те¬перь каждому важно знать, какое место отведено ему в общем призвании христиан, т. е. какие средства он может найти в самом себе и вокруг себя, чтобы содействовать достижению цели, поставленной всему человечеству.
Отсюда необходимо возникает особый круг идей, в ко¬тором и вращаются умы того общества, где эта цель дол¬жна осуществляться, т. е. где идея, которую бог открыл людям, должна созреть и достигнуть всей своей полноты. Этот круг идей, эта нравственная сфера в свою очередь, естественно, обуславливают определенный строй жизни и определенное мировоззрение, которые, не будучи тождест¬венными для всех, тем не менее создают у нас, как и у всех неевропейских народов, одинаковый бытовой уклад, являющийся плодом то^ огромной 18-вековой духовной работы, в которой участвовали все страсти, все интересы, все страдания, все мечты, все усилия разума. …
Вся история новейшего общества совершается на почве мнений; таким образом, от представляет собою на¬стоящее воспитание. Утвержденное изначала на этой основе общество шло вперед лишь силою мысли. Инте¬ресы всегда следовали там за идеями, а не предшество¬вали им; убеждения никогда не возникали там из интере¬сов, а всегда интересы рождались из убеждений. Все по¬литические революции были там в сущности духовными революциями: люди искали истину и попутно нашли сво¬боду и благосостояние. Этим объясняется характер со¬временного общества и его цивилизации; иначе его со¬вершенно нельзя было бы понять. ..,
Еще раз говорю: конечно, не все в европейских стра¬нах проникнуто разумом, добродетелью и религией, да¬леко нет. Но все в них таинственно повинуется той силе, которая властно царит там уже столько веков, все поро¬ждено той долгой последовательностью фактов и идей,
104
которая обусловила современное состояние общества. Вот один из примеров, доказывающих это. Народ, физионо¬мия которого всего резче выражена и учреждения всего более проникнуты духом нового времени, — англичане, — собственно говоря, не имеют иной истории, кроме рели¬гиозной. Их последняя революция, которой они обязаны своей свободой и своим благосостоянием, так же как и весь ряд событий, приведших к этой революции, начиная с эпохи Генриха VIII, не что иное, как фазис религиоз-ного развития. Во всю эту эпоху интерес собственно-по¬литический является лишь второстепенным двигателем и временами исчезает вовсе или приносится в жертву идее. И в ту минуту, когда я пишу эти строки 1829, все тот же религиозный интерес волнует эту избранную страну. Да и вообще, какой из европейских народов не нашел бы в своем национальном сознании, если бы дал себе труд разобраться в нем, того особенного элемента, который в форме религиозной мысли неизменно являлся животворным началом, душою «его социального тела на всем протяжении его бытия?
Действие христианства отнюдь не ограничивается его прямым и непосредственным влиянием на дух человека. Огромная задача, которую оно призвано исполнить, мо¬жет быть осуществлена лишь путем бесчисленных нрав¬ственных, умственных и общественных комбинаций, где должна найти себе полный простор безусловная свобода человеческого духа. Отсюда ясно, что все совершившееся с первого дня нашей эры или, вернее, с той минуты, ко¬гда Спаситель сказал своим ученикам: Идите по миру и проповедуйте Евангелие всей твари, — включая и все на¬падки на христианство, — без остатка покрывается общей идеей его влияния. Стоит лишь обратить внимание на то, как власть Христа непреложно осуществляется во всех сердцах — с сознанием или бессознательно, по доброй воле или принуждению, — чтобы убедиться в исполнении его пророчеств. Поэтому, несмотря на всю неполноту, не¬совершенство и порочность, присущие европейскому ми¬ру в его современной форме, нельзя отрицать, что цар¬ство божие до известной степени осуществлено в нем, ибо он содержит в себе начало бесконечного разви¬тия и обладает в зародышах и элементах всем, что необ-ходимо для его окончательного водворения на земле (1, стр. 106-125).
10?
СЛАВЯНОФИЛЫ И ТЕИСТЫ
Письмо второе
Эти рабы, которые вам прислуживают, разве не они составляют окружающий вас воздух? Эти борозды, кото¬рые в поте лица взрыли другие рабы, разве это не та почва, которая вас носит? И сколько различных сторон, сколько ужасов заключает в себе одно слово: раб! Вот за¬колдованный круг, в нем все мы гибнем, бессильные вый¬ти из него (2, стр. 23).
Письмо третье
Рассматривая религиозный вопрос в свете чистого умозрения, мы религией лишь завершаем вопрос фило-софский. К тому ж, как бы ни была сильна вера, разум должен уметь опираться на силы, заключающиеся в нем самом (2, стр. 30).
С синтеза и начал человеческий разум и именно син¬тез есть отличительная черта науки древних. Но как ни естествен синтез, как он ни законен, и часто даже более законен, чем анализ, несомненно, все же к наиболее дея¬тельным проявлениям мысли принадлежат именно про¬цессы подчинения, анализа (2, стр. 32).
… Братья любезные, братья горемычные, люди рус¬ские, православные, дошла ли до вас весточка, весточка громогласная, что народы выступили, народы крестьян¬ские взволновались, всколебались, аки волны океана-моря, моря синего! Дошел ли до вас слух из земель да¬леких, что братья ваши разных племен на своих царей-государей поднялись все, восстали все до одного человека! Не хотим, говорят, своих царей, государей, не хотим их слушаться. Долго они нас угнетали, порабощали, часто горькую чашу испивать заставляли. Не хотим царя дру¬гого, окромя царя небесного (2, стр. 680).
Константин Сергеевич Аксаков (1817—1860) — русский фило~ соф-идеалист, идеолог славянофильства, социолог и публицист. Родился в дворянской семье, получил образование в Московском университете, где входил в кружок Белинского и Станке¬вича (впоследствии, в 40-х го¬дах, он резко расходится с ре¬волюционным демократом Бе¬линским). Увлекался учением Гегеля. В 1835 г. окончил уни¬верситет кандидатом, позже сотрудничал в «Телескопе», «Молве», «Московском наб¬людателе», «Москвитянине» и других периодических из-даниях. Писал и публиковал стихотворения и драмы. В 1848 г. защитил магистерскую (по русской словесности) дис¬сертацию: «Ломоносов в исто¬рии русской литературы и русского языка». Но главной стороной научной деятельно¬сти Аксакова была история и социология.
Свои взгляды на прошлое, настоящее и будущее России и ее народа Аксаков изложил в рецензиях на I, VI, VII, VIII тома «Истории России» С. Соловьева, в трудах «О древнем быте славян вообще и русских в частности/», «Краткий исторический очерк земских соборов», «О состоянии крестьян в древней России», записка «О внутрен¬нем состоянии России» (1855) и др. В них Аксаков развил свою теорию об особых путях развития России, специфике ее государ* ства и его взаимоотношений с народом, с Западной Европой, об
107
особой роли православия. Аксаков собрал некоторые Ценные исто~ рические материалы, но его историко-социологическая концепция была реакционной.
Фрагменты из произведений К. С. Аксакова подобраны авто¬ром данного вступительного текста В. В. Вогатовым по изданиям: 1) «Ранние славянофилы», V вып. «Историко-литературной биб¬лиотеки». М., 1910; 2) К. С. Аксаков. ????. собр. соч., т. I. М., 1861.
О ВНУТРЕННЕМ СОСТОЯНИИ РОССИИ
… Первый явственный до очевидности вывод из истории и свойства русского народа есть тот, что это на¬род негосударственный, не ищущий участия в правлении, не желающий условиями ограничивать правительствен¬ную власть, не имеющий, одним словом, в себе никакого политического элемента, следовательно, не содержащий в себе даже зерна революции или устройства конститу¬ционного. …
Еще до христианства, готовый к его принятию, пред¬чувствуя его великие истины, народ наш образовал в себе жизнь общины, освященную потом принятием христиан¬ства. Отделив от себя правление государственное, народ русский оставил себе общественную жизнь и поручил государству давать ему (народу) возможность жить этою общественною жизнию. Не желая править, народ наш желает жить, разумеется, не в одном животном смысле, а в смысле человеческом. Не ища свободы политической, он ищет свободы нравственной, свободы духа, свободы общественной — народной жизни внутри себя. …
Итак, русский народ, отделив от себя государственный элемент, предоставив полную государственную власть правительству, предоставил себе жизнь, свободу нрав¬ственно-общественную, высокая цель которой есть обще¬ство христианское.
Хотя слова эти не требуют доказательств, — ибо здесь достаточно одного пристального взгляда на русскую исто¬рию и на современный русский народ, — однако можно указать на некоторые особенно ярко выдающиеся черты. Такою чертою может служить древнее разделение всей России, в понимании русского человека, на государство и землю (правительство и народ), и оттуда явившееся вы¬ражение: государево и земское дело. Под государевым делом разумелось все дело управления государственного,
108
и внешнего и внутреннего, и по преимуществу дело воен¬ное, как самое яркое выражение государственной силы. … (1, стр. 72—74).
Вне народа, вне общественной жизни может быть только лицо (individo). Одно только лицо может быть неограниченным правительством, только лицо освобож¬дает народ от всякого вмешательства в правительство. Поэтому здесь необходим государь, монарх. Только власть монарха есть власть неограниченная. Только при неогра¬ниченной власти монархический народ может отделить от себя государство и избавить себя от всякого участия в правительстве, от всякого политического значения, пре¬доставив себе жизнь нравственно-общественную и стрем¬ление к духовной свободе. Такое монархическое прави¬тельство и поставил себе народ русский.
Сей взгляд русского человека есть взгляд человека свободного. Признавая государственную неограниченную власть, он удерживает за собою свою совершенную неза¬висимость духа, совести, мысли (1, стр. 77—78).
Итак, первое отношение между правительством и на¬родом есть отношение взаимного невмешательства. Но такое отношение (отрицательное) еще не полно; оно должно быть дополнено отношением положительным между государством и землею. Положительная обязан¬ность государства относительно народа есть защита и охранение жизни народа, есть внешнее его обеспечение, доставление ему всех способов и средств, да процветает его благосостояние, да выразит оно все свое значение и исполнит свое нравственное призвание на земле, f… Общественное мнение — вот чем самостоятельно может и должен служить народ своему правительству, и вот та живая, нравственная и нисколько не политическая связь, которая может и должна быть между народом и прави-тельством (1, стр. 80—81).
Петр, скажут, возвеличил Россию. Точно, он много придал ей внешнего величия, но внутреннюю ее целость он поразил растлением; он внес в ее жизнь семена раз¬рушения, вражды. Да и все внешние славные дела со¬вершил он и преемники его силами той России, которая возрастала и окрепла на древней почве, на других нача¬лах. Доселе солдаты наши берутся из народа, доселе еще не вовсе исчезли русские начала и в преобразованных русских людях, подверженных иностранному влиянию.
109 ‘
Итак, петровское государство побеждает с силами еще допетровской России; но силы эти слабеют, ибо петров¬ское влияние растет в народе, несмотря на то что прави¬тельство стало говорить о русской национальности и даже требовать ее. Но для того чтобы благое слово обратилось в благое дело, нужно понять дух России и стать на рус¬ские начала, отвергнутые со времени Петра. Внешнее величие России при императорах точно блестяще, но внешнее величие тогда прочно, когда истекает из внут¬реннего. Нужно, чтоб источник был не засорен и не оску¬девал. — Да и какой внешний блеск может вознаградить за внутреннее благо, за внутреннюю стройность? Какое
