внешнее непрочное величие и внешняя ненадежная сила могут сравниться с внутренним прочным величием, с внутреннею надежною силою? Внешняя сила может су¬ществовать, пока еще внутренняя, хотя и подрываемая, не исчезла. Если внутренность дерева вся истлела, то наружная кора, как бы ни была крепка и толста, не устоит, и при первом ветре дерево рухнет, ко всеобщему изумлению. Россия держится долго потому, что еще не исчезла ее внутренняя долговечная сила, постоянно ослаб¬ляемая и уничтожаемая; потому, что еще не исчезла в ней допетровская Россия. Итак, внутреннее величие — вот что должно быть первою главною целью народа и, конечно, правительства. …
Современное состояние России представляет внутрен¬ний разлад, прикрываемый бессовестною ложью. Прави¬тельство, а с ним и верхние классы, отдалилось от народа и стало ему чужим. И народы и правительство стоят те¬перь на разных путях, на разных началах. Не только не спрашивается мнения народа, но всякий частный человек опасается говорить свое мнение. Народ не имеет доверен¬ности к правительству; правительство не имеет доверен¬ности к народу. Народ в каждом действии правительства готов видеть новое угнетение; правительство постоянно опасается революции и в каждом самостоятельном выра¬жении мнения готово видеть бунт …. Правительство и народ не понимают друг друга, и отношения их не дру¬жественны. И на этом-то внутреннем разладе, как дурная трава, выросла непомерная, бессовестная лесть, уверяю¬щая во всеобщем благоденствии, обращающая почтение к царю в идолопоклонство, воздающая eMyj как идолу, божескую честь, …
110
Но доведение людей до животного состояния не может быть сознательною целью правительства. Да и дойти до состояния животных люди не могут; но в них может быть уничтожено человеческое достоинство, может отупеть ум, огрубеть чувство, и, следовательно, человек приблизится к скоту. К тому ведет по крайней мере система угнетения в человеке самобытности жизни общественной, мысли, слова. Такая система, пагубно действуя на ум, на даро¬вания, на все нравственные силы, на нравственное до¬стоинство человека, порождает внутреннее неудовольст¬вие и уныние. Та же угнетательная правительственная система из государя делает идола, которому приносятся в жертву все нравственные убеждения и силы (1, стр. 88—91).
Давая свободу жизни и свободу духа стране, прави-тельство дает свободу общественному мнению. Как же может выразиться общественная мысль? Словом устным и письменным. Следовательно,, необходимо снять гнет с устного и письменного слова. Пусть государство возвра¬тит земле ей принадлежащее: мысль и слово, — и тогда земля возвратит правительству то, что ему принадлежит: свою доверенность и силу.
Человек создан от бога существом разумным и говорящим. Деятельность разумной мысли, духовная сво¬бода есть призвание человека. Свобода духа более всего и достойнее всего выражается в свободе слова. Поэтому свобода слова — вот неотъемлемое право чело¬века. …
Есть в России отдельные внутренние язвы, требую-щие особых усилий для исцеления. Таковы раскол, кре¬постное состояние, взяточничество. Я не предлагаю здесь о том своих мыслей, ибо это не было моею целью при сочинении этой записки. Я указываю здесь на самые основы внутреннего состояния России, на то, что состав¬ляет главный вопрос и имеет важнейшее общее действие на всю Россию. Скажу только, что истинные отношения, в которые станет государство к земле, что общественное мнение, которому дается ход, оживя весь организм Рос¬сии, подействует целительно и на эти язвы, в особенности же на взяточничество, для которого так страшна глас-ность общественного мнения. Сверх того, общественное мнение может указать на средства против зол народных и государственных, как и против всяких зол,
•111
Да восстановится древний союз правительства с на-родом, государства с землею на прочном основании истин¬ных коренных русских начал!
Правительству — неограниченная свобода правления, исключительно ему принадлежащая, народу — полная свобода жизни и внешней и внутренней, которую охра¬няет правительство. Правительству — право действия и, следовательно, закона; народу — право мнения и, следо-. вательно, слова.
Вот русское гражданское устройство! Вот единое истинное гражданское устройство! (1, стр. 95—96).
ОБ ОСНОВНЫХ НАЧАЛАХ РУССКОЙ ИСТОРИИ
Нравственный подвиг жизни принадлежит не только каждому человеку, но и народам, и каждый человек и каждый народ решает его по-своему, выбирая для совер¬шения его тот или иной путь. …
История представляет нам сии многоразличные пути, сии многотрудные борьбы противоречащих стремлений, верований, убеждений нравственных. Страшная игра ма¬териальных сил поражает с первого взгляда; но это один призрак: внимательный взор увидит одну только силу, движущую всем, мысль, которая всюду присутствует, но которая медленно совершает ход свой; часто готовая пе¬рерядиться в новый образ, она сообщает еще могущество свое образу прежнему, хранит его, пока вполне не со¬зреет и с полным правом не явится в новом сиянии, пере¬создав все в новый образ. Избавиться от мысли люди не могут: они могут загромоздить ее материальными внеш¬ними силами, могут поставить на поприще насилия; но, обремененная недостойною себя громадою, она тем не ме¬нее движет ее, и тогда страшно столкновение грубых масс, прильнувших к этой духовной силе: страшно раз¬биваются и разрушаются они друг об друга (2, стр. 1—2).
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О РУССКОЙ ИСТОРИИ, ВОЗБУЖДЕННЫХ ИСТОРИЕК) г. СОЛОВЬЕВА’
… Дело Петра как принимание (только) полезного от чужих стран не внесло ничего нового; все это делалось и до него, но свободно, постепенно и самобытно. Великое дело Петра как исклю¬чительное поклонение Западу, как исключительное отрицание всего русского, даже в языке и в одежде, как резкое насильственное,
Ш
поспешное и подражательное преобразование, другими словами, как переворот было точно дело новое, небывалое на Руси и не принадлежит к тем мирным изменениям, которые совершаются легко и неприметно; напротив, это именно переворот, и в этом отношении продолжателем Петр назваться не может. Нет, у него не было предшественников в древней Руси. Хотя переворот Петра прямо подействовал только на верхние классы, но с изменением этих классов и народ, само собою разумеется, должен был стать в особые отношения. Таким образом, переворот подействовал на всю Россию, разным образом в ней обозначась. Россия раздели¬лась на две резкие половины: на преобразованную Петром, или верхние классы, и на Россию, оставшуюся в своем самобытном виде, оставшуюся на корню, или простой народ. Разумеется, две сии половины, между которыми разрушена связь понимания, не остаются без соприкосновения если не внутреннего, то внешнего; разумеется, одна действует на другую, и преимущества и выгоды играют здесь, конечно, большую роль (2, стр. 43—44).
Алексей Степанович Хомяков (1804—1860) —русский философ-идеалист, идеолог славянофильства, видный публицист 40—50-х го¬дов, крупный поэт. Выходец из старинного дворянского рода, получил блестящее до¬машнее образование, сдал эк¬замены на кандидата матема¬тических наук.
С 1857 г. бессменный председатель «Общества лю-бителей Российской словесно-сти», под его руководством «Общество» готовило изда¬ние словаря В. И. Даля, пи¬сем Карамзина и Грибоедова, сборника песен П. В. Кире-евского. С конца 30-х годов занялся активной пропагандой своих философских и социо-логических идей, защищает православие от критики шел-лингианцев, проповедует «сла-вянскую идею». Сближается с братьями Киреевскими, с Чаадаевым, братьями Аксако-выми и др.
Герцен считал Хомякова «действительно опасным про-тивником», «старым бретером
диалектики», отмечал его одаренность и эрудицию, применяемые для защиты ложных славянофильских воззрений. В философии Хомяков — объективный идеалист-мистик, враг рационализма,
Ш
предпринявший попытку синтеза философии и веры, веры и на¬уки. В социологии — сторонник мессианской роли «славянского мира» и русской общины. Среди сочинений Хомякова важное место занимают работа «О современных явлениях в области фило¬софии» (1859) и «Записки о всемирной истории» — оригинальный философски-исторический труд.
Фрагменты из его произведений подобраны автором данного вступительного текста В. В. Богатовым по изданиям: 1) А. С. Хо-мяков. Полное собрание сочинений, изд. 2. М., т. 1, 1878; 2) Там же, т. 3. М., 1882; 3) А. С. Хомяков. Полное собрание сочине¬ний, изд. 3, т. 2. М., 1886.
(…. Прежняя ошибка уже невозможна, человек не мо¬жет уже понимать вечную истину первобытного хри¬стианства иначе как в ее полноте, т. е. в тождестве единства и свободы, проявляемом в законе духовной любви. Таково православие. Всякое другое понятие о хри¬стианстве отныне сделалось невозможным. Представите¬лем же этого понятия является Восток, по преимуществу же земли славянские и во главе их наша Русь, приняв¬шая чистое христианство издревле по благословению божьему и сделавшаяся его крепким сосудом, может быть, в силу того общинного начала, которым она жила, живет и без которого она жить не может. Она прошла через ве¬ликие испытания, она отстояла свое общественное и бы¬товое начало в долгих и кровавых борьбах, по преиму¬ществу же в борьбе, возведшей на престол Михаила …, и, сперва спасшая эти начала для самой себя, она теперь должна явиться их представительницею для целого мира. Таково ее призвание, ее удел в будущем. Нам позволено глядеть вперед смело и безбоязненно (1, стр. 151 — 152).
Частное мышление может быть сильно и плодотворно только при сильном развитии мышления общего; мышле¬ние общее возможно только тогда, когда высшее знание и люди, выражающие его, связаны со всем остальным организмом общества узами свободной и разумной любви и когда умственные силы каждого отдельного лица ожив¬ляются круговращением умственных и нравственных со¬ков в его народе. История призывает Россию стать впе¬реди всемирного просвещения; она дает ей на это право за всесторонность, и полноту ее начал, а право, данное историей народу, есть обязанность, налагаемая на каж-дого из его членов (1, стр. 174).
114
… Ей, Византии, не было суждено представить истории и миру образец христианского общества; но ей было дано великое дело уяснить вполне христианское учение, и она совершила этот подвиг не для себя только, но для нас, для всего человечества, для всех будущих веков. Сама империя падала все ниже и ниже, истощая свои нравственные силы в разладе общественных учре¬ждений с нравственным законом, признаваемым всеми; но в душе лучших ее деятелей и мыслителей, в учении школ духовных, и особенно в святилище пустынь и мона¬стырей, хранилась до конца чистота и цельность просве-тительного начала. В них спаслась наша будущая Русь (1, стр. 219.).
Просвещение народов Запада развивалось быстрее от¬того, что оно выросло на почве древнеримской, непри¬метно пропитывавшей их началами просвещения, или в прямой от нее зависимости, и оттого, что просвещение их по односторонности своих начал могло, как я уже сказал, развиваться при многих недостатках в жизни обществен¬ной и частной; древняя же Русь имела только один источ¬ник просвещения — веру, а вера разумная далеко не обнимала земли, которой большая часть была христиан¬скою более по наружному обряду, чем по разумному со¬знанию, между тем как всесовершенное начало просве¬щения требовало жизненной цельности для проявления своей животворящей силы (1, стр. 233—234).
Всякое общество находится в постоянном движении; иногда это движение быстро и поражает глаза даже не слишком опытного наблюдателя, иногда крайне медленно и едва уловимо самым внимательным наблюдением. Пол¬ный застой невозможен, движение необходимо; но, когда оно не есть успех, оно
