проблемы поставили декабристы в социологии. В первую очередь следует отметить П. Пестеля, указав¬шего на необходимость существования наряду с частной собственностью общественной формы собственности, соз¬давшего первую в России конституционную буржуазно-демократическую программу революционного преобразо¬вания страны.
Материализм декабристов был в целом метафизиче-ским и механистическим, причем он явился завершающим звеном в развитии этой формы материализма в нашей стране. Декабристы, как и Радищев, в центр внимания ставят проблему человека, ищут его специфику. Этим они подготавливают новый период развития русской филосо¬фии — период антропологического материализма.
Декабристы подобно Радищеву, исследуя проблему че¬ловека, главной задачей своей считали доказательство естественной, а не божественной природы человека. Про¬блема же специфики человека не была ими решена и не могла быть решена в тех условиях.
30—40-е годы в духовной, в том числе и философ-ской, жизни России имели исключительно важное значе¬ние. Внешне никаких из ряда вон выходящих событий в стране как будто не произошло. Правительство Нико¬лая I безжалостно давило всякую оппозиционную мысль, выступало как «жандарм Европы».
Однако глубинные социально-экономические и поли¬тические процессы все с большей необходимостью обна¬руживали нарастание и углубление кризиса крепостни¬чества и монархизма. Проявлением этого были сама уси¬ливающаяся реакционность внутренней и внешней поли¬тики царизма, его попытки подавить силы прогресса и демократии. Рост капиталистических элементов в эконо¬мике, увеличение числа крестьянских бунтов, усиление процесса дифференциации и поляризации борющихся сил
13
в политике и идеологии — эти и другие факты ярко сви¬детельствовали о разложении самодержавно-крепостниче¬ского строя. Именно в 30—40-е годы началась идейная подготовка революционной ситуации 60-х годов, именно эти годы подготовили теоретический взлет русской фило¬софской мысли в лице Чернышевского и его соратников, так называемых «шестидесятников».
В 30—40-х годах сложились основные направления русской философской, социологической и политической мысли XIX в., которые почти до колца столетия (до воз¬никновения русской социал-демократии) определяли со¬держание и остроту теоретической борьбы.
В эти годы зародилась и оформилась в своих основ-ных чертах революционно-демократическая идеология (Белинский, Герцен, Огарёв, революционеры-петрашев¬цы). Тогда же складывается либеральная буржуазно-дво¬рянская мысль, никогда не порывавшая с верхами, воз¬никает консервативное течение «славянофильства». Нако¬нец, погромная политика царизма в области идеологии и культуры, активно проводимая им уже в 20-х годах, в последующие два десятилетия нашла свое законченное выражение в системе взглядов, именуемой доктриной «православия, самодержавия и народности» (С. Уваров, Погодин, Шевырёв и др.). В философии эта доктрина нашла свое обоснование в теизме в лице Голубинского, Карпова, Сидонского и других, предпринявших попытку создать религиозную философию, отличную от ортодок-сальной догматики, сделать ее более действенным оружи¬ем борьбы против материализма, естествознания, идей социального прогресса. Таким образом, оформились три основных течения политической и философско-социологи-ческой мысли XIX в. — революционно-демократическое, либеральное (на крайнем правом фланге которого находи¬лось славянофильство) и официально-правительственное, реакционное. Борьба, с годами все более острая, шла между лагерем революционной демократии, с одной сто¬роны, и лагерем либеральным и правительственным — с другой. Идейно-политическая борьба в период подготовки и проведения реформы 1861 г. со всей ясностью раскрыла лицо русского либерализма, определив его место в анти¬демократическом лагере.
Процесс формирования революционно-демократическо¬го направления в политическом и теоретическом отноше-
14
нии был сложным и противоречивым. Это был новый период процесса становления антикрепостнического, ан¬тимонархического лагеря, лагеря демократии и социализ¬ма. Его формирование было главным итогом развития революционной идеологии указанного времени.
Диалектика перехода дворянской революционности в разночинскую представляет исключительный интерес. Этот переход хронологически падает на 40—50-е годы прошлого века.
В статье «Роль сословий и классов в освободительном движении» Ленин писал: «Эпоха крепостная (1827— 1846) — полное преобладание дворянства. Это — эпоха от декабристов до Герцена. Крепостная Россия забита и не¬подвижна. Протестует ничтожное меньшинство дворян, бессильных без поддержки народа. Но лучшие люди из дворян помогли разбудить народ»*.
Как известно, в 40-х годах размежевание революцион¬но-демократического и либерально-монархического лаге¬рей лишь наметилось. Тот факт, что революционно-демо¬кратическая идеология, например внутри движения пе¬трашевцев, еще не отдифференцировалась от либераль¬ной, не мог не отразиться на ней. В то же время это был новый этап в развитии дворянской революционности, ха-рактеризующийся большим демократизмом, известным преодолением боязни народных масс и недоверия к ним, присущих декабристам, интересом к утопическому социа¬лизму, попытками преодоления ошибочной тактики заго¬ворщичества и т. д.
Движение петрашевцев — значительный шаг на пути превращения дворянской революционности в революци¬онность разночинскую. Указанный процесс начался в пе¬риод обострявшейся классовой борьбы, но на таком ее этапе, когда крестьянская революция еще не стала пра¬ктически возможной, когда в стране еще не было револю¬ционной ситуации. Так, в конце 40-х годов история сде¬лала дворян-петрашевцев идеологами трудящихся, т. е. крестьянства и бедных слоев города.
Но в 50-х годах с ростом революционности крестьян, когда Россия шла к революции, дворяне (за редким ис¬ключением) уже не могли в силу своей классовой огра¬ниченности стать последовательными идеологами народной
* В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 23, стр. 397—398.
15
революции. Их революционность в новых условиях была недостаточной, и она уходила в прошлое, уступала место революционности разночинской. В этом плане деятель¬ность революционного крыла петрашевцев была «лебеди¬ной песней» дворянской революционности.
Вообще следует заметить, что между революцион-ностью дворянской и разночинской нет непроходимой пропасти. Это два этапа допролетарской революционно¬сти, характерные черты которой обусловлены в конечном счете особенностями исторического развития России на пути к буржуазно-демократической революции. Указан¬ные этапы имеют общие черты: антифеодальная их при¬рода, республиканизм, борьба за демократизацию полити-ческой жизни страны и т. д. Конечно, эти черты далеко не исчерпывают всего многообразия, присущего двум эта¬пам допролетарской революционности в нашей стране. Нам важно подчеркнуть, что указанные черты претерпе¬ли серьезную эволюцию, наполнились новым историче¬ским содержанием.
Под воздействием развития капиталистических отно¬шений попытки русского дворянства 30—40-х годов со¬хранить свои позиции господства и расширить объем за¬крепощения далеко не всегда увенчивались успехом. В стране неуклонно росло число представителей новых социальных групп населения: купцов, мещан, прасолов, скупщиков, вольнонаемных и пр. Увеличивалось число городских жителей.
В конце 40-х годов прошлого века произошел диалек¬тический процесс изменения классовой сущности носите¬лей революционных идей в России. Дворяне-петрашевцы эволюционизировали в сторону революционной демокра¬тии по смыслу и существу своей деятельности и в после¬дующие годы были окончательно вытеснены разночинца¬ми, воспитывавшимися в основном на произведениях Бе-линского.
В то же время и революционность петрашевцев фор¬мировалась под воздействием не только декабристов, но и Белинского. Создавалось парадоксальное положение: разночинец Белинский, представитель исторически по¬следующего этапа в развитии русского освободитель¬ного движения, выступил в качестве одного из «ду¬ховных отцов» дворянских революционеров-петрашев¬цев.
16
Но это влияние оказалось возможным и эффективным постольку, поскольку петрашевцы, выражавшие новый по сравнению с декабристами этап в экономическом и поли¬тическом развитии России, объективно переходили на по¬зиции защиты крестьянства. С другой стороны, само это влияние Белинского было серьезным идейным фактором, способствовавшим движению петрашевцев в сторону ре¬волюционной демократии.
В 30—40-е годы перед передовой общественной мыслью России встали новые задачи и проблемы, обус¬ловленные как внутренней жизнью страны, так и ходом мировой истории.
В эти годы философский материализм в России пере¬живает серьезные изменения. Осознание передовыми рус¬скими мыслителями ограниченности механистического и метафизического материализма под влиянием развития естествознания, социальной практики, развития самой философии (появление диалектической системы Гегеля и натурфилософии Шеллинга) приводило к изменению формы материализма, к выдвижению на первый план ан-тропологического материализма.
В первой половине XIX в. в России шел бурный про-цесс оформления философии в особую сферу знания. Углубление этого процесса с неизбежностью приводило (под влиянием развития науки и обострения социально-классовой борьбы) и к четкому выделению двух основ¬ных философских течений. Если, как указывалось выше, и среди декабристов, и среди петрашевцев временно «со¬существовали» материалисты и идеалисты, то это было не выражением философской «беззаботности» мыслите¬лей, а, скорее, показателем уровня развития теоретиче¬ской мысли эпохи, недостаточной степени дифференциро¬ванности ее основных направлений. К тому же следует помнить, что общества декабристов и петрашевцев (кото¬рых разделяет 25 лет) были не чисто философскими об-щинами, а политическими тайными организациями, чле¬нов которых объединяло стремление к социальным пре¬образованиям в России. Естественно, что собственно философская проблематика не являлась самоцелью их деятельности. Лишь в 40—60-х годах, т. е. в период оформления лагеря революционной демократии (Белин¬ский, Герцен, Чернышевский и их соратники), материа¬лизм стал сложившимся направлением философской мы-
17
ели в России, противопоставившим себя идеализму и мистике. Это было огромным достижением русской пере¬довой теоретической мысли.
В первой половине XIX в. в развитии отечественной философии особенно велика была роль Белинского и Гер¬цена. Труды Герцена «Дилетантизм в науке» и «Письма об изучении природы», произведения Белинского, его об¬зоры русской литературы, «Письмо Н. В. Гоголю» и дру¬гие были широко известны их современникам, оказали плодотворное влияние на формирование мировоззрения не одного поколения передовой русской (и не только рус¬ской) молодежи. Эти сочинения утверждали материализм и диалектику, идеи прогресса в жизни и знании. Они на¬носили удар по идеализму и религии, знаменовали новый этап в развитии русской передовой мысли. Чернышев¬ский, имея в виду Белинского и Герцена, писал: «С того времени, как представители нашего умственного движе¬ния самостоятельно подвергли критике Гегелеву систему, оно уже не подчинялось никакому чужому авторитету»*.
Взлет научно-философской мысли в русском естество¬знании второй половины XIX в. идейно-теоретически под¬готовлялся в первой половине XIX в. всем развитием оте¬чественной и мировой науки. Наука в России первой по¬ловины столетия выходила на мировые рубежи, открытия русских ученых серьезно обогащали мировую науку. В первую очередь это относится к области математики и биологии. Н. И. Лобачевский создает неэвклидову геомет¬рию, наносит удар по кантианству, субъективному идеа¬лизму в математике. Трудами русских ученых — пред-шественников Ч. Дарвина — К. Бэра, Г. Щуровского, К. Рулье и других были созданы в нашей стране благо-приятные условия для восприятия эволюционной теории, английского ученого. Рост числа общетеоретических тру¬дов в естествознании, авторы которых сознательно или стихийно опирались на материалистические представле¬ния о природе и ее законах, служил надежной опорой в борьбе против попыток идеалистов извратить сущность фактов и выводов естествоиспытателей.
Хотя в первой половине XIX в. в России явно наме-тился сдвиг в сторону создания материалистической об-
* Я. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, т. III. M., 1947, стр. 224.
18
щей картины мира, усиливалась борьба против идеализма, однако далеко не всем естествоиспытателям удалось ми¬новать опасность увлечения идеалистической схематикой. Это выразилось в восприятии Д. Ввеланским, П. Павло¬вым и другими натурфилософских идей Шеллинга. Если учение немецкого идеалиста в известной мере способст¬вовало утверждению в науке диалектических идей, то, пожалуй, еще в большей степени оно привносило в нее идеализм.
Знаменательными являлись процесс политической и идеологической консолидации реакционных сил под эги¬дой царизма и факт появления философского течения русского теизма.
Одним из главных столпов идеологической и полити¬ческой реакции в России была православная церковь. На протяжении всей жизни русского государства она ис¬пользовалась как политическое орудие и средство прове¬дения политики правящих классов. В определенных исто¬рических условиях церковь оказывала существенную помощь правительству в укреплении централизованного государства, в обосновании крепкой власти и т. д. В иде¬ологическом отношении православная
