о противоположности своих выгод с общечеловече¬ским интересом.
Если есть какая-нибудь разница между добром и поль¬зою, она заключается разве лишь в том, что понятие добра очень сильным образом выставляет черту постоян¬ства, прочности, плодотворности, изобилия хорошими, долговременными и многочисленными результатами, ко¬торая, впрочем, находится и в понятии пользы, именно этою чертою отличающемся от понятий удовольствия, наслаждения. Цель всех человеческих стремлений состоит в получении наслаждений. Но источники, из которых по-лучаются нами наслаждения, бывают двух родов: к од-ному роду принадлежат мимолетные обстоятельства, не зависящие от нас, или если и зависящие, то проходящие без всякого прочного результата; к другому роду отно¬сятся факты и состояния, находящиеся в нас самих проч¬ным образом или вне нас, но постоянно при нас долгое время. …’
Итак, полезными вещами называются, так сказать, прочные принципы наслаждений. Если бы при употребле¬нии слова «польза» всегда твердо помнилась эта коренная черта понятия, не было бы решительно никакой разницы между пользою и добром; но, во-первых, слово «польза» употребляется иногда легкомысленным, так сказать, обра¬зом о принципах удовольствия, правда, не совершенно мимолетных, но и не очень прочных, а во-вторых, можно эти прочные принципы наслаждений разделить по сте-
244
пени их прочности опять на два разряда: не очень проч¬ные и очень прочные. Это последний разряд собственно и обозначается названием добра. Добро — это как будто превосходная степень пользы, это как будто очень полез¬ная польза. Доктор восстановил здоровье человека, стра¬давшего хроническою болезнью, — что он принес ему: добро или пользу? Одинаково удобно тут употребить оба слова, потому что он дал ему самый прочный принцип наслаждений. Наша мысль находится в настроении бес¬престанно вспоминать о внешней природе, которая будто бы одна подлежит ведомству естественных наук, состав¬ляющих будто бы только одну часть наших знаний, а не обнимающих собою всей их совокупности (III, стр.243— 248).
Итак, действительным источником совершенно проч¬ной пользы для людей от действий других людей остаются только те полезные качества, которые лежат в самом человеческом организме; потому собственно этим каче¬ствам и усвоено название добрых, потому и слово «доб¬рый» настоящим образом прилагается только к человеку, В его действиях основанием бывает чувство или сердце, а непосредственным источником их служит та сторона органической деятельности, которая называется волею; потому, говоря о добре, надобно специальным образом разобрать законы, по которым действует сердце и воля. Но способы к «исполнению чувств сердца даются воле представлениями ума, и потому надобно также обратить внимание на ту сторону мышления, которая относится к способам иметь влияние на судьбу других людей. Не обе¬щая ничего наверное, мы скажем только, что нам хотелось бы изложить точные понятия нынешней науки об этих предметах. Очень может быть, что нам и удастся сделать это.
Но мы едва не забыли, что до сих пор остается не объяснено слово «антропологический» в заглавии наших статей; что это за вещь «антропологический принцип в нравственных науках»? Что за вещь этот принцип, чита~ тель видел из характера самых статей: принцип этот со-cтоит в том, что на человека надобно смотреть как на одно
существо имеющее только одну натуру,чтобы не разре-зывать человеческую жизнь на разные пловины, принад-лежащие разным натурам, чтобы рассматривать каждую сторону деятельности человека как деятельность или
245
всего eго организма, от головы до ног включительно, или если она оказывается специальным отправлением какого-нибудь особенного органа в человеческом организме, то рассматривать этот орган в его натуральной связи со всем организмом. Кажется, это требование очень простое, а между тем только в последнее время стали понимать всю его важность и исполнять его мыслители, занимающиеся нравственными науками, да и то далеко не все, а только некоторые, очень немногие из них, между тем как боль-шинство сословия ученых, всегда держащееся рутины, как большинство всякого сословия, продолжает работать пo прежнему фантастическому способу ненатурального дробления человека на разные половины, происходящие из разных натур. …
Пренебрежение к антропологическому принципу отни¬мает у них всякое достоинство; исключением служат тво¬рения очень немногих прежних мыслителей, следовавших антропологическому принципу, хотя еще и не употреб¬лявших этого термина для характеристики своих воззре¬ний на человека: таковы, например, Аристотель и Спи¬ноза.
Что касается до самого состава слова «антропология», оно взято от слова anthropos, человек, — читатель, ко¬нечно, и без нас это знает. Антропология — это такая на¬ука, которая, о какой бы части жизненного человеческого процесса ни говорила, всегда помнит, что весь этот про¬цесс и каждая часть его происходит в человеческом орга-низме, что этот организм служит материалом, производя¬щим рассматриваемые ею феномены, что качества фено¬менов обусловливаются свойствами материала, а законы, по которым возникают феномены, есть только особенные частные случаи действия законов природы. Естественные науки еще не дошли до того, чтобы подвести все эти за¬коны под один общий закон, соединить все частные фор¬мулы в одну всеобъемлющую формулу; что делать, нам говорят, что и сама математика еще не успела довести некоторых своих частей до такого совершенства: мы слышали, что еще не отыскана общая формула интег-рированья, как найдена общая формула умножения или возвышения в степень. … До сих пор найдены только частные законы для отдельных разрядов явлений; закон тяготения, закон химического сродства, закон разложения и смешения цветов, закон действий теплоты, электриче-
246
ства; под один закон мы еще не умеем их подвести точ¬ным образом, хотя существуют очень сильные основания думать, что все другие законы составляют несколько осо¬бенные видоизменения закона тяготения. От этого нашего неуменья подвести все частные законы под один общий закон чрезвычайно затрудняется и затягивается всякое исследование в естественных науках: исследователь идет ощупью, наугад, у него нет компаса, он принужден руко¬водиться не столь верными способами к отыскиванию на¬стоящего пути, теряет много времени в напрасных укло-нениях по окольным дорогам на то, чтобы вернуться с них к своей исходной точке, когда видит, что они не ве¬дут ни к чему, и чтобы снова отыскивать новый путь; еще больше теряется времени в том, чтобы убедить дру¬гих в действительной непригодности путей, оказавшихся непригодными, в верности и удобстве пути, оказавшегося верным. Так в естественных науках, точно так же и в нравственных. Но как в естественных, так и в нравствен¬ных этими затруднениями только затягивается отыскива¬ние истины и распространение убежденности в ней, когда она найдена; а когда найдена она, то все-таки очевидна ее достоверность, только приобретение этой достоверности стоило гораздо большего труда, чем будут стоить такие же открытия нашим потомкам при лучшем развитии наук, и как бы медленно ни распространялась между людьми убежденность в истинах от нынешней малой при-готовленности людей любить истину, т. е. ценить пользу ее и сознавать непременную вредность всякой лжи, истина все-таки распространяется между людьми, потому что, как ни думай они о ней, как ни бойся они ее, как ни люби они ложь, все-таки истина соответствует их надобностям, а ложь оказывается неудовлетворительной: что нужно для людей, то будет принято людьми, как бы ни ошиба¬лись они от принятия того, что налагается на них необхо¬димостью вещей. Станут ли когда-нибудь хорошими хозя¬евами русские сельские хозяева, до сих пор бывшие пло¬хими хозяевами? Разумеется, станут; эта уверенность основана не на каких-нибудь трансцендентальных гипо¬тезах о качествах русского человека, не на высоком по¬нятии о его национальных качествах, о его превосходство над другими по уму, или трудолюбию, или ловкости, а просто на том, что настанет надобность русским сельским хозяевам вести свои дела умнее и расчетливее прежнего.
247
От надобности не уйдешь, не отвертишься. Так не уйдет человек и от истины, потому что по нынешнему положе¬нию человеческих. дел оказывается -с каждым годом все сильнейшая и неотступнейшая надобность в ней (III, стр. 251-254).
ИЗ ПРОИЗВЕДЕНИЙ И ПИСЕМ РАЗНЫХ ЛЕТ
Далее спрашивается: в чем же состоит одинаковость между-материальными предметами? Естествознание отве¬чает: одинаковость между ними состоит в том, что они материальны. Что непонятного в этом ответе естествозна¬ния? Тоже ровно ничего непонятного в нем нет: он очень ясен.
Далее спрашивается: как же называется то, в чем со-стоит одинаковость материальных предметов, состоящая в том, что они материальны? Естествознание отвечает: это одинаковое в материальных предметах называется материей. Что непонятного в этом ответе? Ровно ничего непонятного нет в нем; он тоже очень ясен.
Точно таким же образом приходит естествознание к ответам о качествах, силах, законах, о которых предла-гают ему вопросы по поводу изучения его предметов.
Эти предметы имеют одинаковые качества, то одина¬ковое, из чего состоят предметы, — материя; следова¬тельно, одинаковые качества их — качества того, что оди¬наково в них, качества материи.
Качества материи производят действия; а качества материи — это сама же материя, следовательно, действия качеств материи — это действия материи. …
Когда мы говорим о качествах предмета, мы говорим о предмете; когда мы говорим о действиях предмета, мы говорим о предмете.
Действующая сила — это сам действующий предмет; и энергия предмета — это сам предмет.
Энергия — это то, что одинаково в одинаковых дейст¬виях, пока действия одинаковы; как же не быть одинако¬вым тому, что одинаково в этих одинаковых действиях?
Каким словом обозначать то, что действие одной и той же силы (или по новому способу выражения — одной и той же энергии) одинаково? Натуралисты условились употреблять для этого термин «закон».
Итак, что такое законы природы? Одинаковость дейст-
248
вии одной и той же силы (или — одной и той же энер¬гии).
Действие предметов — это действие самих предметов; одинаковость действий — это одинаковость самих предме¬тов, и законы природы — это сами предметы природы, рассматриваемые нами со стороны одинаковости их дей¬ствий.
Так говорит об этом естествознание. …
Законы природы — это сама природа, рассматриваемая со стороны своего действования. Каким же образом при¬рода могла бы действовать несообразно со своими зако¬нами, т. е. несообразно сама с собою? Вода — соединение кислорода с водородом. Пока вода существует — она вода, т. е., пока она существует, она неизменно остается соеди-нением водорода с кислородом. Иным ничем она быть не может. Что-нибудь иное — это что-нибудь иное, а не вода. Действие воды — это действие воды; и если при каких-нибудь обстоятельствах вода действует известным обра¬зом, то в случае повторения этих обстоятельств нельзя ей действовать иначе, как точно так же. Она — все та же самая; обстоятельства — те же самые; каким же образом результат мог бы быть не тот же самый? Факторы в обоих случаях одни
