социолог, экономист, литературный критик, представи¬тель революционно-демократического направления. Родился в Пе¬тербурге в семье дворянина. Н. А. Серно-Соловъёвич — со¬ратник Н. Г. Чернышевского, один из создателей револю¬ционной организации «Земля и воля» (1861 г.). Окончил Алек¬сандровский (бывший Цар-скосельский) лицей (1853 г.) и через несколько лет уехал за границу. В 1858 г. подал Александру И свою «Запис¬ку» об улучшении быта кре-стьян.
Около двух лет (1858— 1860 гг.) служил в комиссиях по подготовке крестьянской реформы. Впоследствии сбли-зился с Н. Г. Чернышевским и его «Современником», цели¬ком отдался публицистиче¬ской и революционной дея¬тельности. В 1860—1861 гг. жил за границей, где позна¬комился с Герценом и Огарё¬вым. В июле 1862 г. он был арестован и приговорен к веч¬ному поселению в Сибири, где
погиб в возрасте 32 лет. К числу его важнейших трудов следует отнести «Окончательное решение крестьянского вопроса» (1861 г.), «Мысли вслух» (1862 г.), «Ответ «Великоруссу»» (1861 г.), а также
318
трактат «Не требует ли нынешнее состояние знаний новой на¬уки?» (1864 г.).
Отрывки из трудов Н. А. Серно-Соловьёвича подобраны авто•* ром данного вступительного текста В. В. Богатовым по изда¬нию: Н. А. Серно-Соловьёвич. Публицистика. Письма. М., 1963.
НЕ ТРЕБУЕТ ЛИ НЫНЕШНЕЕ СОСТОЯНИЕ ЗНАНИЙ НОВОЙ НАУКИ?
… Истинная двигающая сила, устремленная к обновлению человеческой жизни, заключается не в одном знании, а в той со-вокупности деятельности всех прогрессивных элементов, которые составляют современную цивилизацию. Знание, в самом лучшем смысле этого слова, указывает только на более верные и ближай¬шие средства для достижения известных реформ, подвигающих человечество вперед. Знанием можно пользоваться различно, и, смотря по тому, кто им пользуется, оно может быть действитель¬ным благодеянием или действительным злом. …
На каждый век и на каждое мыслящее поколение приходилось по своей задаче. Задача нашего времени состоит в том, чтобы пересмотреть, объяснить и привести в общее сознание идею обще¬ственной жизни, изменив ее условия, насколько они полезны об¬щечеловеческому благосостоянию. Поэтому возникает потребность в новой, по преимуществу науке общественной. Какова бы ни была судьба ее впоследствии, но она станет во главе всего умст¬венного движения и будет управлять ходом мировых событий. Это так же верно, как верно и то, что средневековая схоластика не воротится назад и не вытеснит собою новых понятий, завоеванных на ее полусгнившем трупе. Попытки создать общественную науку, с ее всемирным и чисто-практическим значением, уже давно начи¬нают проявляться; с этой целью составляются ученые конгрессы, съезды; обмен идей и наблюдений становится быстрее и шире, но все это только одни попытки, которые дают чувствовать, что потребность в новом знании действительно существует. Потреб¬ность же эта вызывается изменением общечеловеческих отношений, для которых старые понятия делаются неудовлетворительными, и потому обновление научных начал, методов и приема наблюдений, пересмотр и дополнение прежних выводов существенно необхо¬димы. Благодаря тому, что современное естествознание сумело стать вразрез со старыми рутинными приемами научного исследо¬вания и разорвало всякую связь с метафизическими пошлостями, оно привлекло на свою сторону самые энергические умы и стало лучше других наук удовлетворять требованиям настоящего поко¬ления. Я не сомневаюсь, что естественные науки в будущем разви¬тии человечества займут одно из первых мест, но напрасно ду¬мает наша молодежь, что на этом должна остановиться работа современного мыслящего человека. Если естествознание ограни¬чится одними научными выводами, не имея в виду общественных вопросов, — оно попадет в ту же филистерскую колею, в которую попала и отвлеченная философия. Вот почему, мне кажется, меж¬ду общественной наукой и естествознанием должен произойти — и, чем скорее, тем лучше — обмен главных сил их, то есть одна
319
может поааимствоваться у другого превосходным методом и дать ему, в свою очередь, превосходные стремления. …
Главный недостаток общественной науки заключается именно в отсутствии правильного метода и той массы фактов, которые необходимы для окончательной постройки ее. Самое точное из общественных знаний, статистика, далеко еще не располагает средством, нужным для удовлетворения громадных требований, предъявляемых новыми общественными условиями. Статистиче¬ские данные необходимы для удовлетворительного решения важ¬нейших политико-экономических и финансовых вопросов и, без всякого сомнения, могли бы облегчить решение многих антропо-логических задач. -Но, как ни драгоценны заслуги некоторых дея¬телей этой науки, она далека еще от положительных результатов; привести ее в такое положение — труд, превышающий силы самых даровитых и энергических личностей, отдельно взятых. Сравни¬тельная статистика еще, можно сказать, в зародышном состоянии. По мере ее развития, с одной стороны, все рельефнее обрисовы¬вается ее польза, с другой — оказывается, как неудовлетворительна полнота ее, при которой она могла бы получить все свое законное практическое влияние. Социальная экономия успела в новейшее время облегчить некоторые из зол, причиненных меркантильною теориею, и приобретает все большее значение. Но едва ли можно ожидать, чтобы она имела прочные основы. Большая часть ее обширной области — еще terra incognita. Она не может указать почти ни одного окончательно и со всех сторон решенного, ни од¬ного бесспорного вопроса. Те немногие общие истины, которыми она может похвалиться (напр., что всякая свободная деятельность выгоднее несвободной), были скорее угаданы, чем доказаны ге¬ниальными мыслителями. Только по мере практического приложе¬ния этих истин накопляются доказательства в их пользу. Потому-то они и применяются так медленно. Несмотря на осязательность доводов, противники все еще имеют возможность противополагать им те или другие невыясненные факты и таким образом спуты¬вать понятия. Но таких общих и в высшей степени важных истин социальная экономия может выставить весьма немного — может быть, две-три, и притом даже они не вполне сформированы в точ¬ные законы, потому что из них сами экономисты подчас допускают изъятия. … Подобно всем органическим законам, управляющим жизнью, экономические законы вернее всего могут быть открыты рядом наблюдений. Конечно, иногда может удаваться открыть их и априорически, — только и тут, как вообще, гораздо больше шан¬сов против, чем за. Это вполне подтверждается медленными успе¬хами науки со времени Адама Смита, несмотря на большое коли-чество появившихся трактатов. При таком состоянии политиче-ской экономии часто-финансовые вопросы сводятся на трескотню фраз, до того избитых, что жизнь и теория не имеют никакой на¬добности справляться друг с другом (стр. 189—192).
Кроме того, нельзя не обратить внимания на солидарность, возрастающую между науками по мере их развития. Чем очевид¬нее становится их значение для современных обществ, тем силь¬нее они должны опираться одна на другую. Экономисту, историку становится решительно невозможно продолжать своих исследова¬ний без знания, по крайней мере, главных положений естествен¬ных наук. В свою очередь, их науки могли бы значительно облег-
320
чить трудное деЯо естествоиспытателей, открывая законы, управ¬ляющие обществами, или, по крайней мере, доставляя осмыслен¬ные факты и достоверные данные. Взаимное содействие каждой из этих наук, как я уже заметил выше, не только полезно, а поло¬жительно необходимо, но по мере того, как этот круг принимает правильную форму, становится ясно, что ему недостает центра.
Создание такой центральной и верховной науки было бы важ¬но во всех отношениях. Ее содержание определяется само собою, когда присматриваешься к современному направлению и содержа¬нию всех наук вообще. Отвлеченные теории так изолгались и опошлели даже в глазах их лучших представителей, что им нико¬гда уже не поправить своего рухнувшегося кредита. Научные Ht-следования преимущественно имеют в виду живое общество, со всеми его нуждами и потребностями. Между тем нет науки, кото¬рая бы занималась этим предметом в его полном объеме, в его мно-гочисленных видоизменениях. Нет науки, которая изучала бы со¬временный организм живущих обществ в такой полноте, в какой мы желаем узнать его у отживших обществ, изучая историю. Мно¬жество наук знакомят нас с его различными частями, но его об¬щий вид остается вне исследования. Удивительно ли, что истории не удается восстановить его вполне за прежнее время? Может ли быть вполне плодотворно изучение частей, когда целое остается неизвестным? Да и может ли при таком условии это частичное изучение быть вполне удовлетворительным? Физиология и теперь не может похвалиться слишком большими успехами, — но что было бы с нею, если бы она распалась на науку о мозге, науку о сердце, науку о желудке и затем забыла бы, что совокупная дея-тельность всех этих отдельных факторов образует живой орга-низм? ‘ Одна такая мысль возбуждает улыбку. Разве не менее странно, что общественные науки, изучая различные части обще¬ственного организма, оставляют без внимания самый организм, самое общество, в котором проявляется совокупная деятельность этих частей? Мысль немецких ученых, желавших иметь в стати¬стике «остановившуюся историю» или «покоящуюся действитель¬ность», была верна в том смысле, что подобная наука действитель¬но необходима. Но они ошибались, желая обратить в такую науку статистику, имеющую свой специальный.круг исследований, в ко¬торый нет возможности уместить всех социальных вопросов.
Все это приводит к той мысли, что нынешнее развитие знаний требует новой науки, науки об обществе (социологии). Она должна обнимать очерк положения и размеров внешнего вида страны, ее социальный характер, то есть все, могущее дать понятие о важ¬нейших моментах общества: развитие городской и сельской, мест¬ной или центральной жизни, значит, характер городов и сел, удоб¬ства сообщений, торговые и промышленные центры; деление на¬рода на сословия или касты (политическое и юридическое деле¬ние); экономическое деление по занятиям; численные отношения классов; внутренние числовые отношения по полу и возрасту, рав¬новесие половых отношений и политическая равноправность муж¬чин и женщин; внутренний общественный быт: нравы, обычаи, предрассудки, одежда и т. д.; размеры, характер производства и рабочая плата; валовой доход и падающие на него налоги; способы взимания и употребления их (не с финансовой, а с социальной точки зрения); правительственная организация, образование и
321
средства распространения его в массе, характер преступлений и наказаний; степень образования и экономическое состояние пре¬ступников. …
Весьма вероятно, что при достаточном развитии общественной науки влияние ее на сродные ей науки обнаружится особенно сильно в двух отношениях: .излагая результаты наблюдений и вы¬водя заключения из сравнения целого ряда наблюдений, она бу¬дет наукою строго-опытною. Весьма вероятно, что она укажет возможность сродным ей наукам усвоить себе сравнительный ме¬тод. Это сильно помогло бы их развитию. Априорический и гипоте¬тический методы, которых держится большая часть из них, имеют неоспоримые достоинства; но, употребляемые отдельно, без кон¬троля более точных методов, они имеют бросающиеся в глаза не¬достатки: они обыкновенно приводят к предвзятым результатам и не исключают возможности одному гадательному предположе-нию противопоставить другое. Потому-то многие общественные и все философские науки и представляют такое множество разно¬речивых систем, не приводящих к положительным результатам и даже не обещающих их в далеком будущем. Только усвоив себе точные методы, могут они надеяться разъяснить мало-помалу хаос мнений и понятий. Во-вторых, можно надеяться, что социоло¬гия ускорила бы реформу в самом содержании некоторых из этих наук. Без всякого сомнения, чем яснее люди будут понимать со¬став
