объединение более или менее многочисленных усилий отдельных особей, направленное для достижения общей цели, встречается уже среди первичных многоклеточных организмов, почти в самом начале органической жизни.
На различных ступенях морфологической лестницы этот прин¬цип ассоциации, или кооперации, объединенного труда многих индивидов принимает разнообразные формы, а именно:
На самой низшей ступени (среди первичных многоклеточных организмов) кооперация выражается в простой механической связи, различным образом соединяющей отдельные клетки орга¬низма.
На более высшей ступени биологической лестницы коопера¬ция проявляется в силу физиологической необходимости, выте¬кающей из невозможности для каждой отдельной особи или члена существовать вне общения и сотрудничества с другими эле¬ментами.
Наконец, на высшей ступени развития кооперация принимает все более и более свободный и добровольный характер. Зачаточная форма этой высшей формы ассоциации — дэма (брачные группы) — образуется уже под воздействием таких факторов, как половое влечение, которые нельзя назвать ни механическими, ни чисто физиологическими, но которые являются уже в значительной мере факторами психологическими.
По мере того как дэм совершенствуется, не выходя даже из биологической области, психологический характер кооперации, объединяющей его членов, проявляется все сильнее и сильнее, а первоначальное чисто физиологическое половое влечение все
393
более и более уступает свое место взаимному влечению, общим заботам о потомстве и сознательной солидарности склонностей и интересов и т. д.
Улучшение, или процесс социальной связи, проявляющееся вначале чисто механическим и принудительным образом, прини¬мает постепенно все более и более психологический характер и выливается в форму свободного союза. В этом прогрессивном движении дифференциация является характерным признаком лишь на промежуточной ступени; на низшей ступени она еще не проявляется, а на высшей дифференциация теряет для нас всякий интерес, так как она не является более характерным при¬знаком прогресса.
В наше время, когда телеологический или антропоморфиче¬ский способ выражения уже не в состоянии ввести кого бы то ни было в заблуждение, да будет мне позволено выразить мою мысль более ясно следующим фигуральным образом: природа, нуждаясь в солидарности существ, помимо которой она не смогла бы осуществить высшие формы жизни, вынуждена была употребить следующие меры: вначале она объединила отдельные живые организмы в коллективы при помощи принуждения и необходимости; затем, приучив как бы насильственно их к обще-ственной жизни^ она видоизменила формы общественной жизни посредством дифференциации, наконец, когда, по ее расчетам, отдельные личности достаточно созрели для сознательной и доб¬ровольной кооперации и объединения своего труда, природа уничтожает всякое принуждение и подчинение. С этого момента самое важное с биологической точки зрения дело, именно вос¬произведение новых существ, вверяется не инстинктам, а свобод¬ным личным склонностям существ.
Таким образом, социальный прогресс находится в обратном отношении к степени принуждения, насилия или власти, прояв¬ляющихся в общественной жизни, и, наоборот, в прямом отноше¬нии к степени развития свободы и- самосознания, или безвластия, анархии. Это положение стремился доказать и Прудон в своих произведениях (1, стр. 57—59).
Социологический прогресс так, как мы его определили …, без сомнения, играет значительную роль в истории, но тем не менее одним только таким понятием прогресса нельзя объяснить целиком исторического процесса. Загадка, предлагаемая в тече¬ние бесчисленного ряда веков сфинксом истории, остается нераз¬решенной и до сего времени. Ни один «Эдип социологии» не дал до сих пор точного, ясного и определенного объяснения, почему историческая жизнь началась не с анархических и свободных группировок, как наиболее совершенной формы организации, но совершенно с противоположных форм … (1, стр. 61).
Признавая во всяком случае, что, с точки зрения современной науки, свобода есть единственная характерная черта цивилиза¬ции, мы не должны обойти молчанием того соображения, что социальная эволюция всюду находится в зависимости от органи¬ческих условий. Следовательно, окружающая среда и вообще все естественные условия влияют с своей стороны на форму коопера¬ции, направляя и координируя усилия отдельных личностей. В известной среде эта координация благодаря целому ряду благо¬приятных естественных условий совершается легко и просто;
394
полезность дела, требуемого от каждого человека, так настоя-тельна и понятна всем, что объединение усилий не вызывает никаких споров и возражений. …
Но особо благоприятствующая для человека среда, как мы сказали, является редким исключением, в большинстве же случаев мы всюду встречаем физико-географические условия другого по¬рядка, которые допускают процветание человеческой жизни только при условии разумной и сложной работы разнородных и многочисленных сил, стремящихся к такой широкой цели, всей важности которой даже и не понимает подавляющее большинство работающих. …
Мы далеки от географического фатализма, в котором нередко упрекают теорию о влиянии среды. По моему мнению, причину возникновения и характер первобытных учреждений и их после¬дующей эволюции следует искать не в самой среде, а в отно¬шениях между средой и способностью населяющих данную среду людей к кооперации и солидарности. Таким образом, историческая ценность той или другой географической среды, предполагая даже, что она в физическом отношении при всех обстоятельствах остается неизменяемой, тем не менее бывает различна в раз¬ные исторические эпохи, смотря по степени способностей оби-тателей к добровольному солидарно-кооперативному труду (1, стр. 68—69).
Подобно всем отраслям человеческого знания сравнительная география располагает двумя методами логического исследова¬ния — анализом и синтезом (1, стр. 79).
Наследственность, в общем, является могучим фактором эво¬люции, она укрепляет и передает от поколения к поколению приобретенные человеком под влиянием среды способности и привычки и тем самым содействует видоизменению человеческих рас, но действие одной только наследственности не в состоянии освободить человека от еще более могучего влияния среды (1, стр. 115).
Мы можем разделить всю историю человечества на следую¬щие периоды.
I. Древние века, речной период. Он охватывает собою исто-рию четырех великих цивилизаций древности — Египта, Месопо¬тамии, Индии и Китая, — возникших в бассейнах великих рек. История этих четырех цивилизаций не синхронистична: восточ¬ная группа (Индия и Китай) с самого начала своего возник¬новения несколько запаздывает в своем развитии сравнительно с двумя западными цивилизациями (Ассиро-Вавилония и Еги¬пет). …
В периоде древних речных цивилизации можно различить две
эпохи:
1) Эпоха изолированных народов, завершающаяся к XVIII ве¬ку до начала нашей эры.
2) Эпоха первоначальных международных сношений и сбли¬жений народов, начинающаяся первыми войнами Египта и Ассиро-Вавилонии и заканчивающаяся вступлением на историче¬скую арену пунических (финикийских) федераций приблизи¬тельно около 800 года до начала христианской эры.
II. Средние века, средиземноморский период. Этот период охватывает двадцать пять веков, с основания Карфагена до Карла
395
ФИЛОСОФСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЕЙ
Великого, и подразделяется в свою очередь на две следующие эпохи:
1) Эпоха Средиземного моря, во время которой главные очаги культуры, одновременно или поочередно, представлены крупными олигархическими государствами Финикии, Карфагена, Греции и, наконец, Рима при цезарях, вплоть до Константина Великого.
2) Эпоха морская, начинающаяся со времени основания Ви-зантии (Константинополя), когда в орбиту цивилизации втяги-вается Черное море, а затем Балтийское. Эта эпоха охватывает собою весь период средних веков.
III. Новое время, или период океанический, характеризую-щийся заметным перевесом западноевропейских государств, лежа¬щих на побережье Атлантики. Этот третий период развития ци¬вилизации, несмотря на свою молодость по сравнению с двумя предыдущими, может быть разделен также на два этапа:
1) Атлантическая эпоха, от открытия Америки до момента «золотой лихорадки» в Калифорнии и в Аляске, широкого разви¬тия английского влияния в Австралии, русской колонизации бере¬гов Амура и открытия для европейцев портов Китая и Японии.
2) Всемирная эпоха, едва только зарождающаяся в наши дни.
Это разделение человеческой истории, представляющей в дей¬ствительности единый процесс, вполне соответствует также и трем последовательным фазисам социальной эволюции и трем восходящим ступеням органической эволюции в природе (1, стр. 141—143).
СОЦИОЛОГИЯ
Жизнь общества управляется законами, не зависящими ни от чьего произвола (2, стр. 94).
Наши пресловутые национально-экономические особенно-сти — и общинное землевладение, и хваленое отсутствие пролета¬риата — являются решительными тормозами не только к даль¬нейшему развитию экономических сил России, но и к поддержа¬нию их на нынешнем крайне неудовлетворительном их уровне (3, стр. 321).
0ван Михайлович Сеченов (1829—1905) — гениальный рус¬ский физиолог, философ-материалист. Родился в селе Теплый Стан Симбирской губернии в дворянской семье. После окончания петербургского Главного ин¬женерного училища (1848 г.) и кратковременной военной службы Сеченов в 1850— 1856 гг. учился на медицин¬ском факультете Московско¬го университета. В течение последующих четырех лет ра¬ботал в Германии. С 1860 г. стал адъюнктом Медико-хи¬рургической академии, затем вел профессорскую работу в Одессе, Петербурге и Моск¬ве. В 1901 г. вышел в отстав¬ку. Выл членом — корреспон¬дентом академии (с 1869 г.) и почетным академиком (с 1904 г.).
$. М. Сеченов сформиро¬вался как мыслитель под влиянием материализма рево¬люционной демократии. В сво¬их научных и философских трудах он последовательно за¬щищал принцип материали¬стического монизма, вел борь¬бу против индетерминизма.
Для обоснования материализма исключительное значение имела вышедшая в 1863 г. физиолого-психологическая работа Сеченова «Рефлексы головного мозга». В ней автор разработал объектив¬ные основы рефлекторной теории, имеющей важное значение в обосновании материалистической теории познания. К числу выдающихся произведений Сеченова относятся также «Кому и
397
как разрабатывать психологию», «Элементы мысли», «Впечатле¬ния и действительность», «Предметная мысль и действитель¬ность» и др.
Научная и философская деятельность Сеченова оказала огромное влияние на последующее развитие физиологии и психо¬логии, на обоснование коренных принципов философского мате¬риализма.
Подборка фрагментов из произведений И. М. Сеченова осу-ществлена автором данного вступительного текста В. В. Богатовым по изданию: И. М. Сеченов. Избранные философские и психо-логические произведения. М., 1947.
ФИЛОСОФИЯ И ПСИХОЛОГИЯ
Мозг есть орган души, т. е. такой механизм, который, будучи приведен какими ни на есть причинами в движе¬ние, дает в окончательном результате тот ряд внешних явлений, которыми характеризуется психическая деятель¬ность. Всякий знает, как громаден мир этих явлений. В нем заключено все то бесконечное разнообразие движе¬ний и звуков, на которые способен человек вообще. И всю эту массу фактов нужно обнять, ничего не упустить из виду? Конечно, потому что без этого условия изучение внешних проявлений психической деятельности было бы пустой тратой времени (стр. 71).
Способностью органов чувств воспринимать внешние влияния в форме ощущений, анализировать последние во времени и пространстве и сочетать их целью или частями в разнообразные группы исчерпывается запас средств, ко¬торые управляют психическим развитием человека. Где же, спросит читатель, знакомый с психологической лите¬ратурою, процесс обобщения представлений, переход от понятий низших к более общим, где сочетание понятий в ряды, наконец, что сталось с продуктами так называе¬мого соизмерения психических актов (сравнение) в со¬знании? Все эти процессы заключаются, любезный чи¬татель, в сказанном. Вот для удостоверения несколько примеров:
1) «Животное» есть, как известно, понятие очень об¬щее. С ним различные люди, смотря по степени своего развития, соединяют, однако, очень разнообразные пред¬ставления: один говорит, что животное есть то, что ды¬шит; другой с понятием о животном связывает непри-крепленность к месту и свободу движения; третьи при¬бавляют к движению чувствование; наконец, натуралисты
398
еще недавно принимали за простейшую, следовательно, типическую форму животного (protozoa) клеточку — ма¬ленькую частицу, входящую как основа в состав всех тканей животного тела. Явно, что, несмотря на
