заявлял, что и критический реализм К. Геринга, и неопозити¬визм Э. Лааса, и самобытный эмпириокритицизм 9. Маха и Р. Аве¬нариуса имеют общее с Контом — исходят из «положительной науки», их воззрения характеризуются «поворотом к Юму и Канту».
Осознавая свою приверженность к субъективно-идеалистиче¬ской философии, Лесевич рьяно пропагандировал труды европей¬ских эмпириокритиков под флагом «новейшей философии», по¬путно используя и отстаивая воззрения русского либерализма; в
* См. В. И. Ленин. Полy. собр. соч., т. 18, стр. 51.
475

своих политических оценках событий того времени он придер-живался компромиссной, апологетической ориентации.
Фрагменты, иа произведений В. В. Лесевича подобраны авто¬ром данного вступительного текста П. С. Шкуриновым по изда¬нию: В. В. Л е с е в и ч. Собрание сочинений в 5-ти томах. М., 1915.
ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ НА НАУЧНОЙ ПОЧВЕ (ОЧЕРК ИЗ ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ XIX ВЕКА)
Под философией истории мы понимаем выработавшееся в науке сознание законов жизни и развития человечества. Каждый момент этого сознания находится в такой тесной связи с жизнью и развитием самого общества в данную эпоху, что знакомство с этим состоянием возможно только при предварительном знаком¬стве с характером умственной деятельности самого общества (I, стр. 9).
Век наш есть, всего прежде, век борьбы за свободное, само-бытное развитие человеческого общества и человека — как от-дельной личности. Борьба эта, унаследованная нашим веком от восемнадцатого, ведется с известной степенью упорства и после¬довательности; победы, одержанные в ней, осуществили уже мно¬гие pia desideria ‘ прошлого века; но при этом единстве в целях борьбы средства, избранные бойцами прошлою и настоящего столетий, почти противоположны между собою по характеру. Восемнадцатый век, проникнутый восторженной мыслью о все¬общем обновлении, порывисто устремился к лучшему будущему, заявляя необходимость не только свободного исследования всего, но и отрицания всего (Тюрго). Все сказанное в этом веке о про¬шедшей жизни человечества есть обвинительный акт этой жизни. Не к пониманию ее прилагаются главные усилия передовых лю¬дей этой эпохи, а к освобождению от всего, что пришлось им от него наследовать… Не отрицая плодов деятельности великих людей инициативы XVIII века, понимая, что крайне страстное увлечение было неизбежно и необходимо в их положении, век наш избрал, однако же, иной путь. Борьба зашла весьма далеко, успех ее слишком очевиден, замешательство врагов слишком явно: способы ведения борьбы не могли остаться те же. Притом же необычайные успехи исторической критики и естествознания, могущественно воздействующего на современное миросозерцание, в такой сильной степени способствуют успеху борьбы, что оста¬ваться на прежней почве было ей положительно невозможно (I, стр. 9—10).
Научное миросозерцание нашего века, усвоив от этих писа-телей те воззрения, которые согласуются с его основоположе-ниями, повело далее развитие философии истории и, согласно своему организаторскому духу, определило ей место в науке об обществе (социологии) и связь ее с общим строем этой науки.
Социология имеет предметом изучение общественных явлений в смысле неизбежной подчиненности их естественным законам. Для открытия этих законов научное исследование считает необ¬ходимым пользоваться в социологии, как в других науках, всеми тремя методами общего искусства изучения, т. е. наблюдением, опытом и сравнением. Только добытые этим путем результаты
470

считает оно вполне положительными- данными, и только ими пользуется оно для своих выводов и заключений.
Вообще говоря, действительное наблюдение возможно только тогда, когда оно сначала направляется, а потом объясняется ка-кой-нибудь теорией. Очевидно, что явления, столь сложные, как факты общественной жизни, совершенно ускользают от наблю-дения без соблюдения этого условия. Одна теория только может руководить выбором фактов, а потому без нее наблюдение совер¬шенно невозможно. Факты, подлежащие наблюдению, бесчислен¬ны, но при недостатке умственного построения и философских указаний они всегда останутся бесплодными и исследование их никогда не сделается научным. Итак, для превращения факта в социологический материал необходимо руководство теории, кото¬рым и обусловливается наблюдение, как первый способ изучения общественных явлений.
Второй способ изучения — опыт в собственном смысле — имеет в социологии лишь косвенное применение в патологических случаях. Случаи эти представляют разуму данные для лучшего раскрытия законов человеческой природы путем научного анализа расстройств, сопровождающих ее развитие.
Третий способ изучения — сравнение — необходимо должен быть главным во всех исследованиях общественных явлений. Главный прием этого способа — сопоставление современного со¬стояния общества в различных частях света, причем выбор дол¬жен падать преимущественно на самые не зависящие одно от другого племена (I, стр. 19—20).
ОПЫТ КРИТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ОСНОВОНАЧАЛ ПОЗИТИВНОЙ ФИЛОСОФИИ
Как идеализм, так и наивный реализм ставят причину вос-приятий или исключительно в субъекте или исключительно в объекте, т. е. принимают причинность точно так же, как обыден-ное мышление, — в смысле абсолютного нечто, производящего действие. Из общей совокупности условий возникновения вос-приятий идеализм исключает объект; наивный реализм — субъект. Мы видели уже, что такой взгляд на причинность вытекает из объективирования понятий и решительно отвергается философ¬ской критикой, которая должна, таким образом, отвергнуть и идеализм, и наивный реализм, как предполагающие в основе своей некритическое понятие причинности. Правильное же поня¬тие причинности, требующее разложения действия на его эле¬менты или причины, считает восприятие продуктом как субъек¬тивного, так и объективного фактора и рассматривает тот и дру¬гой как его причины. Критический реализм, как видно из этого, противополагаясь реализму наивному, еще в сильнейшей степени противополагается идеализму. Так, наивный реализм отрицает только участие субъекта в образовании восприятий, но не отри-цает и не может отрицать существования самого субъекта, тогда как идеализм, оставаясь последовательным, неизбежно должен отрицать существование объекта (I, стр. 346—347).
Причин наших восприятий нельзя искать исключительно в объ¬ектах, ибо явления — как доказывает современная физиология —
477

не входят в наши чувства, как в открытую дверь, не достигают непосредственно и без всяких изменений центрального орга¬на, как то воображается наивному реализму обыденного мыш-ления, но видоизменяются самим актом восприятия. Света, зву-ка, теплоты не существует объективно, а между тем представле¬ния света, звука, теплоты суть только воспроизведенные нами чувственные восприятия и того, и другого, и третьего. Причины восприятий находятся столько же в объектах, как и в субъектах; качество восприятий изменяется поэтому не только вместе с из¬менением объекта, но и вместе с изменением субъекта. Восприя¬тие одного и того же объекта различными субъектами различно. Находясь в зависимости от органов, чувственные восприятия меняются вместе с ними и, таким образом, рядом с общими объективными причинами дают для каждого организма частные субъективные причины, общая совокупность которых и опреде¬ляет качество нашего опыта. Опыт наш, как видно из этого, есть известный, определенный субъективно-объективными условиями опыт, основанное им мышление есть известное, определенное, наше мышление. Другие организмы, воспринимая не так, как мы, имеют и не такие представления, а следовательно, и мыслят не так, как мы (I, стр. 349—350).
ЧТО ТАКОЕ НАУЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ?
Отрицание философии как отдельной науки не есть еще отри¬цание самой философии. Философия, перестав играть обманчи¬вую роль отдельной отрасли познания, становится тем, чем она и должна быть, — знанием общим; она проникает во все отдель¬ные дисциплины, всем им сообщает присущий ей дух и таким образом завершает то движение, которым испытующая критиче¬ская мысль свершала процесс своего развития, она придает окон¬чательную устойчивость тому положению, которое подготовлялось всем предшествовавшим развитием и которое ранее окончатель¬ного распадения всей совокупности познания на отдельные само¬стоятельные группы было невозможно, немыслимо. В этом смысле идея научной философии нова, в этом смысле она исключает, как излишнее и бесполезное, все, принимаемое за истину мистиками и метафизиками. Старое остается, но остается как пережитое: горит электрический свет, но горит и лучина, и, если есть люди, которые продолжают спорить о том, откуда дым и копоть, — это их дело. В этом именно смысле и имеет значение новое воззрение на философию: оно ново, так как исключает излишнее и беспо¬лезное повторение уже известного (II, стр. 228—229).
ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ «СЕВЕРНОГО КУРЬЕРА» (О ВЛ. С. СОЛОВЬЕВЕ)
… Так как г. Соловьев является у нас не первым предста-вителем особого рода бредней, опошленных смешением их с жи-гейской прозой, то я, возражая на мнение г. Филиппова, утвер¬ждаю, что в последних «творениях» г. Соловьева можно усмотреть вовсе не отпечаток XIII века, а одни лишь признаки тривиаль¬ности современных псевдомистиков (II, стр. 656).
478

ПРЕДИСЛОВИЕ К СТАТЬЕ Ж. Э. КОДИС
… Эмпириокритическая философия, разрабатываемая Ш. Э. Кодис, как я уже имел случай упомянуть, есть философия новая — философия, являющаяся продуктом развития опытной науки, — философия, раз навсегда порвавшая с заопытным умо¬зрением и решительно примкнувшая к положительному знанию, к опытному методу — к живому делу. Поэтому-то эмпириокрити-ческая философия в своем стремлении к обобщениям старается не терять из виду связи их с детальным изучением действитель¬ности и это последнее всегда ведет под руководительством ра¬нее выработанных высших обобщений. В силу такой постановки своей задачи эмпириокритицизм и должен быть сочтен одним из величайших и блистательнейших приобретений только минувшего века, одним из тех его приобретений, благодаря которым фарва¬тер человеческой мысли пошел по новому руслу и впереди откры¬лись совершенно неожиданные, обширные и заманчивые пер-спективы.
Эмпириокритицизм еще так нов, так необычен, притом и своеобразен, так решительно становится в разрез с усвоенными приемами мысли, так стремительно к тому же перевертывает вверх дном все старое, по зернышку накопленное достояние ста¬рой философии, и посейчас не покончившей еще со своими при¬поминаниями о Платоне и Аристотеле, что не может не представ¬ляться своего рода Ильей Муромцем для всей этой философской оцепенелости. Да, действительно, это богатырь — Опыт, мало-по¬малу понабравшийся сил, выступивший на широкий простор, на совершение подвигов. Малодушные смутились; захваченные врас¬плох, они не поняли, что назревшая сила опытной науки, подобно ликтору в «Зимней сказке» Гейне, лишь приканчивает отжившие, но по инерции еще продолжающие свое невнятное вещанье при¬зраки (II, стр. 660—661).
ЧИЧЕРИН
Борис Николаевич Чичерин (1828—1904) — русский философ-идеалист. Его работы, выходившие с 1857 по 1904 г., охватывают широкий круг проблем, среди которых преобладающее место за-нимают правовые и историко-философские, изложенные с пози¬ций гегелевского идеализма.
В. Н. Чичерин родился в родовитой дворянской семье (село Караул, Тамбовской губернии), где получил блестящую домаш¬нюю подготовку. В годы учения в Московском университете (1846—1849) обратил на себя внимание Грановского, а с 1861 по 1868 г. (с небольшим перерывом, когда он был приглашен воспи¬тателем к наследнику царя) он уже сам профессор права Мос¬ковского университета. В последующие годы Чичерин отдается земской работе и изложению своего политического и философ¬ского credo: из печати один за другим выходят его объемистые труды, среди которых особое место занимает «Наука и религия» (1879), тема которой значительно шире указанной в названии.
479

Все его последующие работы в значительной степени явились углублением и развитием изложенного в «Науке и религии».
Протестуя против многих явлений действительности своего времени, Чичерин в то же время отстаивал необходимость соб-людения