и равенство не обеспечивают благосостояния масс. Мил¬лионы пролетариев при полной свободе все-таки остаются без куска хлеба или пользуются самым скудным пропитанием. Прежний антагонизм между привилегированными и непривиле¬гированными сословиями заменился антагонизмом между бога¬тыми и бедными, между капиталистами и рабочими. С полити¬ческой почвы борьба перешла на почву экономическую (3, ч. 1, стр. XII).
Коренной признак человеческого общежития, полагающий глубокую пропасть между царством животных и царством духа, есть свобода. Человек сам себе дает закон и по своему произ¬волу исполняет его или не исполняет. Отсюда ясно, что всякое учение о человеческом общежитии должно начать с исследова¬ния свободы (3, ч. 1, стр. 2—3).
Разум потому только способен владычествовать над влече-ниями, что он составляет самостоятельную силу, имеющую свой собственный закон, и притом высший, абсолютно предписываю¬щий и абсолютно воспрещающий. Этот закон неразрывно связан со свободой. Он предполагает возможность отрешиться от вся¬кого частного побуждения и определятвся чисто на основании разумного сознания долга. Только при этом условии он может являться абсолютным требованием для всякого разумного су¬щества. Сознание внутренней свободы, раскрытое метафизикой, есть вместе с тем и мировой факт. Им держатся все человече¬ские общества, и без него они бы разлетелись в прах (3, ч. 1, стр. 8—9).
Человек есть не только духовное, но и физическое существо. Поприщем духа является материальный мир, а потому высшее развитие жизни требует материальных средств. Для владыче-ства над природой необходимы орудия; для занятия духовными предметами нужно иметь обеспеченный досуг. Между тем, чем ниже развитие, тем менее у человека средств. Этот недостаток он принужден восполнять подчинением себе других людей, которые обращаются для него в орудия. И на высших ступенях работа одних служит средством для благосостояния других; но здесь эти отношения установляются свободно в силу обоюдной выгоды. … Закон развития, как, несомненно, доказывает исто-рия, состоит не в равномерном поднятии всех к общему уровню, а в том, что одни, чтобы взобраться на высоту, становятся на плечи других. И это служит к общей пользе, ибо, достигши цели, они тянут за собой и других. Свобода, бывшая уделом немногих, со временем становится достоянием всех (3, ч. 1 стр. 21-22).
Гражданский порядок весь зиждется на праве собственности и без него обойтись не может. Поэтому он всегда противопо¬ставит крепкий оплот всякого рода софистическим теориям и разрушительным стремлениям. За будущность человеческих обществ нечего опасаться: они в своем движении управляются
484

высшими, разумными законами; они идут вперед, а не назад (3, ч. 1, стр. 142—143).
Можно ли сказать, не нарушая самых первых оснований справедливости, что тот, кто ленился, должен пользоваться оди¬наковыми благами с тем, кто работал; кто расточал свое достоя¬ние — с тем, кто его сберегал; кто не умел ничего приобрести — с тем, кто умел приобретать? С какой бы стороны мы ни взяли этот вопрос, равное пользование жизненными благами везде оказывается чистой химерой, противоречащей и природе чело¬века, и свойству человеческих отношений. Не право на пользо¬вание жизненными благами, а право на свободную деятельность для приобретения этих благ принадлежит человеку, то есть ему может быть присвоено равенство формальное, а никак не мате¬риальное (3, ч. 1, стр. 251—252).
Итак, мы приходим к заключению, что если формальное равенство, или равенство перед законом, составляет требование свободы, то материальное равенство, или равенство состояний, противоречит свободе (3, ч. 1, стр. 259).
Обществом в обширном смысле называется всякое постоян-ное и даже временное человеческое соединение, в какой бы форме оно ни происходило (3, ч. 1, стр. 182).
Коренное, неотъемлемое’ свойство разумной воли есть сво-бода, которая поэтому является определяющим началом всякого истинно человеческого общежития. А так как отношение сво¬бодных воль есть то, что в обширном смысле называется отно¬шением нравственным, то всякое человеческое общежитие изо¬бражает собою известный нравственный порядок. Различные стороны этого порядка суть право, как выражение свободы лич¬ной и внешней, нравственность, как выражение свободы внут¬ренней, сознающей абсолютный закон, который связывает все разумно-свободные существа между собой, наконец, как высшее сочетание того и другого, те союзы, в которых осуществляется свобода общественная посредством соединения разумных су¬ществ в одно нравственно-юридическое целое. … В этом состоит высшая цель всемирной истории. Свобода постепенно выраба¬тывается из несвободы, составляющей закон материального мира . (3, ч. II, стр. 441).
В этой аналогии нельзя не видеть общего закона, управляю¬щего революционными движениями и вытекающего из самой природы действующих сил. Непримиримая борьба партий ведет к развитию крайних элементов; один из них побеждает, но тор¬жество его неизбежно вызывает реакцию, которая является сперва в виде военной диктатуры, а в дальнейшем движении ведет к восстановлению побежденного элемента. Но и последний, восторжествовавши, в свою очередь доводит свое начало до крайности и тем самым вызывает реакцию в противоположном смысле, которая кончается новым переворотом. Мы видим здесь как бы механические колебания маятника в противоположные направления, пока он не приходит наконец к среднему, устой¬чивому равновесию (5, ч. III, стр. 330).
485

ЛОГИКА И ДИАЛЕКТИКА
С падением философии логика сделалась излишним бреме-нем; умение связывать свои понятия отошло к области пред-рассудков (1, стр. XI).
Закон причинности, так же как законы тождества и проти-воречия, не что иное, как известный способ действия разума, познающего предметы. Поэтому он предшествует познанию, а не извлекается из него; он составляет прирожденное свойство разума, а не приобретенное. Поэтому он распространяется на все явления без исключения, не только на те, которые по-знаются, но и на те, которые могут и даже которые не могут быть предметом познания (1, стр. 28).
… Действуя сознательно, разум непосредственно создает и те логические законы, которыми он руководятся. Результат этого со¬знания, сведенный в общую систему, дает формальную логику, которая составляет, таким образом, чисто умозрительную науку. Опытная же логика представляет приложение формальной логики к данному материалу. … Выводить логику из опыта — значит утверждать, что познающий разум не имеет своих собственных за¬конов, что он все получает извне, а сам не что иное, как пустая коробка, в которой случайно встречающиеся впечатления связы¬ваются более или менее прочным образом в силу привычки (1, стр. 39).
Что математика представляет в области количества, то диалек¬тика дает в области качества. Обе составляют расширение логики. Диалектика не исследует бесконечного разнообразия реальных ка¬честв: это дело наведения. Но она выводит общие качественные начала, которыми связывается все это разнообразие. Посредством этих начал все человеческое знание сводится к единству. Поэтому диалектика составляет верховную философскую науку, связываю¬щую и объясняющую все остальные.
… Совокупность наших понятий составляет, таким образом, лестницу родов и видов, которая снизу примыкает к бесконечному разнообразию открываемых нам опытом предметов, а кверху за¬вершается чисто логическими определениями или категориями.
… Бытие и небытие, тождество и различие, количество и ка¬чество, общее и частное, материя и форма — все это логические определения, посредством которых разум связывает данный ему опытом материал (1, стр. 58—60).
Понимание религии как низшей ступени философского созна¬ния имеет за себя авторитет такого великого мыслителя, как Гегель; но собственная диалектика Гегеля обнаруживает несостоя¬тельность этого взгляда. Философия относится к религии, как чи¬стая мысль к живому единению, то есть как отвлеченно-общее начало к конкретному единству. Последнее в силу диалектического закона, с одной стороны, предшествует отвлечению, но, с другой стороны, оно следует за отвлечением. В отношении к первоначаль¬ному единству, отвлеченное познание будет отчасти составлять высшую ступень развития; но это ступень односторонняя, на ко¬торой нельзя остановиться: отвлеченно-общее начало все-таки должно снова возвратиться к конкретному единству …. Гегель, как мы видели выше, начал с отвлеченно-общего начала, с чистой логики, а потому должен был кончить тем же: в этом состоит са-
486

мая существенная его ошибка. Но по внутреннему смыслу его системы конкретное должно быть поставлено выше абстрактного, следовательно, религия выше философии, а не наоборот (1, стр. 226).
Диалектическое здание, возведенное Гегелем, далеко, однако, не может считаться последним словом науки. Оно во многом тре¬бует исправления. Исключительность гегелевского идеализма от¬разилась и на нем. Она повела к неверному пониманию самого закона развития, а вследствие того к неправильному во многих отношениях построению системы. Из сказанного нами ясно, что закон диалектического развития влечет за собой установление че¬тырех определений в трех ступенях. Первую ступень составляет первоначальное единство, вторую — две противоположности, третью — единство конечное (2, ч. IV, стр. 576).
Мир чувств есть внутренний мир души; теоретические идеи составляют область разума; покорение природы, или система эко¬номических отношений, соответствует влечениям; наконец, нрав¬ственный мир образует область воли. Последний, очевидно, должен занимать высшее место в развитии духа, ибо он представляет жи¬вое или конкретное сочетание противоположностей, разума и природы, общего и частного, бесконечного и конечного. Между тем у Гегеля о покорении природы нет речи; экономические отно¬шения составляют, как увидим далее, только подчиненный момент юридического общества (2, ч. IV, стр. 579).
Логика есть первая и основная наука, дающая закон всем остальным. И эта наука может быть исследована совершенно точ¬ным и достоверным образом, ибо предмет ее дается непосред¬ственным самосознанием мысли, которая, познавая вещи, сознает при этом свои способы действия и свои пути (4, стр. 3).

Задача исследователя состоит прежде всего в разложении фактического материала на составные элементы, а затем в указа¬нии их логического отношения, чем определяются способы их со¬четания. А так как составные элементы каждого конкретного явле¬ния суть, с одной стороны, многообразие признаков, а с другой — соединяющая их связь, то этим оно подводится под указанную … логическую схему, представляющую две перекрещивающиеся про¬тивоположности и выражаемую формулой:
(4, стр. 15)
… Способы действия разума при восприятии и обработке объективного содержания суть соединение и разделение. Следова¬тельно, законы разума суть законы соединения и разделения (4, стр. 146).
Как доказано выше, чистое тождество, без всякого определе¬ния, есть тождество нуля: не будучи отрицанием другого, оно ста¬новится отрицанием самого себя. Положение и отрицание явля¬ются здесь в одном и том же отношении, что и есть выражение противоречия. …
На этом внутреннем противоречии односторонних логических начал и на вытекающей отсюда необходимости логического дви¬жения основана вся диалектика (4, стр. 153).

УКРАИНА
ШЕВЧЕНКО
Тарас Григорьевич Шевченко (1814—1861) — великий украин¬ский народный поэт, мыслитель, революционный демократ. Родился ? семье крепостного крестьянина. В 1838 г. был выкуплен из кре-,

постной неволи благодаря уси¬лиям видных деятелей русской и украинской культуры. С1838 по 1844 г. Т. Г. Шевченко обу¬чался в Петербургской акаде¬мии художеств. После завер¬шения обучения он выехал на Украину, где работал в Киев¬ской археографической комис-сии. В 1847 г. за участие в деятельности Кирилло-Мефо-диевского братства — тайной политической организации, ле¬вое революционное крыло ко¬торой он возглавлял, — был арестован и сослан в солда¬ты в Оренбургский отдельный корпус. На приговоре, выне¬сенном Т. Г. Шевченко, Ни¬колай I написал: «Под стро¬жайший надзор с запрещени-ем