всем пунктам, вольно или невольно становился его наследником, ибо туда теперь перемещался финансовый центр мира. Это автоматически делало его притягательным как для недочеловеческого контингента среди арийцев, так и для представителей азиатских племен. Избыток золота еще никогда не работал на упорядочивание, а вот на хаос работал несчетное количество раз. Именно с окончания Третьей Пунической началось его вырождение. Тогда же в ход пошло выражение «Etruscan non legatur» («Этрусское не считается»). Вот так. И мало кто знает, что множество знаменитых христиан II–IIII века вышло именно из Карфагена, вспомним хотя бы Тертуллиана. Германия вышла на историческую арену также, отчасти, как продукт слабеющей Римской Империи, с этим вполне согласуется тот факт, что немцам, особенно их нордической части, т. е. пруссакам и саксам, как-то сложно давалось создание своего национального государства, каждый хотел быть хозяином в своем маленьком княжестве, в то время, как австрийские (т. е. южные) немцы еще в средние века создали империю простоявшую до 1918 года, т. е. дольше всех в Европе. Но Австрийская Империя развалилась бесшумно и навсегда. Чуть позже уже республиканская Австрия будет включена в состав Третьего Рейха, но через шесть лет вновь обретет «независимость» и превратится в одно из самых слабых и безобидных нейтральных государств в Европе. Сейчас она, известна, главным образом, своими симфоническими оркестрами и даже не верится что еще какие-то 90 лет назад она контролировала сорокамиллионное поголовье, собранное из двух десятков народов, а 330 лет назад спасла Европу от турецких армад.[327]
Но почему все-таки австрийские немцы создали свое долгоиграющее государство, а немецкие немцы нет? Да потому что немецкие находились в окружении безупречных в расовом отношении племен, в то время как австрийцы расширялись в основном за счет румын, венгров и балканских славян, чьи территории они освобождали от турок. Здесь Австрия во многом похожа на Российскую империю, но в плане управления она выглядит гораздо эффективнее, ибо даже на её закате один немец «контролировал» в среднем пять не-немцев, чего в России никогда и близко не было.
Неудивительно, что немцы как народ и германцы как часть арийской расы, наглядно иллюстрируют нам однозначную зависимость количества гениев и вообще талантов от степени расовой чистоты. Составьте список 500 или тысячи самых выдающихся арийцев и представители германских народов займут в нем безусловное первое место. Второе и третье будут делить славяне и романцы, причем и у тех и у других талант и гениальность тоже будет привязана к степени расовой чистоты — чем ниже процент расово чистых в той или иной стране, тем меньше в ней выдающихся людей. Возьмите любого гениального славянина или романца — практически везде мы имеем 100 % расовую чистоту.[328] Этот, так легко объяснимый факт, уже в ХХ веке даст немецким националистам повод фантазировать о наличии у германцев неких «изначальных», «заложенных самой природой» мистических свойств, позволивших занять им столь «впечатляющее положение». На самом деле ничего «гениального» и «мистического» в немцах как таковых нет, а продолжающаяся по сей день германофилия — всего лишь подмена «объекта обожания». Все немецкие загадки легко объясняются с позиции теории систем и мы их объясним. Вообще мы рассмотрим четыре системы — немецкую, еврейскую, русскую и англо-американскую. С тремя из четырех, казалось бы, все ясно, но по поводу одной может возникнуть вопрос: причем здесь евреи, эти потомки африканских семитов не имеющие к арийцами никакого отношения? А вот причем. Во-первых, еврейская система очень старая, более старая чем все рассматриваемые арийские системы; во-вторых, из всех неарийских народов, арийцы больше всего взаимодействовали именно с евреями; в третьих, арийцы находятся под воздействием религии возникшей в еврейской среде и в четвертых, свойства еврейской системы позволили евреям занять доминирующее положение в арийской среде и заставить арийцев действовать в своих интересах. Ну и будем помнить, что полностью описать систему можно только изучив как её внутреннюю структуру, так и среду в которой она находится. Про цветных и неарийцев вообще, мы достаточно говорили, евреев выделим как наиболее показательный, экстремальный вариант, как очень удачный пример. Изучая тактику их действий в арийской среде, можно выявить слабости арийских систем. Весьма показательно и то, что именно германские народы, как наиболее расово чистые, дали нам и самых известных антисемитов и продемонстрировали наиболее радикальные методы противодействия евреям. Термины «антисемитизм», «еврейская опасность», «окончательное решение еврейского вопроса» возникли именно в Германии, а не в Польше или России, где евреев было куда больше.[329]
Из всего сказанного может сложиться впечатление, что германцы были поставлены в самые лучшие условия для реализации своего расового потенциала, во всяком случае качеству их расы ничего не угрожало, в отличие от славянских и романских народов, окруженных цветными и буквально балансирующих на грани за которой могло наступить полное уничтожение. Но это впечатление — обманчиво. Да, арийское окружение защищало германцев от вторжений цветных, оно защищало биологию, но оно не давало расширяться и самим немцам, даже притом, что у многих Германия как-то автоматически ассоциируется с армией и милитаризмом вообще, со сборищем свихнувшихся фельдмаршалов, кромсающих кару Европы и фельдфебелей, орущих на плацу. При этом «немецкие немцы» только к 1871 году создали некое подобие полноценного национального государства, а в Европе таковые существовали уже по 300–400 лет, а созданное ими государство так и не смогло отхватить для себя существенный кусок чужой территории. Ну да, забрали у французов крошечный Эльзас с Лотарингией и потом чуть ли не пятьдесят лет праздновали это «эпохальное событие», пока французы не вернули утраченное. Ну поучаствовали за сто лет до этого в разделе Польши, но им-то мелочь досталась. И смогли бы они её разделить без гораздо более сильных России и Австрии? И это когда Англия, Россия, Испания, Португалия и Франция начиная с XV–XVI веков непрерывно увеличивали свои территории, превратившись в гигантские империи. Вот как оборачивалась против немцев их изолированность другими арийскими странами. Отсюда и отдающие юношеским максимализмом «глобальные теории» о «расширении жизненного пространства» и бесконечные «Дранг нах Остен». Отсюда и вечный проигрыш немцев «в разнообразии» — их окружали страны-союзники совсем не желающие расширения Германии, ибо это расширение неизбежно шло за их счет. Немцам оставалось уповать только на искусство своих дипломатов, иногда, в локальных войнах это удавалось, но в больших — никогда. Неудивительно, что через 1150 лет с момента основания Первого Рейха, немцы остались по сути на тех же территориях что и при Отто Первом. Не помогла ни хваленая дисциплина, ни еще более легендарная армия. Сейчас территория Германии оккупирована англоамериканцами, она не имеет права держать полноценную армию и является всего лишь экономической силой, что в современном мире явно не достаточно, ведь тот кто хорошо дерётся всегда подчинит себе того, кто хорошо работает.
3.
Очевидно, что энтропия замкнутой немецкой системы должна была непрерывно расти и нуждалась в «выносе». А куда её выносить? Виктор Феллер в «Германской Одиссее» писал, что «…Германский дух — это дух имперский. Он не может жить в мире с самим собой как изолированное существо. Ему необходимы соседи, которых он вовлек бы в свой мир, сам проникаясь их интересами и идеями, пропитываясь их жизнью. Это дух экспансивный и в тоже время жертвенный. Это дух служения. Если его отвергают, то он надламывается».[330] Вот он и вовлекал. Смотрите сами — почти всеми странами Европы, в том числе такими сомнительными в расовом плане как Румыния и Болгария, управляли короли германской крови. Это несколько снимало внутреннее напряжение и отчасти гарантировало саму Германию от удара извне. Ведь сколько воевали с немцами те же славяне! Но как только на российском престоле окончательно утвердились немцы (1761 г.), наступил долгий русско-германский мир, продолжавшийся до 1914 года, т. е. до момента, когда Николай II объявил войну Австрии (точнее — Австро-Венгрии). А как «отреагировали» немцы на начало эпохи колониальных захватов и начало массового выброса энтропии в колонии? Весьма своеобразно — они взбунтовались против Рима, собственно бунт против Рима можно считать немецкой привычкой. И хотя Рим и католичество устояли, всё же Реформация повлекла за собой ряд таких последствий, которые мы даже сейчас полностью не способны оценить. Немцам удалось то, что ранее не удалось англичанам и чехам. История не знает сослагательных наклонений, но я уверен, что если бы немцы к этому времени проложили дорожку в Индию или Америку, никакой «реформации» не было бы, по крайней мере в том виде, в котором мы её получили, был бы создан канал оттока энтропии. А так для Германии наступали два века совершенного ада, страна раскололась на католическую и протестантскую часть, прогремела великая крестьянская война Томаса Мюнцера, а затем энтропию начали сбивать единственно возможным способом — через войны католиков и протестантов. Именно тогда наблюдающий за событиями крупнейший интеллектуал Джордано Бруно предположил, что если весь этот хаос организовать, германцы станут «не людьми, но богами». Но до «богов» пока что было далеко. Через 18 лет после того как Бруно был подвергнут пиротехнической обработке на Piazza dei Fiori, немцы схлестнулись в безумной Тридцатилетней войне, уменьшившей из численность в 6 раз.[331] Но был у этой войны и итог — католики и протестанты получили взаимную свободу вероисповедания и «за веру» больше друг друга не убивали. Так немцы начали путь к созданию единого государства завершившийся в 1939 году.
4.
Но государства не возникают просто так. Как и всякая упорядоченная структура, они строятся вокруг первичного элемента порядка. Например, Российская Империя разрасталась вокруг маленького Московского Княжества, Испанская — из сохранившихся независимых королевств Астурии и страны Басков, Британская — из маленькой Англии. Немцы имели два центра упорядочивания — католическую Австрию — оплот Священной Римской Империи и протестантскую Пруссию — нордический форпост немецкого народа, но вырастали эти государства по-разному. В Австрии немецкое ядро присоединяло к себе земли населенные не-немецким элементом, что привело к закономерному результату — немцы стали числено уступать аборигенам во много раз, причем сила аборигенов росла, а немцы бессмысленно расходовали свой потенциал на удержание этого расползающегося лоскутного одеяла. Финал вполне типичен — в 1918 году старинная габсбургская монархия развалилась, от неё остался жалкий ошмёток, та самая немецкая Австрия. А вот Пруссия присоединяла к себе только немецкие земли (исключение — Польша, полученная «явочным порядком»), поэтому распад из-за внутренних причин этой стране в принципе не угрожал. От неё можно было отторгнуть ту или иную часть, как в 1918 или 1945-ом., но при первой возможности немцы опять воссоединились как две капли ртути, а воссоединение с Австрией было запрещено
