по своей глобальности в один ряд с понятием «энтропия». Сам термин придумал в 1975 году французский ученый Бенуа Мандельброт в своей интереснейшей книге «Фрактальная Геометрия природы» («The Fractal Geometry of Nature»).[172] Как и в случае с энтропией, к пониманию сути фракталов подошли изучая хаос, в данном случае шум в электронных схемах, причем такой тип шума под который нельзя было подвести статистическую базу. Здесь Мандельброт опять пересекся с термодинамикой, ведь шумы-то все равно были тепловыми, т. е. обуславливались колебаниями атомов в решетках.[173] Но сейчас ситуация была иной нежели с «невидимой, но всепоглощающей энтропией». Наоборот, было обнаружено, что на элементарном уровне, даже не вписывающиеся ни в какие статистические закономерности случайные процессы, имеют некий первоначальный элемент подобия. Суть его книги видна из названия, в ней ученый не ограничивает себя рамками какой-то одной науки, хотя все же выносит в название именно геометрию, а как мы знаем, она была одной из первонаук. Это показывает правильность подхода. Итак, фрактал, в простейшем двухмерном случае, представляет ломаную линию называемую генератором. С каждым новым шагом отдельный отрезок этой линии заменяется на этот отрезок-генератор в соответствующем масштабе, и в результате бесконечного повторения этой процедуры получается рисунок иногда совершенно непохожий на изначальный, но подобный ему.[174]
Их приведенного рисунка видно, что уже на пятом шаге кривая сильно отличается от изначальной и, тем не менее, на элементарном уровне подобна ей. Отсюда и происхождения термина «фрактал» в переводе с латыни (fractus) он обозначает «состоящий из фрагментов» геометрический фрактал, в данном случае кривой Кох.
Простейший фрактал Мальденброта
Пример мультифрактала — снежные горы
Даже из приведенного рисунка видно, что фрактал — объект бесконечной сложности позволяющий рассмотреть столько же деталей вблизи, сколько издалека. Он кажется продуктом искусственных построений, но искусственными являются как раз обычные прямые и круглые поверхности. На самом деле их нет. Любая «ровная» поверхность при достаточном увеличении как раз и будет выглядеть рваной или «обгрызенной». Сам Мальденброт задает, казалось бы, простой вопрос: «какова длина береговой линии Британии?» Оказывается, что все зависит от того, как мы ее будем измерять. Если линейкой длиной 1 километр, то неизмеренными останутся тысячи мелких изгибов, заливов, мысов и т. п. Если линейкой длиной в 1 метр, то эти элементы будут учтены, но в общую длину (которая резко увеличится) не попадут неровности меньшие одного метра. Теперь померим миллиметровой линейкой и получим фантастическую длину, а если мы будем и дальше повышать точность, уменьшая шаг измерения, то получим результат — длина побережья Британии равна бесконечности! Но самое интересное не это, а то, что если мы рассмотрим 1 метр и, допустим, 10 км береговой линии, то при увеличении отрезка в 1 м или уменьшении отрезка длиной в 10 км до размера в 1 метр, обнаружится, что они подобны! Не похожи, но подобны. Также и с людьми — чем с большего расстояния мы будем их рассматривать, тем более похожими они будут. И это тоже не самое интересное. Многие подумают что здесь дело только в геометрии, но вы можете провести собственное исследование и обнаружить, что у похожих внешне людей похожими оказываются, такие, казалось бы не имеющие никакого отношения к внешности характеристики, как голос и привычки.[175]
Эта интересная закономерность была тут же взята на вооружение создателями трехмерных компьютерных игр. Какими бы сложными нам не казались выводимые на экран ландшафты — все они пересчитываются из нескольких исходных фракталов, ведь в реальности горы, холмы, равнины, ущелья — все элементы одного фрактала. Облака, пусть и огромные, состоят из множества мелких одинаковых облачков — они тоже фракталы. Ледяные узоры на стеклах в мороз видели? Тоже фракталы. Вся биология фрактальна. Да что биология, Вселенная — и та фрактальна.[176] Но ее фрактальность несколько другого рода, в ее основе не регулярный фрактал, а т. н. мультифрактал — более сложный вариант, когда фрактальная размерность не одна, их целый спектр, а само число может стремиться к бесконечности. Типичный мультифрактал — снежная гора (см. рисунок). Механизм эволюции тоже фрактален: переход от многообразия элементов к устойчивой системе с каждым новым уровнем повторяется.[177] Отсюда и ницшеанский «вечный возврат» — повторение пройденного пути на более высоком уровне. Или марксистское «развитие по спирали». Отсюда — акт рождения и смерти. Люди уходят для того, чтобы вместо них пришли новые. Вечными могут считаться только некоторые элементарные частицы, например электрон, но они—первичный строительный материал вещества, они — фундамент.
Задумываясь о своем происхождении, древние арийцы, только-только ставшие людьми, быстро осознали подобную закономерность, начав приписывать свое подобие животным. Так возникли тотемы. Потом происхождение человека приписали божественному творению, объявив «животную генеалогию» вздором, но прогресс науки в XIX веке вернул нас опять-таки к животной родословной. Пусть не к птицам, рыбам или львам, а к приматам — суть от этого не менялась. Кто же был более прав — примитивные древние люди или вполне продвинутые по сравнению с ними религиозные адепты? Не спешите с ответом что, мол, правы были древние язычники. Да, Дарвин доказал (или показал — как кому больше нравится) что люди путем эволюции произошли от животных, но на этом его концепция и исчерпывается. Но что такое «произошли от животных» на системном уровне? Это — повышение уровня сложности, как отдельного человека, так и его внешних связей. Теория Дарвина не объясняет (и это не входит в ее задачи) два скачка упорядоченности — абиогенеза и возникновения разумной жизни. А поскольку арийское человечество всегда стремилось свести уровень незнания о чем-либо к минимуму (это тоже противостояние энтропии, противостояние сатане) то вакуум заполнили, объявив то и другое продуктом божественного вмешательства. Я не знаю как будут исчерпывающе объяснены эти вопросы в будущем, но то что для объяснения придется применить принципиально иной понятийный аппарат — несомненно. И простыми лотерейными совпадениями здесь ничего не объяснишь.[178]
Вселенная тоже эволюционировала по законам. Но по мере ее расширения и ослабления гравитационных сил, отдельные ее материальные объекты приобретали все большую и большую автономию. Например, на нашу планету влияет Солнце (что понятно) и Луна (главным образом, приливами-отливами). Влияние остальных небесных тел совершенно ничтожно, при том, что его иногда можно детектировать. Т. е. система Солнце-Земля-Луна вполне автономна и была достаточно подробно описана уже древними, умевшими заранее предсказывать солнечные и лунные затмения. Более того, энтропия Вселенной, по мере ее расширения, росла, что тоже вполне закономерно. И вот возникает жизнь. Датой ее номинального рождения можно считать момент, когда возник генетический код, тот, что нам сейчас известен. Вся сложность в том, что этот код единственный и сейчас невозможно сказать появился ли он путем случайного совпадения или же возник исходя из какой-то закономерности, нами пока непонятной.[179] Причем нас интересует не столько механизм возникновения, сколько ответ на вопрос — предопределено ли было такое возникновение в самом начале жизни Вселенной. Ведь наш «абстрактный наблюдатель», вдруг получивший бы знания физики, мог бы сказать, что пройдет такое-то время и появятся звезды или планеты. Сам ход эволюции Вселенной уже на первых минутах показывал практически однозначную вероятность их появления, и они появились в миллиардных количествах. Что же касается жизни, то мы имеем всего лишь один подтвержденный прецедент, но даже с ним не можем разобраться. Простой обсчет вероятности совпадения аминокислот в нужную цепочку, даже при искусственно созданных максимально благоприятных условиях, исчисляется такими мизерными цифрами, таким количеством нулей после запятой, которым в науке не оперируют. Порядок «невероятности возникновения» уступает даже теоретически рассчитанному порядку молекул во Вселенной (1090-10100). В зависимости от поставленных условий, а они все проще, чем те, что наверняка были, вероятность появления нашего кода составляет от 10-100 до 10-1000 процента. В свою очередь, мы знаем, что энтропия, информация и вероятность связаны, отсюда можно вообразить себе степень упорядоченности, которая есть обратная величина степени вероятности. Т. е. наш код настолько совершенен и упорядочен, насколько он невероятен.[180] И тем не менее он есть! Математически, на бесконечном промежутке времени, любая ненулевая вероятность обернется рано или поздно состоявшимся событием, но в нашем случае имел место весьма малый промежуток времени, длившийся примерно с 2200 до 1900 млн. лет назад. Рассуждая о чисто химико-биологическом аспекте, не нужно забывать, что первой наукой была физика и в этом вопросе она была определяющей: «…жизнь и затем познающее существо могли появиться только при определённых значениях универсальных физико-космологических постоянных и только при определённых связях между ними (возраст Вселенной, заряд электрона, скорость света, постоянная Планка, масса электрона, постоянная тонкой структуры и др.). Если бы эти значения отличались от измеренных нами, ни жизнь на планете Земля, ни мы сами просто не могли бы существовать».[181] Тем не менее факт нашей жизни наверное ни у кого не вызовет сомнения. Из хаоса аминокислот «вдруг» возникла настолько грамотно выстроенная и упорядоченная цепочка, что она уже 2 миллиарда лет обслуживает все живые организмы, включая человека, а в перспективе и сверхчеловека, впрочем, нельзя исключить, что этап перехода к сверхчеловечеству потребует корректировок генетического кода, это будет отвечать концепции развития Вселенной: мы сами программируем свое будущее, исходя из абсолютных знаний проверенных всеми десятью миллиардами годами мироздания.
Верующий спросит: а где же в этом раскладе Бог? Не берем ли мы на себя его функции? Нет, не берем. Если мы ошибемся, переход к сверхчеловечеству в лучшем случае попросту не состоится. В лучшем случае. А в худшем? В худшем ошибка проекта обернется появлением такого существа, которое просто уничтожит своих создателей, восстановив, таким образом, «исходный баланс». Может после этого оно уничтожит себя. В этом тоже суть взаимодействия системы Бог-сатана. Будущие люди, пусть они и будут представлять элитный расово-биологический материал, могут пойти на авантюризм в планах собственного совершенствования, помимо всего прочего, это еще и в традициях нашей расы; они могут сделать шаги с толком неясными последствиями. А когда что-то неясно, появляется поле для деятельности сатаны. Здесь и объяснение роли сатаны как «обвинителя», с которой согласны и сатанисты и религиозники. Сатана «обвиняет» людей за их ошибки, т. е. за нарушения естественных законов. На наивный вопрос: «а почему Бог не вмешивается, почему он терпит сам факт существования сатаны», можно задать встречный: «а вы бы вмешались?» Еще раз напомним эйнштейновскую формулу: «Бог не играет в кости». Нарушение закона компенсируется наиболее удобным способом. А удобный способ тот, что энергетически более выгоден. Сатана будет существовать до тех пор, пока у него будет информационно-энергетическая ниша, сатанисты по этому поводу употребляют не совсем исчерпывающие на наш взгляд
