Сайт продается, подробности: whatsapp telegram
Скачать:TXTPDF
Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир — эпоха Просвещения. Павел Семенович Гуревич

любомудрия, как то его называют; но сколь ни слабо сие рассуждение, оно имеет казистую сторону и находило последователей. Мне кажется, что все таковые системы суть плод стихотворческого более воображения, нежели остроумного размышления. За таковое же изобретение выдаю и следующее предположение: приметно или паче явственно, что есть в природе вещество или сила, жизнь всему дающая. Чувствительность наша, электр и магнитная сила суть, может быть, ее токмо образования (modification), то не сие ли вещество, которое мы назвать не умеем, есть посредство, которым душа действует над телом? А поелику оно есть средство к действованию души, то не вероятно ли, что, отступая от телосмертия, душа иметь будет то же посредство для своего действования? Но дабы действовать, нужны кажутся ей быть органы; а поелику душа в сожитии своем с телом стала совершеннее, то и органы нужны ей совершеннейшие. И для чего сего вероятным не почитать, когда и самая сила творчая явна токмо посредством вещественности, посредством органов? Какое противоречие мыслить, что может быть в сем же мире и может быть на земли другая организация, но нами не ощущаемая, нам неведомая, да и по той только причине, что она чувствам нашим не подлежит? А если бы чувства наши были изощреннее и совершеннее, то бы и сия нам неведомая организация была бы известна. Что чувства наши или, лучше сказать, что чувственность может быть изощреннее, то доказывали примеры чувств, из соразмерности своей болез-нию выведенные; дай глазу быть микроскопом или телескопом, какие новые миры ему откроются! И как сомневаться в возможности лучшей организации? Тот, кто мог дать человеку око на зрение красоты и соразмерности, ухо на слышание благогласия; тот, кто дал ему сердце на чувствование любви, дружбы; кто разум ему дал на постижение дателя; тот, кто огнь, воздух, землю и воду сплел воедино; тот, кто самую летучесть огня претворяет в твердость и свет вмещает в части составительные веществ, может, конечно, может произвести новые смешения; благость его к творению его не иссякнет, любовь к произвожде-нию своему горячности своей не потеряет; и если единое его слово рождает чудесность, то оно и паки ее родить может. Или на что предполагать быть новому творению? Вся возможность прешла в действительном пред началом уже времен, и что будет, уже было в незыблемом порядке с того мгновения, как возблистало солнце и время отделилося от вечности.

Для чего предполагать невозможность быть другим организациям, опричъ нами чувствуемых на самой земле, по той единственно причине, что они нам нечувствительны? Сколько веществ, ускользающих от наших чувств, иные своею мало-стию, иные своею прозрачностию или другими свойствами, чувствам нашим неподлежащими, и если мы в малостях видим, что пресыщение одной вещи не исключает въемлемость другой. Вода, насыщенная обыкновенною солию, и не приемля ее более, приемлет и растворяет другую. Истолкуй сию возможность, и если бы не опыт то доказывал, ты бы оному не верил.

Не так далеко, кажется, отстоять должно будущему состоянию человека от нынешнего, как то иногда воображают его, не за тридевять земель оно, и не на тридесятом царстве.

Если должно верить сходственности аналогии (да не на ней ли основаны большая часть наших познаний и заключений?), если должно ей верить, то вероятно, что будущее положение человека или же его будущая организация проистекать будет из нашея нынешния, как-то сия проистекает из прежних организаций. Поелику к сложению человека нужны были стихии; поелику движение ему было необходимо; поелику все силы вещественности в нем действовали совокупно; поелику по смерти его и разрушении тела стихии, вышед из их союза, пребудут те же, что были до вступления в сложение человека, сохраняя все свои свойства; потолику и силы, действовавшие в нем, отрешась от тела, отойдут в свое начало и действовать будут в других сложениях; поелику же неизвестно, что бывает с силою или стихиею чувствующею, мыслящею, то нельзя ли сказать, что она вступит в союз с другими стихиями по свойству, может быть, смежности, нам неизвестной, и новое произведет сложение? О, возлюбленные мои, я чувствую, что несуся в область догадок, и, увы, догадка не есть действительность.

Повторим все сказанное краткими словами; человек по смерти своей пребудет жив; тело его разрушится, но душа разрушиться не может: ибо несложная есть; цель его на земли есть совершенствование, то же пребудет целию и по смерти; а из того следует, как средство совершенствования его было его организациею, то должно заключать, что он иметь будет другую, совершеннейшую и усовершенствованному его состоянию соразмерную.

Возвратный путь для него невозможен, и состояние его по смерти не может быть хуже настоящего; и для того вероятно или правдоподобно, что он сохранит свои мысли приобретенные, свои склонности, поколику они от телесности отделены быть могут; в новой своей организации он заблуждения свои исправит, склонности устремит к истине; поелику сохранит мысли, коих расширенность речь его имела началом, то будет одарен речию: ибо речь, яко составление произвольных знаков, знамение вещей означающее, и может внятна быть всякому чувству, то какая бы организация будущая ни была, если чувствительность будет сопричастна, то будет глаголом одаренна.

Положим конец нашим заключениям, да не зримся ищущими единственно мечтаний и чуждаемся истины. Но как бы то ни было, о, человек, хотя ты есть существо сложное или однородное, мысленность твоя с телом разрушиться не определена. Блаженство твое, совершенствование твое есть твоя цель. Одаренный разными качествами, употребляй их цели твоей соразмерно, но берегись, да не употребишь их во зло. Казнь живет сосмежна злоупотреблению. Ты в себе заключаешь блаженство твое и злополучие. Шествуй во стезе, природою начертанной, и верь: если поживешь за предел дней твоих, и разрушение мысленности не будет твой жребий, верь, что состояние твое будущее соразмерно будет твоему житию, ибо тот, кто сотворил тебя, тот существу твоему дал закон на последование, коего устраниться или нарушить невозможно; зло, тобою соде-ланное, будет зло для тебя. Ты будущее твое определяешь настоящим;[502] и верь, скажу паки, верь, вечность не есть мечта.

Радищев А. Избр. философ, соч. М., 1949. С. 378–398

Пнин[503]

Человек[504]

Зерцало Истины превечной,

Бытий всех зримых обща мать,

Щедрот источник бесконечной,

В ком счастье мы должны искать,

Природа! Озари собою

Рассудок мой, покрытый мглою,

И в недро таинств путь открой.

Премудростью твоей внушенный,

Без страха, ум мой просвещенный

10 Пойдет вслед Истине святой.

О Истина! Мой дух живится,

Паря в селения твои;

За чувством чувство вновь родится,

Пылают мысли все мои.

Ты в сердце мужество вливаешь,

Унылость, робость прогоняешь,

С ума свергаешь груз оков.

Уже твой чистый взор встречаю,

Другую душу получаю

20 И человека петь готов.

Природы лучшее созданье,

К тебе мой обращаю стих!

К тебе стремлю мое вниманье,

Ты краше всех существ других.

Что я с тобою ни равняю,

Твои дары лишь отличаю

И удивляюся тебе.

Едва ты только в мир явился,

И мир мгновенно покорился,

30 Приняв тебя царем себе.

Ты царь земли — ты царь вселенной,

Хотя ничто в сравненьи с ней.

Хотя ты прах один возженный,

Но мыслию велик своей!

Предпримешь что — вселенна внемлет,

Творишь — все действие приемлет,

Ни в чем не видишь ты препон.

Природою распоряжаешь,

Всем властно с ней повелеваешь

40 И пишешь ей самой закон.

На что мой взор ни обращаю,

Мое все сердце веселит.

Везде твои дела встречаю,

И каждый мне предмет гласит,

Твоей рукой запечатленной:

Что ты зиждитель есть вселенной

И что бы степью лишь пустой

Природа без тебя стояла,

Таких бы видов не являла,

50 Какие зрю перед собой.

Где мрачные леса шумели

И солнца луч не проницал,

Где змеи страшные шипели

И смертный ужас обитал,

Природа вопли испускала,

Свирепость где зверей дышала, —

Там зрю днесь дружество, любовь,

Зрю нивы, жатвой отягченны,

Поля, стадами покровенны,

60 Природу, возрожденну вновь!

На блатах вязких, непроходных,

Где рос один лишь мох седой,

В пустынях диких и бесплодных,

Где смерть престол имела свой, —

Ты все как бог устроеваешь,

Ты невозможностей не знаешь,

То зиждешь селы, то града,

То царства сильные возносишь,

Каналы чистых вод проводишь

70 И строишь пристани, суда.

Из хаоса вещей нестройных

Воззвав порядок с тишиной,

Проник до дна пучин ты водных,

Откуда бисер дорогой

Исторг себе на украшенье.

Но дел великих в довершенье

Щедроту ты свою явил:

Земные недра разверзая,

Металл блестящий извлекая,

80 Богатство по свету разлил.

Какой ум слабый, униженный

Тебе дать имя червя смел?

То раб несчастный, заключенный,

Который чувствий не имел:

В оковах тяжких пресмыкаясь

И с червем подлинно равняясь,

Давимый сильною рукой,

Сначала в горести признался,

Потом в сих мыслях век остался:

90 Что человек лишь червь земной.

Прочь, мысль презренная! Ты сродна

Душам преподлых лишь рабов,

У коих век мысль благородна

Не озаряла мрак умов.

Когда невольник рассуждает?

Он заблужденья лишь сплетает,

Не знав природы никогда.

И только то ему священно,

К чему насильством принужденно

100 Бывает движим он всегда.

В каком пространстве зрю ужасном

Раба от Человека я,

Один — как солнце в небе ясном,

Другой — так мрачен, как земля.

Один есть все, другой ничтожность.

Когда б познал свою раб должность,

Спросил природу, рассмотрел:

Кто бедствий всех его виною? —

Тогда бы тою же рукою

110 Cорвал он цепи, что надел.

Прими мое благословенье,

Зиждитель-человек! Прими.

Я прославлял в твоем творенье

Не все еще дела твои.

О, сколь величествен бываешь,

Когда ты землю оставляешь

И духом в облака паришь;

Воздушны бездны озирая,

Перуны, громы презирая,

12 °Cтихиям слушаться велишь.

Велишь — и бури направленье

Берут назначенно тобой.

Измерил ты планет теченье,

Висящих над твоей главой.

Исчислил звезды, что с эфира

Лиют свой свет в пространство мира,

В котором все закон твой чтит.

С природой связан ты судьбою:

Ты ей живешь, она — тобою

13 °Cвой жизненный являет вид.

Кто показал тебе искусство

Нам в звуках страсть изображать?

То наполнять восторгом чувство,

То вдруг нас плакать заставлять?

Сообразить волшебны тоны,

Проникнуть естества законы,

Таинственный предмет раскрыть,

Постигнуть вечности скрижали

И то, что боги созидали,

140 В музыке то изобразить?

Входя в круг дел твоих пространный,

Я зрю: ты знаки дал речам,

Дал мысли тело, цвет желанный

И способ говорить очам.

От одного конца вселенной

В другой край мира отдаленной

Явил ты средство сообщать

Понятье, чувствие, желанье

И нынешних времен познанье

150 Векам грядущим предавать.

Кто дал тебе все совершенства,

Которыми блистаешь ты?

Кто показал стезю блаженства

И добродетелей черты?

Кто подал чашу утешений

Против печалей, огорчений,

Могущих встретиться с тобой?

Кто путь украсил твой цветами

И пролил радости реками

160 В объятья дружбы толь святой?

Кто правосудие заставил

Тебя дороже жизни чтить?

Кто сострадать тебя наставил

И благо повелел творить?

Кто в сердце огнь возжег священный,

Сей пламень чистый, драгоценный,

Которым гражданин живет,

Его что душу составляет.

Любовь к Отечеству питает

170 твердость духа подает?

Скажи мне наконец: какою

Ты силой свыше вдохновен,

Что все с премудростью такою

Творить ты в мире научен?

Скажи… Но ты в ответ вещаешь,

Что ты существ не обретаешь,

С небес которые б сошли,

Тебя о нуждах известили,

Тебя бы должностям учили

180 И в совершенство привели.

Ужель ты сам всех дел виною,

О человек! Что в мире зрю?

Снискавши мудрость сам собою

Чрез труд и опытность свою,

Прешел препятствий ты пучину,

Улучшил ты свою судьбину,

Природной бедности помог,

Суровость превратил в доброту,

Влиял в сердца любовь, щедроту, —

190 Ты на земли, что в небе бог!

Русские просветители. Собр. произв. В 2 т. М., 1966. Т. I. С. 232–237

Куницын[505]

Право естественное[506]

О природе

Скачать:TXTPDF

Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир - эпоха Просвещения. Павел Семенович Гуревич Философия читать, Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир - эпоха Просвещения. Павел Семенович Гуревич Философия читать бесплатно, Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир - эпоха Просвещения. Павел Семенович Гуревич Философия читать онлайн