Вне всяких сомнений, рынок перепродажи долгов при запрете ссудного процента резко сузится до своего нормального размера, определяемого операциями покупки долгов дебиторов специализированными финансовыми организациями. Если данные операции производятся на внутреннем рынке, то они известны как «факторинг», а в случае реализации их в рамках международных отношениях их называют «форфейтингом».
В случае факторинга оказывающие такие услуги предприятия, которые могут являться банками, в предлагаемой схеме организации экономике инвестиционными банками, принято называть «фактор-компаниями». В отличие от них, общепринятого названия у имеющих аналогичное происхождение в рамках разрешённой концепции создания с точки зрения формирования их финансовой мощи организаций, специализирующихся на форфейтинге, не существует.
Вероятностный характер окружающего мира свидетельствует, что часть дебиторской задолженности может оказаться безнадёжной в смысле своего взыскания. И потому, несмотря на то, что налог на остаток средств на счёте будет способствовать вложению денег, здравый смысл подсказывает, что нет никакого смысла концентрировать все связанные с дебиторской задолженностью риски на оказывающей услугу факторинга или форфейтинга компании.
Исходя из «принципа страхования», рекомендующего не создавать слабые звенья путём чрезмерного ухудшения их финансового положения, в данной ситуации разумно оставлять часть из дебиторской задолженности и связанные с нею риски на самом предприятии. У осуществляющей факторинг или форфейтинг компании при проблемах с оплатой купленных ею долгов также должно быть право регресса к кредитору, чью дебиторскую задолженность она ранее выкупила.
Необходимо отметить, что в современной экономике, в отличие от факторинга, оказание услуги форфейтинга исключается право регресса. Конечно же, такой шаг, реально направленный на установление контроля над международным торговым оборотом со стороны аккумулирующих значительные средства транснациональных банков возможен только в условиях применения кредитования под ссудный процент, которое даёт им чрезмерные финансовые возможности.
Иначе говоря, в действительности оно направлено не на удовлетворение потребностей клиентов в финансировании, а на установление контроля над ними косвенным способом за счёт самих участников международной торговли путём чрезмерного изъятия у них ликвидности. Осуществляется оно за счёт вложений явно избыточных ресурсов, скапливаемых у банков в условиях использования кредитования под ссудный процент, автоматически приводящего, как показано в главе 6, к генерации условий неэквивалентного обмена, особенно явно проявляющегося с учётом размахов международных сделок
В результате, в предлагаемой в настоящей главе схеме организации экономики, уделяющей большее внимание поддержанию условий эквивалентного обмена, имеет смысл устранить отмеченное различие между факторингом и форфейтингом. Подобный шаг максимально возможным образом сблизит данные родственные финансовые операции, отличающиеся друг от друга лишь типами рынков, на которых они оказываются.
Запрет под кредитование под ссудный процент приведёт к тому, что, чисто внешне почти не изменившись, форма обслуживания клиентов при факторинге и форфейтинге приметь совершенно не содержание. Частичная покупка долгов станет производиться не приобретением или «учётом» всей дебиторской задолженности со скидкой с её величины или с «дисконтом», а приобретением определённого процента долгов из общей их массы.
И доход за оказание таких операций, как и всех им аналогичных, станет получаться от фиксированных платежей за работу, если нужно, то с учётом её сложности в смысле взыскания задолженности при возникновении затруднений. Сейчас же оплата в подобных ситуациях производится за счёт процентного дохода, получаемого вследствие погашения в полном объёме дебиторской задолженности, за которую ранее была уплачена сумма, равная части её полной величины.
Запрет же кредитования под ссудный процент, логически приводя к невозможности законного приобретения любого долгового обязательства посредством его учёта с дисконтом от его общей величины, поставит препятствие на пути проведения таких операций, нездоровым образом нарушающих состояние эквивалентного обмена и расслаивающих общество по имущественному признаку выше допустимого. Конечно же, во многом схожий подход следует применять и в случае удовлетворения исков к должнику имеющих такое право сторон в случае проведения операции банкротства.
Сложность проблемы здесь заключается в том, что неплатежеспособность обычно приводит к невозможности ответа по всем обязательствам организации в полном объёме. Как следствие, курс её долговых обязательств просто не может не быть меньше их номинала, по которому в обычной ситуации в предлагаемой схеме следует реализовывать их рынке.
Однако, использование ссудного процента, ликвидируемого путём запрета на продажу долгового обязательства за сумму, отличающуюся от его номинала, можно избежать и здесь, если постановить, что уменьшенную сумму долга обязан получать лишь реальный владелец ценной бумаги. Посредникам же, ибо нереально во многих ситуациях без них обойтись, должно выплачивать лишь адекватное денежное вознаграждение за работу, не связанное с размером получаемой суммы.
Безусловно, в предлагаемых условиях посреднику нет никакого смысла покупать долги явно подвергающего процедуре банкротства предприятия за их полную стоимость, чтобы потом вернуть себе только часть. Как следствие, и в таких ситуациях предлагаемые меры организации функционирования экономики, уничтожая всякую основу для нездорового ажиотажа, наведут порядок, и станут способствовать стабильность работы рыночной системы.
Вполне возможно, что кому-то предложенная схема покажется чересчур сложной. В её защиту можно сказать, что в настоящее время, стремясь застраховаться от нестабильности экономики, кстати говоря, постоянно нарастающей, участники рынка используют и куда более сложные схемы и вряд ли данная тенденция в ближайшее время ослабнет.
Заканчивая обсуждать данный вопрос, следует заметить, что запрет кредитования под судный процент, не позволяя долгам бурно расти, резко снизит цены. Правда, при беспроцентном кредитовании, исходя из необходимости соблюдения принципа самофинансирования, они всё же будут немалы, и потому стоит предусмотреть различные скидки, например, за срочность оплаты, в том числе и производимую сразу же, не говоря уже о скидках за большой объём закупки.
Отделение рисков. Закрепив за Министерством финансов монополию на расчётно-кассовое обслуживание, в области инвестиций, за исключением отобранных для государственного участия в их внешнем финансировании проектов, главными участниками инвестиционного процесса следует сделать частные инвестиционные банки. Подобно иным агентам экономики, свои потребности в расчётно-кассовом обслуживании они также должны удовлетворяют в определяемых спецификой ситуации их работы подразделениях Министерства финансов.
Будучи профессиональными участниками инвестиционного процесса, «инвестиционные банки» обязаны не только грамотно вкладывать свои собственные средства в проекты модернизации экономики, но и оказывать консультационные и/или посреднические услуги иным участникам рынка, не специализирующимся в данной области, а также населению по вложению их капиталов и временно свободных средств. Исходя из ситуации, вознаграждение за такие услуги может производиться либо в виде прямой оплаты, либо участия в выбранном для реализации проекте.
Разумеется, непрофессиональные участники рынка могут не вступать при совершении ими инвестиций в контакт с инвестиционными банками и иными обслуживающими финансовый рынок его участниками, а действовать напрямую. Если имеющаяся инфраструктура позволяет совершать им такие действия, то государству нет никакого смысла мешать им.
Ему нужно стремится к тому, чтобы на рынке работали профессионалы высокого уровня, которые организовывали бы его работу в нужном для общества формате функционирования и качества. Действуя так, следует сокращать к выгоде всего общества обычно имеющий больший уровень риска размах деятельности любителей.
Необходимо отметить, что предлагаемый шаг разделения расчётных и инвестиционных функций с отнесением их к различным исполнителям не является чем-то совсем новым для экономической практики. Он был введён, пусть и не в окончательно строгом виде, например, в США президентом Рузвельтом во времена Великой Депрессии 1930 г.г., и практиковался вплоть до начала 80-ых г. XX–ого в., когда президентом США стал Рейган7.
Изюминка подхода заключается в том, что разделение расчётных и инвестиционных функций ставит барьер на пути кредитной поддержки ажиотажного спроса. Иначе говоря, она блокирует возможности беспрепятственно использовать для целей кредитования ещё раз выданные ранее в качестве кредита и запущенные в экономику средства, которые попадают на расчётные счета её участников, пусть и не одного, а разных, нередко даже не спрашивая на то разрешение их владельцев.
Принимая деньги, банк против требования к нему со стороны хозяина финансовых средств, являющихся обязательствами государства, порождает своё адекватное обязательство. И не важно, поступят ли они на расчётный счёт, с которого могут быть сняты практически в любой момент, или на «депозитный вклад» или просто «депозит», когда их владелец не может ими распоряжаться в течение заранее оговоренного срока, безусловным передав такое право банку.
В свою очередь банк, если только деньги не списываются с расчётного счёта по распоряжению их владельца, может выдать полученные им со стороны финансовые средства в кредит обратившему к нему с таким предложением агенту рынка или сам выступить инициатором какого-либо вложения или траты. Если речь идёт о кредите, то, получая в своё распоряжение обязательства государства, заёмщик выдаёт соразмерное ситуации своё обязательство по погашению долга.
Подобная цепочка может длиться как угодно долго, по крайней мере, теоретически, порождая вал расходов, называемый «мультипликационным эффектом», который являющийся следствием существования именно системы взаимодействующих между собой банков, а не какого-то банка в отдельности. Конечно же, он может порождаться и обычными расходами агентом экономики в ходе расчётов между собой за поставки ресурсов.
Однако, в случае кредитования особенность заключается в том, что финансовые потоки предоставляются под обеспечение не текущих доходов, а тех, которые предполагается получить в будущем. Конечно же, когда из-за вероятностного характера окружающего мира возникают проблемы с их получением, то реализация обратного процесса, когда деньги, проходя навстречу своему прежнему пути, ликвидируют встречные обязательства, может затрудниться.
Ситуация усугубляется тем, что все прочие обязательства, выдаваемые против связанных с ними требований, строго говоря деньгами не являются. Как следствие, особенно в условиях отсутствия своего обеспечения не могут быть с лёгкостью погашены путём удовлетворения таких требований, которые в случае расчётных счетов деньгами являются.
Вот именно такое обстоятельство, особенно при больших своих масштабах и приводит к проблемам, порождающим у владельцев «испарившихся» денег убытки. А первопричиной такого печального финала, напомним ещё раз, является способность системы взаимодействующих между собой банков, опираясь даже на одни лишь лежащие на расчётных счетах финансовые средства, создавать деньги, которые
