всей остальной экономики почти всегда заведомо положителен.
В результате, банковское сообщество быстро превращается в замкнутую корпорацию, паразитирующую на всём человечестве. И происходит так всегда, в любой ситуации, объясняя, например, почему попавший в республику ШКИД заморыш, смог поработить её обитателей в рекордно короткий срок20.
Привилегированное положение банкиров в современной экономике, организованной на базе рекомендаций сионистской экономической науки, приводит к тому, что они могут диктовать волю всему человечеству и компенсировать за его счёт свои ошибки. Конечно же, оно приводит к тому, что в среднем количество банкротств среди банков, по крайней мере, если они работают с должной осторожностью, намного ниже, чем во всей остальной части рыночной системы.
Сознание общей выгоды позволяет банкирам даже любых национальностей прочнее и легче объединяться между собой. Страхуя себя от невозвратов кредитов путём объединения усилий воздействия на несостоятельных заёмщиков, они усиливают пресс своего давления на экономику, которая, в отличие от них, и производит реальные блага.
Учитывая получаемую от применения паразитического ссудного процента выгоду, еврейские банкиры постоянно пытаются представить его как благодеяние, позволяющее, например, из множества экономических решений выбирать наиболее эффективные. Правда, они как-то забывают добавить, что, если исходить из такой точки зрения, то самыми эффективными операциями следует признать торговлю наркотиками.
Облагораживая паразитический ссудный процент, еврейские банкиры дискредитируют все прочие альтернативные подходы вне зависимости от их адекватности и степени полезности. И вот, получается, что современную практику кредитования «паразитическим ссудным процентом» называть неприлично, а упоминать об «азиатском способе производства», к месту и не к месту, особенно с пренебрежением, оказывается, очень даже можно.
Необходимо отметить, что установка на деятельность мирового еврейства как глобального ростовщика даётся в Библии, признаваемой за священную книгу иудаизма и христианства. Как выяснится в главе 7, где данный вопрос станет рассматриваться со всех сторон, вся Библия проникнута призывами о ростовщичестве по отношению к неевреям, но одновременно запрещает давать подобные займы внутри самого мирового еврейства.
Занимаясь такой деятельностью на протяжении десятилетий, мировое еврейство, что вполне естественно, если учесть сделанные ранее замечания, скопило в своих руках огромные богатства, позволяющие контролировать, исходя из специфики текущей ситуации, самые разные аспекты развития всех стран и народов. Ранее, в эпоху золотого стандарта такую власть еврейским банкирам давало золото, над процессом оборота которого, они смогли установить свой контроль.
Как отголосок той эпохи, и поныне существует «фиксинг Ротшильда», определяющий цену на золото, по которым происходят многие расчёты, в том числе и официальные21. Ныне же еврейские банкиры пытаются держать руку на горле человечества путём контроля деятельности центральных банков стран мира, которые целенаправленно и с упорством, достойным лучшего применения, ими организуются, создаются и поддерживаются.
Разумеется, регулярно возникающий от паразитического ссудного процента кризис неплатежей заставляет еврейских банкиров время от времени с целью поддержания экономики в работоспособном состоянии списывать часть накопившейся задолженности, поскольку ничего другого-то им и не остаётся. Демонстрируя благотворительность обиралы, они даже могут оказаться помощь тем, чьё положение является наиболее тяжёлым.
Действительно, в чём именно, так только в отсутствии практической смётки их упрекнуть нельзя. Разве можно резать курочку, несущую золотые яйца?
Деньги без процентов и инфляции. Запрет же на такую практику внутри мирового еврейства исключает генерацию там условий неэквивалентного обмена. И истинность такого шага известна ещё с далёкой древности.
Первым примером известным нам и документально зафиксированным примером является эпопея борьбы римского полководца Луция Лициния Лукулла за экономическое возрождение Малой Азии. В течение 89-63 г.г. до н. э. Древний Рим вёл несколько войн с Понтийским царством или Понтом, располагавшимся на южном побережье Чёрного моря.
Царём Понта был Митридат VI Эвпатор. По его имени в истории данные войны и известны как Митридатовы войны.
Случилось тогда так, что часть Малой Азии, бывшей ранее провинцией Рима, была отвоёвана у него Митридатом и добровольно признала власть своего нового властелина. Правда, коль скоро войны Понта с Римом кончилась для Митридата неудачно, то после них власть Рима распространилась на всю территорию Малой Азии, кроме Великой Армении.
Одно время войну с Понтийским царством вёл римский полководец Луций Корнелий Сулла. Возвратив Риму территории в Малой Азии, некогда находившиеся под его контролем, он наложил на них огромную контрибуцию, но право взимания её, согласно сложившейся на тот момент практике, сразу перекупили себе откупщики казны.
Внеся определённую сумму в казну, откупщики, бывшие по совместительству и ростовщиками, получали права государства по отношению к налогоплательщикам попавшей в такую их власть территории. Своим положением они, конечно же, сильно злоупотребляли, усиливая собственные беззакония резким ухудшением условий кредитования, прежде всего, посредством резкого увеличения ставки паразитического ссудного процента, под который предоставлялись ими средства.
Вне всяких сомнений, такие шаги не могло не привести к закономерному итогу. Путами откупщиков-ростовщиков оказалось связано всё население Малой Азии, без какого-либо различия в своём социальном положении.
Луций Лициний Лукулл осуществлял общее командование римскими войсками на заключительных этапах Митридатовых войн. После окончания военных действий он сразу же получил Малую Азию в управление и начал незамедлительно проводить энергичные меры по оздоровлению финансовой ситуации.
Он ограничил размер паразитического ссудного процента или, как тогда говорили, «роста», 1% (одним процентом) в месяц или 12% (двенадцатью процентами) в год. Им было запрещено предъявлять иски к должникам на сумму, превышающую 2 (двукратный) размер начального долга и начислять сложные проценты.
Все же осуществлённые ранее по технологии сложного процента расчёты объявлялись недействительными и подлежали пересчёту на основе простого процента. Ну, а все ростовщики, не желавшие признавать подобных новшеств, лишались вообще возможности предъявлять свои требования к своим заёмщикам.
В результате описанных мер Лукулла финансовая ситуация в подвластных ему провинциях нормализовалась за 4 (четыре) года, и всё заложенное имущество было выкуплено. Конечно же, ростовщикам подобные его шаги не понравились.
И они, пользуясь своим влиянием в Риме, организовали компанию против «грабившего» их Лукулла. Они взялись за дело всерьёз, но действенность мер Лукулла была настолько очевидна, что их потуги ни к чему не привели.
В современном нам мире контроль над аппетитами ростовщиков ведёт правительство Японии. Как следствие, оно имеет возможность раздачи долгосрочных кредитов под 1 (один) процент годовых на срок до 100 (ста) лет, причём первые платежи по процентам обычно начинаются взиматься через 80 (восемьдесят) лет после даты выдачи кредита.
Правда, в японской специфике подобное стимулирование экономики осуществляется за счёт частной банковской системы. Как следствие, именно она, а не реальный сектор экономики, постоянно находится в долговом кризисе.
Прямое кредитование инвестиционных проектов под участие в прибылях практикуют и мусульманские банки. Их достаточно скромные успехи объясняются причинами вне экономической сфере, прежде всего, происками глобальной синагоги, всеми силами желающей не допустить роста экономического могущества мусульманских стран.
Существуют ли безопасные уровни паразитического ссудного процента? Как показывает опыт современной Японии и послевоенного СССР в период правления И. В. Сталина, подобные уровни существуют. Если исходить из эксплуатационных затрат банковского сектора, то в условиях эквивалентного обмена рентабельность операций кредитования под паразитический ссудный процент обязана совпадать со средней прибыльностью операций на рынке.
Однако, на фоне огромных величин выданных кредитов эксплуатационные затраты банковского сектора оказываются смехотворными в относительном выражении. Как следствие, безопасный уровень паразитического ссудного процента получается столь низким, что он никак не может устраивать еврейских банкиров с их акульими интересами.
Разумеется, речь о безопасном уровне паразитического ссудного процента можно вести только в условиях отсутствия в экономике умеренной постоянной дефляции. В дефляционной экономике эксплуатационные расходы инвестиционных банков и относимые к выданным кредитам аналогичные затраты Министерства финансов покрываются дефляционным доходом и потому любой уровень паразитического ссудного процента является недопустимым.
Вдобавок, из-за связности экономики, создаваемая паразитическим ссудным процентом раковая опухоль оказывает влияние на всех агентов рынка, включая и не прибегающих в своей деятельности к получению кредитов на таких условиях. Иначе говоря, при любой его величине и в произвольной ситуации, он обязан рассматриваться как генератор инфляции.
Сладкая парочка нанайских мальчиков. Со временем неприкрытая сущность паразитического ссудного процента вызывала всё возрастающее противодействие его применению, по крайней мере, без адекватного информационного обеспечения. И вполне естественно, что глобальная синагога озаботилась его поиском и преуспела в таком начинании.
Устройство ширмы. Правда, своё слово сказала антиномичность окружающего мира, проявляемая в любом нюансе его существования. И по причине фундаментальной лживости сионисткой экономической теории в ней возникли и развились две полностью несовместимые между собой точки зрения на экономику, прежде всего, на механизм её функционирования.
Ими являются монетаризм и кейнсианство. Конечно же, с точки зрения древнеарийской философии, они представляют собой искажённое проявление антиномии стратегической и экономической деятельности в случае экономики.
В более узком плане «монетаризм» считается теорией, отдающей предпочтение бесперебойной работе совокупного предложения. Согласно опирающейся на древнеарийскую философию экономической теории, сторонники монетаризма или «монетаристы» делают упор на обеспечение тактической деятельности.
В свою очередь, «кейнсианство» ратует за создание адекватного механизма совокупного спроса. Если исходить из содержания главы 4, то оно и его приверженцы «кейнсианцы» делают ставку на стратегическую деятельность.
Основные концепции монетаризма. Монетаризм утверждает, что затруднения, случающиеся у покупателей или в совокупном спросе, не имеют никакого значения, так как экономика представляет собой динамическую саморегулирующуюся систему. По мнению монетаристов, все экономические трудности мирного времени и катастрофы представляют собой неизбежные трудности развития, время от времени выливающиеся в кризис платежеспособности.
Однако, замечают монетаристы, опасность таких трудностей развития не следует преувеличивать,
