поскольку все они, так или иначе преодолеваются энергией, желающей довести начатое дело до конца. Монетаристы неизменно и постоянно утверждают, что данная энергия постоянно и ищет способы преодолеть возникающие неизбежные проблемы, а тот, кто с таким делом не справляется, то и заниматься им не должен.

Правда, добавляют они, данной энергии для успешного выполнения поставленных ею перед самой собой задач крайне необходимо иметь точку опоры. Как считают монетаристы, ею является совокупное предложение экономики.

Выбирая из всего разнообразия совокупного предложения то, что нужно здесь и сейчас, воля преобразований, согласно монетаристам, и преодолевает, в конечном счёте, объективно возникающие и неизбежные трудности развития. И поэтому монетаристы предлагают все усилия направлять на совершенствование механизма предложения экономики.

Полагая экономическую систему и скорость оборота денег стабильными, они считают, что реализовать на практике их рекомендации не составит никакого особого труда. И сущность их сводится к поддержанию на приемлемом для экономики уровне предложения денег или средств обращения, накопления и платежа.

Впрочем, стоя на такой позиции, монетаристы не дают ответа на вопрос об инвариантности денег. Иначе говоря, они не обсуждают или стараются не затрагивать проблему объективных критериев оценки действительно требующейся для нормального функционирования экономики величины денежной массы в обращении так, чтобы такой показатель был объективным, не вызывал различных кривотолков, открывая дорогу всевозможным злоупотреблениям.

Вместо определения количества денег в обращении по размеру проведённой эмиссии, монетаристы сваливают в одну кучу различные в принципе по своей природе объекты, слабо связанные между собой. В зависимости от ситуации, они объединяют наличные деньги, суммы на расчётных счетах, а также различные депозитные вклады22.

Одновременно, пытаясь скрыть отсуствие у себя методологии решения столь важной проблемы, монетаристы рекомендуют искать вовсе не денежный инвариант. Они предлагают в рамках политики «таргентирования денежной массы» (target по-английски «цель» – прим. автора) соблюдать определённые темпы её прироста или ввод в обращение.

Негибкость такой политики приводит к тому, что конечные показатели функционирования экономики, которые, собственно говоря, и обеспечивают благосостояние общества, испытывают значительные колебания. Причиной являются возникающие из-за вероятностного характера окружающего мира, пусть даже и временные, но неизбежные дисбалансы между спросом на деньги для разных целей и их фиксированным или довольно-таки фиксированным их предложением.

Правда, под влиянием расхождения прежних рекомендаций с реалиями жизни в монетаризме сформировалось течение, более близкое к излагаемым в главе 4 позициям проявления здравого смысла в экономике. Его представители утверждают, что главным является не поддержание предложения денег в данный момент на неизменно уровне, а подстройка его величины по текущие реалии в допустимых пределах.

Реализация данных соображений на практике и в самом деле позволила сгладить колебания важнейших параметров функционирования экономики23. Правда, и здесь вопрос об инвариантности денег не обсуждается.

Чему учит кейнсианство? Согласно кейсианству, любое «нездоровье» или ухудшение в структуре потребления имеет своим следствием, из-за возникших трудностей, уменьшение совокупного спроса. По их мнению, данный процесс, поставленный на самотёк, разрушительной волной проходит по всей экономической системе и обществу.

Причиной такой опасности, как считают кейнсианцы, является нестабильность экономической системы и скорость оборота денег в неё. Вдобавок, кейнсианцы указывают, что конечный потребитель, в силу разных причин, проявляя вероятностный характер окружающего мира, в любой момент в состоянии пересмотреть свои намерения и передумать.

Поступив так, он может отказаться, как от потребления вводимых на рынок новых товаров, так и старых, причём не только тех, что выходят из моды. Подобное поведение потребителя вызывает возрастание товарно-материальных запасов во всей экономике, отчего многие инвестиции, сделанные в развитие производства, оказываются замороженными.

И, наоборот, по каким-либо причинам создающие совокупный спрос потребители могут захотеть столько, что экономика просто будет не в силах удовлетворить их потребности. Как следствие, в экономической системе возникнет инфляция спроса, повсеместно приводящая к уменьшению товарно-материальных запасов.

Иначе говоря, кейнсианцы объясняют проблемы экономики несоответствием между склонностью предпринимателей инвестировать и желанием населения тратить. При таком подходе «инвестиции» они понимают в широком плане, как в виде собственно инвестиций в производство, так и приобретения товарно-материальных запасов.

Согласно их рекомендациям, государству необходимо постоянно ликвидировать несоответствие между склонностью предпринимателей инвестировать и желанием населения тратить заработанное. В противном случае, заявляют они, не избежать возникновения проблем прямо на ровном месте.

Природа непонимания. Справедливости ради, следует признать, что отдельные положения, как кейнсианства, так и монетаризма, будучи взглядами на одно и то же с разных сторон, адекватны, почему «почему большинство экономистов готово признать присущую как кейсианству, так и монетаризму убедительность»24. Во всём остальном они неправильно сущность изучаемых ими явлений, что также не является странным в нашем антиномичном мире.

Исторически первым возник монетаризм, в своё время идеально подходивший для описания экономики начала развития современного общества, характеризуемого большими расстояниями между стационарными уровнями загрузки экономики. Первой задачей, которая стояла тогда на повестке дня, была проблема создания базы движения вперёд.

Каких-либо соображений, кроме самого общего характера, по дальнейшему движению не существовало, да и они ещё не могли быть поняты в деталях. Стоит ли удивляться востребованности монетаризма в таких условиях?

В отличие от монетаризма кейнсианство возникло тогда, когда общество развилось настолько, что смогло достаточно чётко планировать своё будущее. Правда, платой за такую возможность стало усиление глобальной нестабильности из-за сближения стационарных уровней состояния экономики.

В результате, резко возросла потребность в общем руководстве развитием. Именно по такой причине все рекомендации кейнсианцев дают запланированный эффект лишь тогда, когда у созданной обществом экономики и него самого существуют возможности и желание двигаться вперед.

Что стоит за накалом страстей? Непосвящённому уму, разумеется, может показаться ненормальной ситуация одновременного существования противоречащих друг другу базисных теорий. И всё же, для глобальной синагоги в том есть значительная выгода, поскольку, как монетаризм, так и кейнсианство, хотя и с разных сторон, делают одно и то же выгодное еврейским банкирам дело, обосновывая восстребованность применения в экономике паразитического ссудного процента.

Правда, монетаризм делают такое дело более прямолинейно или, если можно так выразиться, честнее своего внешнего антагониста – кейнсианства, которое также защищает всё тоже фундаментальное положение мирового еврейства, что экономика обязана получать нужные для своего функционирования деньги из рук еврейских банкиров. А далее, выплачивая «налог на жизнь» в виде процентных платежей, собственными руками создаёт себе, как минимум, экономические трудности, а для мирового еврейства доходную базу его паразитизма.

Набор инструментов. Монетаристы предлагают вводить деньги в экономику путём кредитования её операторов под паразитический ссудный процент, называемый тут «ставкой рефинансирования». По их мнению, её повышение сделает кредиты менее доступными и снизит тем самым уровень деловой активности, когда такое требуется, а понижение же ставки рефинансирования, повышая доступность кредитов, повысит недостаточную загрузку мощностей экономики.

Кейнсианцы не имеют ничего против такой меры, но применяют её в крайне малых объёмах, в основном как ясный индикатор намерений государства в его кредитно-денежной политике для операторов рынка. Они предполагают, что добиваются нужного эффекта регулирования рынка более тонко, совершая «операции на открытом рынке».

Они состоят в покупке долгов государства на рынке в периоды его затруднений, когда наблюдается кризис перепроизводства, и их продаже при перегреве экономики. В отличие от выдачи кредитов под ставку рефинансирования, тут вместе с изменением паразитического ссудного процента достигается и регулирование предложения денег.

Дело в том, что продажа государственных долгов увеличивает их предложение на рынке и понижает по такой причине их цену или «курс». Практика же кредитования под паразитический ссудный процент при понижении цены долгов автоматически повышает ставку процента того дохода, который можно будет получить при их погашении.

В результате, из экономики не только выводится денежная масса, явно излишняя в моменты её перегрева, заставляющая давать рыночную систему неправильные сигналы, но и повышаются ставки, под которые можно получить деньги на условиях кредитования под паразитический ссудный процент. Определяющий их характер вытекает из того соображения кейнсианцев, что государственные долги обязаны считаться абсолютно надёжными вложениями денег, на уровень доходности которых, в частности, всегда ориентируются и прочие перспективы крупных инвестиций.

Они считают, что государство в любой момент может собрать посредством выпуска новых долгов нужную сумму ля ответа по старой задолженности, перенеся таким способом её в будущее при помощи метода «рефинансирования». По их мнению, власть также может ответить по своим обязательствам, просто повысив налоги для сбора нужных средств.

И, наконец, замечают кейнсианцы, деньги могут быть просто напечатаны для того, чтобы эмиссией погасить долги. В реальности, кейнсианцы уверены, для решения проблемы урегулирования государственного долга могут быть также применены все описанные подходы или их часть в нужной пропорции, определяемой спецификой ситуации.

Если признать действенность таких мер, что, как выяснится ниже, можно будет делать далеко не всегда, то следует признать, что операциями на открытом рынке можно управлять ситуацией в экономике. И, например, продавая долговые обязательства операторам рынка, оказывается возможным, сбив чрезмерный спрос, остудить перегрев экономики.

Правда, поначалу рост ставки паразитического ссудного процента, впрочем, как и увеличение ставок налога с оборота и налога на остаток средств на счёте, коль скоро они рассматриваются агентами рынка как затраты, могут повысить цены. Всё зависит от желаний продавцов, и, если они захотят в смысле получения прибыли, не важно, в абсолютном или относительном смысле, оставить всё по старому, то именно так и произойдёт.

И лишь затем, столкнувшись с ограничением спроса, который уже не будет в состоянии поддерживать тенденцию постоянного повышения цен в экономике, они будут вынуждены согласиться с неизбежностью усмирения своих неадекватных объективной реальности запросов. Ничего не поделаешь, за всё надо платить, в том числе и за усмирение