Они наилучшим образом позволяют реализовывать ограниченные возможности исследователя. Условимся любую подобную модель считать, соответственно, «базисной моделью» или «базисной теорией».
Необходимо отметить, что из двух конкурирующих моделей одна обязательно будет более адекватно изучаемому явлению. Связность окружающего мира и описание одного и того же явления неизменно приведёт к тому, что они такие модели станут обладать общими чертами и элементами.
Любое беспочвенное усложнение теории, какую бы оно не воздавало бы иллюзию познания, обязано пресекаться. Бездумное увлечение сложностями является стремлением, пусть даже и неосознанным, к фантому дьявола и приводит к уменьшению возможностей познания.
Упрощение теории производится путём отсечения второстепенных в специфике проводимого исследования деталей методом сжимающихся отображений. В ходе реализации такого подхода нередко получаются идеализации, точно не соответствующие ни одному явлению, но оказывающиеся в высшей степени работоспособными.
Ещё одним примером упрощения являются линейные модели, точечные частицы и понятие единственной неподвижной точки. Именно благодаря присущей им простоте объясняется их довольно широкая распространённость как инструмента исследований.
Если упрощать адекватную описываемой действительности теорию уже невозможно, то такой факт означает, что осуществлено «попадание в десятку» или найдена истина в последней инстанции в данном вопросе. Подобные теории, согласно закону синархии, уже могут служить базой для изучения частных случаев рассмотренного явления.
Обобщение теорий. История познания окружающего мира свидетельствует, что«некоторые теории, ошибочность которых нам заведомо известна, позволяют получать удивительно точные результаты»51. Как следствие, «если бы мы знали немного меньше, то круг явлений, объясняемых этими ложными теориями, казался бы нам достаточно большим, чтобы уверовать в их «правильность»»52.
Подобное явление является следствием либо голографичности, либо одностороннего подхода, не учитывающего все относящиеся к делу нюансы ситуации, либо и того, и другого одновременно. Оно свидетельствует, что иногда для проверки истинности той или иной теории не остаётся ничего, кроме её обобщения и критерия простоты.
Впрочем, иногда, исходя из первоначальных планов исследования, модель должна адекватно описывать не всё явление, но какую-то его часть. Конечно же, с целью избежания использования в работе ложных теорий, подобные модели разумно брать либо как усечённый вид истинных моделей, либо применять полную модель на части её рабочей области.
Классическим примером ложной теории, тем не менее, дающей прекрасно согласующиеся с опытом результаты в определённой области, является «геоцентрическая теория Птолемея», ставившая в центр Мироздания землю. Как известно, в XVI в. она уступившей пальму первенства «гелиоцентрической теории Коперника» Солнечной системы, где земля уже предполагалась вращающейся вокруг Солнца
Впрочем, нередко частная теория оказывается истинной. И тогда она нередко оказывается ступенькой получения более общей теории, как в своё время теория атома водорода Бора стала предшественницей волновой механики.
Одним из главных требований к новой обобщающей теории является объяснение круга явлений, описываемых старой теорией. Подобное объяснение может покоиться на иных принципах, но оно обязательно должно иметься.
Чем больше обобщается теория, тем более она становится абстрактной. Если взято правильное направление, то, в конечном счёте, обязана получиться древнеарийская философия.
Структура теории. Непременной частью любой модели является описательная часть, из которой, собственно говоря, и выкристаллизовывается формульный рабочий аппарат самой теории. Конечно же, данное обстоятельство является реализация описанного выше принципа проявления окружающего мира на основании ментального плана.
Математика, будучи инструментом познания, оказывается средством вычленения изучаемого явления из общей панорамы Мироздания. Если нет идей, то никакой математический частокол их не заменит.
Сказанное не следует понимать как пренебрежение строгостью проводимых доказательств. Генерация идей, являясь неотъемлемой частью любой теории и процесса её создания, вообще никак не связана с математикой.
Дело вовсе не в нагромождении математики, а в адекватном описании явления и его представлении в связанной с ним модели. Математика играет роль кристаллизатора идеи, и не более того.
В результате, пренебрегать математикой, в случае её востребованности, исходя из специфики ситуации, вовсе не стоит. Но, и делать из неё «золотого тельца», используя к месту и ни к месту, также не надо
И потому анализ явления следует начинать с идеи, облачая её затем в математику. Диспропорция же описания и математики неизменно приведёт к извращениям сущности создаваемой теории, ибо описание нельзя заменить математикой.
Разумеется, требование простоты модели относится не только к её связанной с математическим аппаратом формальной стороне, но и к описанию. Как следствие, описательная часть теории также обязана быть наиболее простой из всех возможных адекватных специфике изучаемой ситуации вариантов.
Описательная часть теории может содержать неформализованные элементы здравого смысла, нередко являющиеся частью инструментария доказательства. Особенно сильно такое заметно при обсуждении фундаментальных вопросов.
Однако, и формульный аппарат, и описательная часть теории, в силу особенностей производимых принципом сжимающихся отображений отсечений, не могут описывать всё во всех деталях. Из-за связности Мироздания что-то, может быть, за исключением самых простых ситуаций, всегда будет оставаться за кадром.
Согласно принципу голографичности, оно будет доноситься до изучающего теорию человека смыслом записанного между строк изложения. Конечно же, подобная особенность Мироздания требует напряжения при познании всего нового.
Иначе говоря, нет теорий, в своей совокупности описывающих всё. Но, есть теории, описывающие главное.
В результате, даже в самой объёмной монографии по любой проблеме все аспекты обсуждаемого вопроса изложить невозможно. Всегда что-то, и иногда довольно многое должно определяться между строк инструкций.
Кстати говоря, именно по такой причине все попытки бессмысленного и ничем не обоснованного в реальности абстрагирования не приводят к поставленной цели. Вместо искомых обобщений получается погружение в мелкие подробности, которое лишает эффективность применения математики, нередко сводя его вообще на нет.
Дело в том, что математика как инструмент познания представляет собой средство нахождения только частных вариантов функции выбора, но не самой универсальной выбирающей функции. Отклонение от цели применение, конечно же, направляет усилия к бесплодному достижению реально несуществующего фантома и приводит к накапливанию противоречий вследствие антиномичной природы Мироздания.
Разумеется, любая теория, как часть знания о Мироздании, обязана быть изложена, насколько такое возможно, в доступной форме. Ведь именно только тогда, проявляя принцип кругооборота, её смогут использовать другие.
Совместимость теорий. Отсутствие формулы выбирающей функции аксиомы выбора обуславливает факт невозможности математического описания всего Мироздания целиком. Иначе говоря, и об этом, хотя и с других позиций, уже говорилось выше, жизнь богаче любой теории или их совокупностей, и одной лишь математикой её не описать.
Однако, возможность описания главного позволяет создать сетку моделей, охватывающих всё многообразие явлений, могущих встретится при развитии Мироздания. Она аналогична носящему преимущественно дискретный характер энергетическому спектру, и вследствие закона голографичности, имеет ту же предпосылку своего возникновения.
В окрестностях точек данной сетки для работы следует пользоваться приближёнными методами. Самим же входящим в сетку центрам сопоставляются точные решения.
Как и в случае энергетического спектра, окрестности образующих сетку центров смыкаются между собой. В их рамках доминируют или преимущественно используются те или иные отвечающие специфике ситуации частные теории.
Разумеется, попытка выхода за рамки какой-либо окрестности требует обращения к иной адекватной частной теории. Иначе говоря, в приближённой модели имеют смысл далеко не все решения, и слишком большое отклонение от точки, в окрестностях которой применяется приближённые методы, теряет адекватность описания.
Впрочем, в силу голографичности возможно проникновение друг в друга методики некоторых частных теорий, хотя окончательно для такого вывода необходимо всестороннее изучение ситуации. Но, смыкание окрестностей применимости различных частных теорий позволяет получать на базе любой из них одни и те же следствия, и в некоторых случаях, когда центр какой-либо окрестности находится на её границе, делать такое точным образом.
И, всё же, несмотря на такие обнадеживающие факты, состыковка частных теорий на границах их применимости нередко осложняется. Зачастую она не может быть произведена математическими методами.
При подобном стечении обстоятельств объединение разных адекватных частных теорий в единую связную картину функционирования Мироздания выполняет здравый смысл или древнеарийская философия. Единая же математическая модель, описывающая каждый нюанс функционирования окружающего мира, не существует.
В результате, попытка адекватного и полного отражения связности приводит к чрезмерному усложнению применяемых моделей, вплоть до потери ими своей практической применимости. В числе прочего, данным фактом и объясняется невозможность получения цельной детальной математической картины Мироздания.
Однако, стремление использовать наиболее простые модели из всех возможных позволяет при помощи упомянутой сетки частных решений и окрестностей их применимости описать всё, что потребуется. Подобное обстоятельство, конечно же, является доказательством достаточности базового инструментария исследований, прежде всего, математики для решения всех стоящих перед человечеством реально востребованных логикой его развития задач.
На процесс познания налагает свой оттенок и тот факт, что элементы инструментария древнеарийской философии описывают процесс просветления проявленного мира по мере прогресса Высшего Промысла. Как следствие, они имеют две нередко значительно отличающиеся друг от друга формулировки одного и того же принципа.
Одной из них является просветлённая форма создаваемых на их основе закономерностей. Она сопоставляется, если не самой конструктивной деятельности Всевышнего, то оказывается связанной со столь милым Богу проявлением индивидуальности фигурирующих в ситуации объектов.
Вторая формулировка несёт родимые пятна деятельности демиурга. На особенности её проявления накладывает отпечаток массовый характер описываемых событий, нивелирующий проявления индивидуальности.
В определённый момент инерционные характеристики изучаемого явления могут приобрести костный характер. При подобном стечении обстоятельств происходит извращение задействованных в ситуации принципов древнеарийской философии и первоидей дьяволом или попытка совершить нечто подобное.
