создаёт свод правил и инструментарий здравого смысла древнеарийской философии, позволяющий в каждом конкретном случае понять тот или иной нюанс Всевышнего. Познание всех Его аспектов следует производить, опираясь на здравый смысл, целиком, и помня при этом, что «именно мечта о гармонии Вселенной вдохнула жизнь в научное мышление»186.
В результате, не должно быть изучение математики ради математики, особенно после того, как основы математики были даны древнеарийской философией. И потому вовсе неудивительно, что в начале XX–ого в. игнорирующий такой принцип оторванный от реалий абстрактный «тонкий анализ очевидного привёл к нескончаемой цепи осложнений»187.
Согласно древнеарийской философии, все нужные обобщающие аспекты и содержащие их теории, при наличии в них потребности, будут разработаны в ходе разумного и востребованного обобщения опыта. Если до того они окажутся не задействованными, то человечество их получит в момент озарения Мироздания или при Конце Света.
Иначе не избежать катаклизмов, ибо неизбежная при таком подходе «потеря истины, бесспорно, может считаться подлинной трагедией, ибо истины – драгоценнейшее из достояний человечества, и утрата даже одной из них – более чем основательная причина для огорчения»188. Не стоит делать себе лишних неприятностей на ровном месте, ибо «осознание того, что сверкающая великолепием витрина человеческого разума далеко не совершенна по своей структуре, страдает множеством недостатков и подвержена чудовищным противоречиям, могущим вскрыться в любой момент, нанесло ещё один удар по статусу математики»189.
Одновременно стоит помнить, и об этом уже говорилось ранее, и о том, что «бедствия, обрушившиеся на математику, были вызваны и другими причинами»190. Все «тяжёлые предчувствия и разногласия между математиками были обусловлены самим ходом развития математики за последние сто лет»191, так как «большинство математиков как бы отгородилось от внешнего мира»192.
В результате, «сосредоточив усилия на проблемах, возникавших внутри математики, — по существу, они порвали с естествознанием»193 со всеми вытекающими отсюда последствиями. Они осознанно обрекли себя на блуждание в потёмках в надежде на ощупь найти сокровенную истину.
И так они поступили, несмотря на множество данных, свидетельствующих о том, что наиболее красивые истины обнаруживаются только при изучении природы. Например, «невиданное разнообразие электромагнитных волн, в том числе и света, может быть описано и обращено в русло практических приложений с помощью теории электромагнитного поля Максвелла»194.
С формальной точки зрения, «всё это не более чем проявления одной и той математической схемы»195, открытой исключительно в ходе длительного изучения природы. Именно упорство исследователей первой половины XIX–ого в. привело к тому, что «теория Максвелла, столь глубокая и всеобъемлющая, что наше воображение бессильно представить себе её подлинное величие, открыла в природе план и порядок, говорящие человеку о природе более красноречиво и проникновенно, чем сама природа»196.
Подобное впечатляет, ибо «человек постиг принцип действия и смог представить, как может выглядеть подводная лодка и самолёт, задолго до того, как инженерам удалось простроить их действующие модели»197. И, всё же, «даже самый отчаянный фантазёр вряд ли мог вообразить радио, а если кому-то и пришла такая мысль в голову, её немедленно отбросили как несбыточную»198.
Вносимое древнеарийской философией в математику согласие позволит увидеть луч света даже там, где тесно связанное с интуицией чувственное восприятие даёт сбой. Например, «в своё время люди приняли идею об обращении Земли вокруг Солнца не потому, что гелиоцентрическая теория оказалась точнее предшествующей ей геоцентрической, а потому, что гелиоцентрическая теория математически проще»199.
Напомним, что строго осознанное предпочтение более простым моделям даёт только древнеарийская философия. В противном случае, «если же подходить с точки зрения чувственного восприятия, то гелиоцентрическая теория заведомо менее правдоподобна»200.
Используя принцип голографичности, ибо эллипс был известен очень давно, «чтобы объяснить движения планет по их строго эллиптическим орбитам, Исаак Ньютон вывел закон всемирного тяготения – теорию гравитации, физическую природу которой ни ему, ни его преемникам на протяжении последующих трёхсот лет объяснить так и не удалось»201. Стоит ли говорит, что «чувственное восприятие и в этом случае оказалось бесполезным»202.
Следы невидимой руки. Кому-то теория международного еврейского заговора, несмотря на поставляемые самой жизнью доказательства его существования, может показаться надуманной. И, всё же существуют бесспорные факты его существования, в том числе, извлекаемые из истории современной науки.
Начало пути. Есть все основания считать, что к началу I тысячелетия до н. э. власть высшего раввината над мировым еврейством достаточно упрочнилась. Следствием данного обстоятельства было принятие синедрионом (собрание высшего раввината – прим. автора) в 929 г. до н. э. решения о начале операции расселения евреев по всему миру.
Основной целью такого расселения уже с самого начала ставилось завоевание стран и народов методами информационной войны или культурного сотрудничества, подробно обсуждаемых в главах 6, 8 и 9. Постепенно планировалось превращение всего мира в колонию Древней Иудеи, которая была предшественником современного Израиля.
В VIIв. до. н. э. осуществление принятого плана подверглось угрозе со стороны войны, не обошедшей стороной и Древнюю Иудею. Она вспыхнула на Ближнем Востоке между Древним Вавилоном и Древним Египтом и, нося сугубо затяжной характер, шла с переменным успехом для обеих сторон.
Однако, к концу первой четверти VI в. до. н. э. полководческие таланты второго царя нововавилонской или халдейской династии Навуходоносора II принесли победу Древнему Вавилону. Победоносные войска Навуходоносора несколько раз штурмом брали Иерусалим – первоклассную по тем временам крепость.
Последний штурм столицы Древней Иудеи, состоявшийся в 586 г. до н. э., закончился почти полным его разрушением или, согласно иудейской историографии, первым разрушением храма и угоном в вавилонское пленение почти всех его жителей. А в 582 г. до н. э. вавилоняне окончательно разрушили всё то, что не уничтожили ранее.
Правда, в вавилонский плен попали далеко не все иудеи. Часть их переселилась в Древний Египет, где обосновала в Александрии самую крупную иудейскую колонию древности.
Другая их часть, по мнению автора, с наиболее ценным национальным достоянием бежала в более безопасное место. Автор предполагает, что им был полуостров Малой Азии, точнее его юго-западная часть.
И удивительно, но именно в VI в. до. н. э. не где-нибудь, а «в Милете, самом южном из двенадцати городов Ионии (древнегреческое название западного побережья Малой Азии – прим. автора)на западной границе Малой Азии»203 и берут свой блистательный старт древнегреческая философия и естествознание. Вряд ли такое совпадение было случайным.
Разумеется, «любая цивилизация, достойная так называться, занимается поиском истин»204. Вполне естественно, что «мыслящие люди не могли не пытаться понять многообразие явлений природы, разгадать тайну появления на Земле человека, постичь смысл жизни и выяснить предназначение человека»205, и делали такое зачастую, хотя бы, поначалу, бескорыстно, движимые только чувством гордости за свои достижения.
Однако, «во всех древних цивилизациях, кроме одной, ответы на эти вопросы давались религиозными лидерами и принимались всеми»206. И «единственным исключением была цивилизация, созданная древними греками»207.
Одни только «греки совершили открытие, величайшее из когда-либо совершённых человеком: они открыли могущество разума»208. На первый взгляд «нелегко ответить на вопрос о том, что привело греков к их открытию»209.
И, всё же, при грамотном подходе такое возможно, особенно, если принимать во внимание, что «первые попытки осмыслить окружающий человека мир были сделаны в Ионии, греческих поселениях в Малой Азии, и многие историки пытались объяснить это сложившейся в Ионии общественно-политической обстановкой»210. По их мнению, «в Ионии была более свободная, чем в европейской Греции, политическая структура, что повлекло за собой определённое пренебрежение к традиционным религиозным верованиям»211.
Ну, а «прежде, и греческая, и другие цивилизации древности рассматривали природу как нечто хаотическое, капризное и даже устрашающее»212. Повсеместно во всём древнем мире, за пределами Греции считалось, что «всё происходящее в природе было необъяснимо или приписывалось воле богов, умилостивить которых можно было молитвами, жертвоприношениями и другими ритуалами»213.
И лишь «греки осмелились взглянуть природе в лицо»214. Одни только «древнегреческие мыслители отвергли традиционные доктрины, веру в сверхъестественные силы, догму, сбросив путы, сдерживающие мысль»215.
Именно «греки первыми начали изучать разнообразные загадочные и сложные явления природы и предприняли попытку понять их»216. Идя таким путём, «свой разум они противопоставили хаосу на первый взгляд случайных явлений и вознамерились пролить на них свет»217.
В результате, «греки выработали концепцию Вселенной, ставшую основной на всех последующих этапах развития европейской мысли»218. И самым главным достижением древних греков было то, что «их отношение было рациональным, критическим и нерелигиозным»219.
Решительно «греки отказались от мифов, равно как и от веры в богов, по своей прихоти правящих человеком и всем миром»220. Шаг за шагом, «постепенно греческие мыслители создали учение об упорядоченной природе, бесперебойно функционирующей по единому плану»221.
И действительно, «оказалось, что природа устроена рационально, и единый план, лежащий в её основе, хотя и не поддаётся воздействию со стороны человека, вполне постижим»222. Конечно же, «решающим шагом, позволившим рассеять ореол таинственности и мистицизма, окружавший явления природы, и «навести порядок» в их кажущемся хаосе, стало применение математики»223.
Разумеется, «этот шаг потребовал от греков не меньшей прозорливости, интуиции и глубины, чем вера в силу человеческого разума»224. Для них непреложным было то обстоятельство, что «план, по которому построена Вселенная, имеет математический характер – и только математика позволяет человеку открыть этот план»225.
Иными словами древние греки в VI в. до. н. э. совершили революцию. Если быть объективным, то греки в своём стремлении полагаться на свои силы были не одиноки.
Нечто аналогичное из самых поздних проявлений подобного подхода встречается у монголов вплоть до периода сложения и расцвета империи Чингисхана включительно. Согласно религиозным представлениям монголов их Бог или
