для всех способом, за такое своеволие Сократа очень строго накала бы, невзирая на его прежние заслуги перед нею.

Разумеется, «проблесками интеллекта» Сократа не исчерпываются парадоксы, порождённые творчеством философов Древней Эллады. Самые распространённые из них создаются по схеме, впервые выдвинутой Эпименидом Критским в рамках парадокса «лгущего критянина».

Данный парадокс начинается с констатации того факта, что все жители острова Крит, якобы, лжецы. Его сущность заключается в ответе на вопрос, кем же следует считать критянина, прямо заявляющего, что он и есть лжец.

Ведь получается, что сделавший подобное заявление критянин говорит правду и потому лжецом не является. И такая ситуация, конечно же, не вяжется с исходным положением, утверждающим, что все критяне лжецы.

Необходимо отметить, что парадокс лгущего критянина «заразил» очень многих древнегреческих философов. И некоторые из них, например, Филет Кооский, отчаявшись его разрешить, покончили с собой.

Другие же, типа Диодора Кроноса, поклялись не питаться, пока не поймут в чём же тут дело. Конечно же, и такое начинание всегда заканчивалось смертельными исходами.

Как говорится, дело было бы таким смешным, если не было бы столь печальным. Но, с точки зрения древнеарийской философии, ситуация оказывается очень простой.

Ведь ситуация, когда все критяне будут лжецами, во всяком случае, всегда, не может состояться в действительности. Не может быть потому, что на лжи невозможно ничего построить, не говоря уже о такой сложной системе, которую представляет собой человеческое общество, пусть даже и древнее.

Действительно, как может существовать и решать проблемы своих членов, как коллективные, так и индивидуальные подобное общество. Как на его гражданах, используемых в качестве информационных носителей, может записываться нужная для функционирования самого общества во всех его аспектах информация?

Стоит тут задаться и вопросом о том, имеет ли общество лжецов хоть какие-то перспективы своего развития? Да, и вообще, могло ли оно, хотя бы, возникнуть?

Разумеется, ничего такое, во всяком случае, в длительной перспективе не может быть реализовано. Но даже, если нечто подобное кратковременно и будет создано, то такая структура окажется проявлением дьявольских замыслов.

А они, рано или поздно, а, значит, и основанное на них общество будут разрушены или саморазрушены. Ведь, с точки зрения древнеарийской философии, дьявол только сулит золотые горы, но расплачивается всегда разбитыми черепками и склонен к самоуничтожению.

Несколько иначе разрешаются парадоксы бесконечности, самым известным из которых является парадокс буриданова осла. Данный осёл стоит между двумя пучками сена на равном расстоянии от каждого из них.

Согласно начальным условиям, он голоден, но не может начать утолять свой голод по причине равенства расстояний до обоих источников пищи. В конечном счёте, зайдя в состояние ступора необходимостью выбора, буриданов осёл умирает с голода, несмотря на то, что до каждого пучка сена он дотягивается без особых проблем.

Безусловно, здесь имеется явный факт тиражирования дурной бесконечности. Согласно древнеарийской философии, данная тенденция, рано или поздно, но будет разрешена индивидуализацией конкретного выбора.

Он обязательно окажется осуществлённым из-за ограниченности возможностей любых объектов Мироздания. И даже самый тупой осёл вынужден будет сделать вполне конкретный выбор на фоне нестерпимых приступов своего голода.

Подобное обязательно произойдёт, когда предел его возможностей терпеть голод будет превышен. Буриданов осёл выберет себе охапку сена и с голоду никак не умрёт, правда, если ещё окажется в состоянии работать челюстями и не испустит дух от несварения желудка вследствие долгого воздержания от еды.

Выбор отмеченной охапки сена гарантируется аксиомой выбора. Но, учитывая отсутствие формулы выбирающей функции до наступления Конца Света, нельзя заранее сказать, какой охапке сена буриданов осёл отдаст своё предпочтение.

Аналогичны парадоксу буриданова осла логические тупики типа парадокса парикмахера, который бреет всех, кто не бреет себя сам. Вопрос заключается в том, кто же бреет самого парикмахера?

С теоретической точки зрения, как и в парадоксе буриданова осла, в данной задаче не определена единственная неподвижная точка. В специфике разбираемой ситуации она сопоставляется тому, кто будет брить парикмахера.

В реальности же, если парикмахер бриться не желает, то он и не будет. Конечно же, тут обсуждаемая единственная точка оказывается совпадающей с фантомом.

Если же он хочет или всё же задумает бриться, то, разумеется, удовлетворит своё желание. И специфика текущей ситуации определить конкретно, кто же всё это сделает – он сам или некто посторонний.

Существуют также философские парадоксы, основанные на превратном толковании всемогущества, точнее, самодостаточности Бога и неизбежности Высшего Промысла. В частности, утверждается, что Бог вовсе не так уж всемогущ, как принято считать, ибо Он не может создать тяжесть, которую Сам бы не смог бы поднять.

А здесь необходимо задать весьма простой вопрос. Нужно ли такое Всевышнему, принципиально самодостаточному, и занятому только собственным самосозерцанием?

Разумеется, не нужно, ибо непонятно, что оно даст Богу с точки зрения единственной стоящей перед Ним цели – собственного самосозерцания. А раз так, то и парадокса нет.

Подобно всем остальным, разобранный парадокс имеет множество модификаций:

·    можно задаться вопросом, а может ли Бог покончить с Собой или совратить себя;

·    может ли Он сделать мёртвых бессмертными, и чтобы когда-то живший человек не жил;

·    в состоянии ли Он изменить прошлое.

Ответ на все такие вопросы одинаков. Нужно ли подобные вещи Всевышнему для своего самопознания, и зачем, если Он и так имеет инструментарий здравого смысла, который обязательно решить Его проблему самопознания.

Видимо, наибольшим и до сих пор непревзойдённым возмутителем спокойствия человечества был Зенон Элейский, влияние которого ощущается и поныне. В общем «итоговом зачёте» данному философу приписывается четыре базовых типа парадокса, которые он преподносил своим оппонентам и слушателям в различных вариациях, например:

·   что всегда можно поймать летящую стрелу, так как она в каждый момент времени занимает строго определённое положение в пространстве;

·   что Аполлон не сможет догнать черепаху, которая хотя и движется с меньшей скоростью по той же прямой, что и Аполлон, но проходит какое-то расстояние одновременно с Аполлоном, и потому всё время находится впереди его;

·   что движение не существует, ибо в разных системах отчёта тела проходят различные расстояния;

·   и, наконец, какова природа движения, поскольку Зенону представляется непонятным, где движение находится в неподвижных телах, как оно переходит в видимое глазу движение и куда исчезает при остановке тела.

Нетрудно видеть, что часть парадоксов Зенона очень просто можно разрешить и без применения древнеарийской философии. В некоторых случаях для такого шага достаточно использовать даже инструментарий ортодоксальной науки, хотя здравый смысл кое-когда может сделать его ещё проще.

Например, летящую стрелу действительно можно поймать, но для успешности подобного начинания нужна соответствующая реакция у того, кто решил его совершить. В том же случае, если потребной реакции нет, то на успех, конечно же, надеяться сразу же нельзя, но можно потренироваться и попытать счастья позже.

На уровне элементарных подходов разрешается парадокс Аполлона и черепахи. Даже с применением инструментария, которому всех нас обучили в средней школе, можно показать, что Аполлон догонит черепаху, ибо, согласно исходному положению, принципиально движется быстрее неё.

Оценивается и время, когда Аполлон и черепаха сравняются. Оценить можно, как напрямую, так и предлагаемым Зеноном методом, ибо в подобной ситуации, как бы сказали математики, получаемый ряд интервалов времени сходится.

Следующий парадокс Зенона Элейского касается обсуждения различных путей, проходимых телами в разных системах отчёта. Но, с точки зрения физики, подобная ситуация является обычным явлением, и по такой причине нет совершенно никакого смысла возводить её в ранг парадокса.

Итак, остаётся один парадокс о природе движения. В отличие от разобранных парадоксов, он может быть разрешён только при помощи инструментария древнеарийской философии.

Согласно древнеарийской философии, движение является отражением в физическом мире изменений мыслеформ. Поскольку мыслеформы, если не произошло уже познание их первоидей, постоянно стремятся себя с такой целью осмыслить, то до наступления Конца Света, движение никуда не исчезает, хотя и принимает самые различные формы.

Ещё одним примером игнорирования принципов древнеарийской философии является парадокс кучи. Автор, к сожалению, не знает, когда он был вынесен на «суд общественности».

Парадокс кучи проистекает из следующих рассуждений. Рассмотрим вначале одну песчинку, и предположим, поскольку, конечно же, мы имеем такое право, что рассматриваемое не есть не куча.

Добавим к ней ещё одну песчинку, и зададимся вопросом о том, получится ли в этом случае куча? Если же нет, то будем добавлять песчинки до тех пор, пока куча не получится.

Парадокс заключается в том, что в самом общем случае невозможно заранее сказать, когда нам покажется, что получилась куча. Но то, что такой момент настанет, представляется несомненным.

По мнению сионистов, данное обстоятельство и представляет собой парадокс. С точки зрения древнеарийской философии, конечно же, совершенно непонятно, в чём же здесь заключается парадокс, и где можно смеяться.

Согласно древнеарийской философии, критерий кучи в каждой конкретной ситуации существует, поскольку дающая его аксиома выбора, действует всегда и независимо от нашей воли. Другое дело, что данный критерий в каждом конкретном случае свой, и определяется из специфики ситуации.