методике определения размеров молекул.
Согласно официальной точке зрения за данную работу ему присвоили степень доктора наук444. По меркам нашей страны такое звание соответствует степени кандидата наук, что почти всегда сплошь и рядом, вместе с проводимой для его получения научной работой, а в обсуждаемом случае именно так и было, является вполне рядовым достижением.
Дело в том, что в патриотической среде настойчиво циркулирует информация о том, что данную работу Эйнштейну не засчитали, и учёную степень за неё ему не присвоили. Если она верна, то вопрос о том, как получил Эйнштейн учёные степени на заре своей якобы научной деятельности, переходит в разряд не только риторических, но даже и детективных.
В результате, подводя итог всему сказанному про физика всех времён, но одного народа, можно с уверенность, премий, тем более, Нобелевских, Эйнштейну давать не за что было. И потому факт её вручения нельзя расценивать иначе, как одно из самых ярких доказательств существования международного еврейского заговора.
Прочие «звёзды» сионизма в науке. Вознесение Эйнштейна до небес произошло уже с использованием детально апробированных механизмов восхваления еврейской гениальности. Но иногда при помощи такого механизма мировое еврейство на вершину славы возводит и неевреев из числа тех, кто способствует международному еврейскому заговору.
Рождение механики. В отличие от Эйнштейна Ньютон по расовым представлениям тайного мирового правительства мало мог бы на что рассчитывать, если бы не был главным магистром Сионской общины. Начало жизненного пути Ньютона полностью напоминает старт карьеры Эйнштейна.
Всё та же серость в начале, наглый плагиат и «заслуженная» слава «гения» в конце. Можно сказать, что без повышенной потребности глобальной синагоги в действенном и эффективном контроле над наукой во время зарождения Ост-Индской и Левантийской компаний, а также Банка Англии, вряд ли бы сейчас человечество что-либо знало о Ньютоне.
Ведь, «если не считать ярко выраженного интереса к механическим устройствам, Ньютон не подавал особых надежд в юности»445. Он родился в семье фермера, но, «поскольку он не проявлял никакого интереса к сельскому хозяйству, мать отправила его в Кембридж, и в 1661 г. он поступил в Тринити-колледж (колледж св. Троицы)»446.
И, «хотя пребывание в стенах прославленного колледжа давало его воспитанникам определённые преимущества, например, возможность изучать труды Декарта, Коперника, Кеплера, Галилея или слушать лекции знаменитого математика Исаака Барроу, Ньютон, насколько можно судить, извлёк немного пользы из учёбы»447. Во время учёбы «он был слаб в геометрии и даже подумывал заняться изучением права вместо натурфилософии»448.
Однако, «в год, когда Ньютон окончил колледж в Лондоне, в его округе разразилась эпидемия чумы»449, и «Кембриджский университет был закрыт»450. Как следствие, «Ньютону не оставалось ничего другого, как уединиться в тиши родительского дома в Вулсторпе, где он провёл безвыездно 1665-1666 г.г.»451, и именно «в этот период он начал свои работы по механике, математике и оптике, завершившиеся триумфальным успехом»452.
Короче говоря, ни с того, ни с сего назавтра проснулся знаменитым. Факт необъяснимый, если не учитывать занимаемый Ньютоном пост в системе международного еврейского заговора.
Справедливости ради стоит отметить, что во главе Сионской общины иногда стояли и действительно творческие люди, и её главным магистром был, например, Леонардо-да-Винчи453. Но, все такие факты, конечно же, являлись исключениями, и к помощи подобных людей тайное мировое правительство прибегало только при исключительной нужде.
В основном же глобальную синагогу устраивали серости типа Ньютона. В отношении него для подобных заявлений оснований более чем достаточно, причём, как оно не покажется странным, прямо из первых уст, поскольку «знаменитое высказывание Ньютона: «Если я видел дальше других, то лишь потому, что стоял на плечах гигантов», не просто проявление скромности, а констатация факта»454.
Кто же подставил своё плечо будущему главному магистру Сионской общины? Ньютон совершил плагиат в отношении очень многих.
И поэтому всех гигантов, на плечах которых он устраивался, не перечислишь. Но можно точно утверждать, что «крупнейшими из них были Рене Декарт и Галилео Галилей»455.
От плагиата Ньютона их не спасла связь с мировым еврейством, хотя небольшое знакомство с методами глобальной синагоги, описанными в главе 8, делает такую ситуацию не столь уж и необычной. Впоследствии, конечно же, адепты тайного мирового правительства, не останавливаясь перед самой неприкрытой ложью, приложили все мыслимые и немыслимые усилия для того, чтобы представить дело в совсем ином свете.
Например, в действительности «фундаментальный закон движения, гласящий, что тело, свободное от действия сил, движется равномерно и прямолинейно в течение сколь угодно большого промежутка времени, был впервые замечен Галилеем (и сформулирован также Декартом)»456. Но, благодаря усилиям высшего раввината, «ныне он известен как первый закон Ньютона, который придал ему чёткую математическую формулировку»457.
В данной связи автор со всей ответственностью заявляет, как человек, который не только профессионально занимается физикой, но и много изучал её в профильных учебных заведениях, что никакой другой формулировки первого закона Ньютона, кроме сформулированной Декартом философской версии, не существовало никогда и сейчас не существует. Поэтому, чёткая математическая формулировка первого закона Ньютона есть не просто фикция, а наглая сионистская ложь.
Даже из курса средней школы известно, что первый закона Ньютона просто постулирует существование «инерционных систем отчёта», в которых он выполняется, что является официальной позицией современной науки. И потому речь о математической формулировке первого закона Ньютона вести, по крайней мере, абсурдно.
В результате, совершенно невозможно скрыть информацию не только о том, что «предтечей Ньютона был Галилей»458, но тот факт, что ещё до Ньютона в механике «первые два закона были сформулированы Декартом и Галилеем»459. Как следствие, за Ньютоном остаются третий и четвёртый законы носящей его механики.
Однако, утверждать, что он «обобщил также установленные Галилеем законы движения земных тел»460, по мнению автора, немножко опрометчиво, ибо успешная инженерная деятельность Галилея невозможна без знания третьего закона. И его формулировка столь естественна, что трудно предположить, будто Галилей или Декарт до неё не догадались.
Что же касается четвёртого закона своей механики, то «Ньютон принял гипотезу, высказанную его предшественниками»461, точнее другими гигантами, на плечах которых он пристроился462. В данном случае самым крупным из обворованных Ньютоном титанов был Гук.
Разумеется, глобальная синагога, что естественно, придерживается в данном вопросе противоположной точки зрения. Она считает, что «резкая полемика между Ньютоном и Гуком по поводу приоритета в открытии закона всемирного тяготения оставляет столь тягостное впечатление ещё потому, что целиком относящийся по своей научной идеологии к «доньютоновскому» периоду великий учёный Гук так, видимо, и не понял, что его претензии на это выдающееся открытие были несостоятельными»463.
По мнению финансового интернационала «Гук выписал формулу закона всемирного тяготения, исходя из чисто умозрительных соображений»464, поскольку «до Ньютона все размышления о силе тяготения не выходили за рамки чистого философствования»465. Мировое еврейство считает, «что эти чисто эвристические соображения могут лишь подсказать ответ, но никак не обосновать его»466, и последнего нюанса, оказывается, «Гуку понять было не дано»467.
Однако, с практической точки зрения, совершенно не важно, как Гук догадался до правильной формулы – умозрительно ли, путём анализа или сорока ему её на хвосте принесла. Главное заключается в том, что он догадался до присвоенного затем себе Ньютоном правильного ответа.
Кстати говоря, сделал он это на базе методологии о сохранении потока468, которая и сейчас широко применяется в современной науке, прежде всего, в электродинамике.
Разумеется, Гук не принял столь наглый плагиат. Беда же его заключалась в том, что он был современником Ньютона, а не предшественником, как прочие гиганты, чьё научное наследство Ньютон себе присвоил.
И данное наследство хорошо работало и до Ньютона. И потому глобальная синагога, желая навсегда снять подобный вопрос с повестки дня, разделила время развития науки на ньютоновский и доньютоновский период.
Правда, вполне возможно, что нечто Ньютон сделал и сам. Впрочем, не исключено, что тут просто-напросто налицо недостаток достоверной информации о тех временах.
Вполне вероятно, будто «Ньютон одержал блестящую победу, доказав, что три закона Кеплера, полученные им методом проб и ошибок на основании многолетних наблюдений Тихо Браге, представляют собой не что иное, как математические следствия из закона всемирного тяготения и трёх законов движения»469. Достижение, конечно же, весьма значительное, при условии, что оно было действительно сделано самим Ньютоном, но отдавать ему за такую работу пальму первенства, игнорируя всех остальных и их самоотверженный труд, просто нелепо.
Математический анализ. Согласно официальной истории ортодоксальной науки, написанной, как известно, под диктовку тайного мирового правительства, «наибольший вклад в создание математического анализа внесли Ньютон и Лейбниц»470. Конечно же, финансовый интернационал не имел бы ничего против того, тем более, что мировое еврейство приложило к немало усилий в данном направлении, чтобы о вкладе Лейбница человечество забыло.
Однако, здесь правда вышла наружу, хотя в своё время «крайне неприятные приоритетные споры об открытии математического анализа, развернувшиеся в XVIIв. между Ньютоном и Лейбницем, формально окончились как будто полной победой Ньютона»471. Как и следовало ожидать, в данном поединке со своим не только научным оппонентом, но и политическим противником все материальные ресурсы были на стороне Ньютона.
Глава Сионской общины не понёс «в результате их ни малейшего материального или морального ущерба, тогда как Лейбниц из-за этих споров умер буквально в нищете»472, ибо оказался, подобно Гуку, тугодумом. Впрочем, зная повадки мирового еврейства, стоит ли удивляться таким исходам?
Однако, со временем правда восторжествовала, и «историческим победителем здесь оказался именно Лейбниц, а научным наследникам Ньютона эти беспредметные дискуссии о первенстве принесли вполне ощутимый вред»473. Достаточно сказать, что «вся континентальная Европа восприняла дифференциальное и
