интегральное исчисление в том обличье, которое придал ему Лейбниц»474.
Ныне восходящий к Лейбницу подход известен, как «нестандартный анализ» или «исчислений дифференциалов». Он и поныне широко используется, особенно в практических приложениях, например, в физике
Ну, а «в Англии из-за приоритетных соображений на систему обозначений и терминов Лейбница был буквально наложен запрет, что лишало молодых английских учёных возможности следить за достижениями своих континентальных коллег, и привело к резкому отставанию английской науки»475. И, «даже возрождение английской математики в середине XIXстолетия… было первоначально встречено на континенте с большим недоверием»476.
Здесь, как в фокусе, ярко отразилось всё бессилие и бесперспективность сионизма. Даже в столь важном деле для достижения своих целей деле как ортодоксальная наука, глобальная синагога не смогла создать ничего впечатляющего, выдержавшего пресс времени, и была вынуждена прибегать, как и везде, к использованию подлых приёмов.
Продажная девка империализма. Ещё одним примером сборища дутых сионистских авторитетов является «продажная девка империализма» – кибернетика. Конечно же, автор, делая подобное заявление, рискует попасть под безжалостный огонь очень эмоциональной сионистской критики.
Однако, как известно, эмоции в подобных спорах ни к чему не приводят, и потому автор хотел бы задать яростным и не очень защитникам продажной девки империализма следующий, как ему кажется, неприятный для них вопрос. Как же так получилось, что в литературе, как минимум, с начала последней четверти XX в., посвящённой проблемам автоматизации и смежным с нею вопросам слово «кибернетика» почти не встретишь.
Во всяком случае, автор, а он прочитал такую литературу, как ему кажется, в достаточном объёме, если и встречал данное слово, то крайне редко и всегда мельком. Действительно, почему его нет, если со всеми последствиями «культа личности» Сталина уже давно покончили, причём не только в СССР, но и во всём мире.
И что же тогда помешало возродить или вывести из подполья столь многообещающее научное направление? Ну, или использовать его название как флаг вышедшей из-под гнёта возрождающейся перспективной деятельности.
А причина подобной забывчивости заключается в том, что в настоящее время путают ранее чётко разные понятия – электроники, лежащую в основе много чего, в том числе и вычислительной техники, и бездумную автоматизацию, которую и называли кибернетикой. Кому-то термин «бездумная автоматизация» может показаться слишком резким, но дела обстоят именно таким образом, и тому есть немалое число тупиковых примеров.
Взять бы, хотя бы, системы телевооружений, с которыми экспериментировали во второй четвёрти XX в. вооружённые силы почти всех стран мира. Проектировалось их много, но все они страдали одними и теми же недостатками, и потому, с целью краткости изложения, остановим свой взгляд на танках477.
В своё время для экономии личного состава планировалось использовать танки, управляемые радиосигналами. Управление небольшой группой танков предполагалось вести с головного танка, оснащённого мощной радиостанцией.
И тут начинались трудности реализации, поскольку обнаружить такой танк методами радиопеленгации, причём не только в бою, но и на марше, труда не представляло. И вывести его из строя, несмотря на усиленную защиту, было легко.
Разумеется, с выводом головного танка все ведомые им танки становились даже не добычей, а трофеем противника. В попытках решить такую проблему разработчики подобных систем вооружений стали планировать расположение дублирующих экипажей, причём во всех радиотанков, хотя бы, для того, чтобы вести их на марше.
Однако, сказало своё веское слово требование необходимости соблюдать небольшие объёмы танка. В противном случае он становился удобной мишенью, и довольно быстро стало ясно, что подобное направление, во всяком случае, для того уровня развития техники является тупиковым.
И, всё же, несмотря на такой довод, апологеты кибернетики, например, Бекаури в СССР, разводя демагогию, шли напролом, транжиря с таким трудом достающиеся народные деньги, не говоря уже об иностранной валюте. Кстати говоря, их причитания о судьбе личного состава были крокодиловыми слёзами.
А как же могло быть иначе, если проектируемые ими системы вооружения не позволяли решить их главную задачу – уничтожение живой силы и боевой техники противника. И, по мере истощения резервов в ходе бесплодных атак, пусть даже в одной материальной части, да ещё столь оригинальным ускоренным способом, противник переходил в контрнаступление, и лишённый немалой части своего вооружения личный состав наших войск оказывался его лёгкой добычей.
Вот именно такое направление и называлось «кибернетикой». Время показало даже на современном уровне развития техники, несостоятельность «кибернетики», да и древнеарийская философия, указывая на исключительную роль человека в окружающем мире, как такое будет показано в главе 3, свидетельствует о том же.
Впрочем, многим это было понятно и тогда, почему, в конце концов, бесперспективность кибернетики была признана повсеместно, в том числе и в СССР. И трудно не согласиться с тем, что оно не было правильным решением.
Ну, а с теми, кто не только не понимал очевидного, но и хотел сладко жить за государственный счёт, ничего не давая взамен, поступали как с врагами народа. Что же поделаешь – время было такое, да и в других странах, даже сейчас, за подобное осмысленное головотяпство также по головке не гладят.
Впрочем, ситуация такова, что в общественном сознании пусть даже и в его глубинах, в эпоху компьютерного бума, электроника неразрывно связана с кибернетикой. И потому глобальная синагога весьма много поработала в данном направлении для того, чтобы связать происхождение благ человечества с именем ещё одного еврея Винера – теперь кибернетика всех времён, но одного народа.
Разумеется, требуется внести ясность в такой очень важный вопрос. Если говорить кратко и по существу, то работа в области теории электроники привела к открытию одного из основных положений электроники и кибернетики – принципа «отрицательной обратной связи».
По логике вещей должно быть так, что кибернетик всех времён, но одного народа обязан был стоять у истоков данного метода. Но, как показывает беспристрастный анализ, на самом деле всё обстоит иначе.
По определение, «отрицательная обратная связь – это процесс передачи выходного сигнала обратно на вход, при котором погашается часть входного сигнала»47. На первый взгляд «может показаться, что это глупая затея, которая приведёт лишь к уменьшению коэффициента усиления»479.
И, действительно, «именно такой отзыв получил Гарольд С. Блэк, который в 1928 г. попытался запатентовать отрицательную обратную связь»480. По его словам, «к нашему изобретению отнеслись так же, как к вечному двигателю» 481.
Все приведённые цитаты взяты из базового курса электроники Гарвардского университета. Как видно, ни о каком упоминании имени кибернетика всех времён, но одного народа речи не идёт.
Нет никаких сомнений в том, что сами американцы, коль скоро отрицательная обратная связь была открыта в США, лучше всех знают, кто же конкретно его сделал. По мнению автора, в данном вопросе процитированный им источник заслуживает полного доверия.
Что же касается сознательного уничтожения электроники в СССР в ходе борьбы с продажной девкой империализма, то это просто очередная ложь сионистов. Слов нет, из-за трудностей военного времени, СССР, бывший, в отличие от США, главным противником Германии, отстал в создании электронно-вычислительных машин или ЭВМ482.
Однако, отставание было кратковременным. В США первая работоспособная ЭВМ, знаменитый ЭНИАК, была создана в 1946 г., но уже в 1948 г. в Энергетическом институте АН СССР и в Институте электротехники АН УССР начались работы по созданию ЭВМ.
Их результаты появились очень скоро, и в 1951 г. был создан первый советский компьютер. Им стала Малая электронная счётная машина (МЭСМ), признанная 5 (пять) лет спустя лучшей европейской ЭВМ.
А в 1953 г. была сдана в эксплуатацию Быстродействующая электронная машина, признанная самой быстродействующей ЭВМ в Европе. Иначе говоря, обусловленное объективными военными трудностями отставание СССР от США в столь важном деле было преодолено в кратчайший срок.
Можно не сомневаться, что при увлечении бесперспективной кибернетикой ничего подобного не добились бы. И потому вопрос о том, нужно ли было бороться с продажной девкой империализма или же нет, перестаёт быть риторическим.
Гении генетики. Глобальная синагога, разумеется, создаёт прирученных «гениев» не только глобального масштаба, но и масштабов местных. Мировое еврейство прекрасно понимает, что, мысля исключительно в мировых масштабах, твёрдо контролировать ситуацию невозможно, и потому спускается с облаков на землю.
Нередко в таких мероприятиях происходит раскрутка лиц нееврейской национальности, но, так или иначе, связанных с масонством. По мнению автора, типичнейшим представителем местных прирученных гениев был «великий русский учёный» Вавилов, стоящий на позициях вейсманизма-морганизма.
Официальная версия его «трудной» судьбы учёного, затравленного Сталиным и неучем Лысенко, навязываемая массовому сознанию всей мощью сионизма, такова. Был необычайно талантливый учёный Вавилов, отец русской генетики.
Существовал и неуч Лысенко, вышедший прямо от сохи, то есть крестьянского происхождения. Именно он всеми правдами и неправдами, в том числе и не имеющими под собой никакого основания грязными доносами, способствовал аресту Вавилова, умершего впоследствии в тюрьме.
Имеет смысл разобраться в данной истории, несмотря на то обстоятельство, что она уже немного обсуждалась ранее в настоящей главе. Лучше всего это сделать, опираясь на общеизвестные сведения.
И здесь выясняется, что именно «Лысенко, Трофим Денисович… состоит научным директором селекционно-генетического института в Одессе»483. И не Вавилов, а он «разработал теорию стадийного развития растений»484.
Изыскания Трофима Денисовича Лысенко нашли широкое применение и, например, «на основе теории стадийного развития растений (физиология растений) возможен сознательный выбор родительских пар для скрещивания при выведении нового сорта»485. Вавилов же генетиком не был, и занимался лишь
