готова, с того, что начинает хлопать руками какая-то часть присутствующих.
Если они хлопают невпопад, то никакого возбуждения всему залу, разумеется, не передаётся. Но, как только в хлопках наблюдается организованность, особенно по частоте совершения, то через некоторое, обычно достаточно малое время, весь зал, зачастую сам того не осознавая, подхватывает кем-то брошенную инициативу.
И случается так, что хлопать от всей души начинают даже те, которые не очень-то ранее были к этому расположены. Процесс может даже выйти из-под контроля и остановить его даже целенаправленными мерами оказывается нелегко.
Задавшая бурю оваций инициативная группа может быть, как случайным образованием, так и преднамеренно созданным. Последнее, надо сказать, случается не так уж редко.
Вследствие общественной природы человека заражение его при помощи автосинхронизации происходит бессознательно. Проявляя уступчивость, он может даже того не осознавать, а делать подобный шаг вынужденно, как сел бы, когда на его плечо надавило бы значительное число людей.
Будучи отражением инертности, толпа, если она существует, очень консервативна, и тем сильнее, чем больше. Но, оказавшись по каким-то причинам разубеждённой, толпа жаждет подчиниться новой идее, даже прямо противоположной владевшему ею предыдущему настрою.
Наконец-то получив в данном вопросе нечто для себя приемлемое, толпа служит ему верой и правдой. Если к тому вынуждают обстоятельства, то толпа объявляет ересью и проклинает свои предыдущие недавно столь широко распространённые убеждения, ничуть не заботясь в ходе такой переоценки ценностей о логике.
Впрочем, толпу почти никогда нельзя убедить. Обычно её можно только завоевать, зажечь огненным словом.
Удовлетворив текущие потребности толпы и, сказав ей на языке наиболее отсталых в понимании её членов то, что она ожидает, большим скоплением людей можно управлять уже без труда. Подчинившаяся толпа оказывается послушным орудием своего лидера и пойдёт туда, куда ей укажут, вне зависимости от того, нравственно или такое дело или же нет.
Притупление нравственного начала, повышенная впечатлительность и поразительная внушаемость, даже не подавая пример, позволит указать толпе для выполнения любую цель, сколь бы абсурдной она не была бы для любого сколь-нибудь здравого ума. В определённом смысле аналогично поступают утята в известном в биологии явлении импритинг, следуя за всем, что движется, вовсе не интересуясь, почему ведущий их объект не купается с ними в луже и не есть червяков.
Управляемая эмоциями толпа живёт на импульсах, получаемых из коллективного бессознательного. Лишённое своей инертностью или даже косностью критических начал и потому ничего не осмысляющее массовое сознание способно на самые алогичные с точки зрения отдельного индивидуума, в том числе и входящего в саму толпу, поступки.
Когда же объектом поклонения толпы оказываются представители живой материи, исключая человека, то получается фетиш. В религиозных вопросах подобное заблуждение нередко приводит к идолопоклонству.
Впрочем, вследствие ограниченности возможностей отдельного человека, толпа переносит свои симпатии на кого-то, кто, обладая «харизмой», явственно отвечает её представлениям об идеальном характере. Собранные в толпу люди желают поручить ему решение своих проблем, особенно находящихся за пределами их возможностей, пусть даже временно и только сейчас, и именно так чисто внешне и рождается очередной «вождь».
Столь любимый сердцу толпы «харизматический лидер как бы отмечен свыше, он иррационально сильнее, а не за счёт каких-то просчитываемых характеристик»110. Проявляя связность окружающего мира, пленённое первоначально заманчивым образом массовое сознание само додумает присущие её кумиру черты, о наличии которых у себя тот, вполне возможно, узнаёт с большим удивлением.
Иначе говоря, если у толпы нет лидера, то она, подобно случаю отсутствия у неё идеи, постоянно будет находиться в его поиске. Если же на вакантное место претендует несколько кандидатур, то толпа станет примеряться к каждому из них.
При отсутствии претендентов, массовое сознание пытается найти фигуру вождя где угодно, и практически любой материал тут к месту. Оно успокоится лишь тогда, когда найдёт нечто-то подходящее, пусть даже только и внешне.
В результате, люди «в фигуру вождя, а это высший уровень символизации лидера, которая уже не поддаётся критическому осмыслению, вписывают многие характеристики харизматического свойства»111. Желая видеть отмеченного печатью избранности сильного человека, массовое сознание быстрее остановит свой взор на том, кто сам себя создал собственным трудом или поверит, что именно так и было, если пропаганда создаст её кумиру нужный образ.
И, если он толпе несимпатичен, самый прекрасный специалист не завоюет сердца людей. Его оппонент может вовсе не разбираться в проблеме, за которую берётся, но, имея, во всяком случае, поначалу, полученный от толпы мандат, он может не сомневаться в её поддержке, личным примером показывая, что как мало надо знать, чтобы управлять людьми.
Однако, наделение лидера его последователями сверхъестественными свойствами, не только производит подъём кумира по социальной лестнице, но и в такой же степени ограничивает степень его свободы. И потому во многих аспектах своей жизни лидер зачастую оказывается уже не вольным над собой.
И даже жизнь его в опасности, поскольку он обязан выполнять пожелания своих сподвижников. Стоит ему только сделать неверный шаг или его противникам талантливо облить его грязью, как он моментально может упасть с пьедестала.
Женская психология толпы обуславливает, наряду с её нетерпимостью к инакомыслию, и ту лёгкость, с которой она шарахается из стороны в сторону, голографически проявляя хаос, царивший в начальный момент возникновения Мироздания. Разочарование в своём лидере, как и в прежней владевшей умами идее, вызывает не только отказ толпы от них, но и возникновение ненависти к ним, которая тем обычно бывает сильнее, чем ярче до того было их обожествление.
Наделение массовым сознанием вождя сверхъестественными свойствами приводит к тому, что, как только начинается беспристрастный анализ вождя, вскрывающий его реальные недостатки, то прежний его образ в представлениях следующих за ним людей, во многом созданный целенаправленной пропагандой, начинает блекнуть вплоть до исчезновения из массового сознания своего носителя. И, вместе со своим кумиром, особенно при его устранении, пусть не физически, но от разных активных действий, например, его изоляции, лишаясь точки опоры в приложении своих грёз, толпа, охватываемая внезапно вспыхнувшим пламенем безудержной паники, если у неё нет иных дисциплинирующих скреп, обычно распадается.
Нередко она рушится вплоть до своего полного уничтожения, исключающего в дальнейшем любую попытку её возрождения. Когда такой процесс затрагивает национальную идею, то народ гибнет, а его этногенез прекращается.
Однако, до того, любая овладевшая толпой идея, пусть даже, подобно большинству мифов, не имеющая материального проявления, будет удивительно живучей. Даже содержа лишь крупицы истины, окружённые толстым слоев домыслов, а иногда, по истечении достаточного времени от реализации первичного события, по причине буйства фантазии уже и вообще их не имея, она окажется в состоянии упорно сопротивляться любым построенным на логике доводам.
Вместе с поиском лидера, проявляя закон синархии, толпа испытывает потребность в структуризации. Создавая внутри себя иерархию, толпа подводит под своего венчающего её лидера пьедестал.
Разумеется, смена лидеров происходит при смене господствующих идей. Несмотря на нетерпимость и инертность толпы, они, пусть медленно, но всё же могут проникать в массовое сознание, подбираясь через изменение второстепенных черт характера массовой психологии к революционной перестройке её взглядов.
Дело в том, что, согласно древнеарийской философии, над умами людей и всем остальным властвуют не лидеры, а идеи. И потому при смене идей нередко меняется и лидер, особенно, когда прежний вождь перестаёт удовлетворять новым требованиям массового сознания по наделению его, даже помимо воли самого лидера, чертами сверхчеловека.
Проникнув в массовое сознание, некоторое понятие получает уже самостоятельную жизнь. Снижение критических способностей в коллективе вследствие упрощения психологии толпы приводит к тому, что любая даже самая сумасбродная идея начинает вращаться в толпе, представляясь её членам полностью лишённой любых недостатков.
Результатом является «массовый психоз», который может, в зависимости от ситуации, длиться, как очень долго, так и закончится практически сразу же. Примером кратковременного массового психоза является имевшее место в начале 80–ых г.г. XX–ого в. увлечение кубиком-рубиком и участие в нашей стране немалой части её населения в финансовых пирамидах.
И, если последствия увлечения кубиком-рубиком были достаточно безобидными – сломали несколько прилавков в магазинах, в том числе и дубовый в московском магазине «Балатон» на университетской площади, в процессе давки, то крах финансовых пирамид сгенерировал массовые движения обманутых вкладчиков. Но, даже когда крах их надежд был явно ощутимым, как никогда, очень многие из обманутых людей не верили, что стали жертвой банального мошенничества.
На протяжении, как минимум, десятилетия они считали, что организаторы финансовых пирамид являются кристально честными людьми, которым не позволили выполнить их обещания чрезвычайное стечение обстоятельств. И никакие доводы, даже самые убедительные и документально подтверждённые, здесь были бессильны.
Что же касается существующих длительное время массовых заблуждений, то их, на самом деле, великое множество. Просто, отражая вытекающую из вероятностного характера окружающего мира слабую информированность широких слоёв населения о реальном положении дел, они не воспринимаются им в качестве именно заблуждений.
Видимо, хрестоматийным примером здесь будет ответ на вопрос, впадает ли Волга в Каспийское море. Правильный ответ заключается в том, что в Каспийское море впадает не Волга, а Кама.
Дело в том, что, согласно основному положению гидрографии, при слиянии двух рек «доминирующая» река определяется по большей мощности водостока. Река же с водостоком меньшей мощности считается в неё впадающей.
В месте же слияния Волги и Камы мощность водостока Камы в 2 (два) раза превышает мощность водостока Волги. Конечно же, с точки зрения науки, данный факт означает, что Волга впадает в Каму, а Кама впадает в
