Скрывая под воздействием вырождения потерю смысла жизни стремлением к роскоши, бесцельному прожиганию, и неразрывно связанному с такими фактами соглашательству с враждебными народу силами, элита нации давала дурной пример всему народу.
Её поведение открывало шлюзы сметавшим все защитные плотины приливам измены национальной идеи и малодушия при выполнении своего долга. Подобные тенденции, конечно же, беспокоили все здоровые силы общества.
Им даже поддался такой убеждённый монархист как Отто фон Бисмарк. В отношении нового германского императора Вильгельма II он однажды «высказал в частном разговоре мысль о том, что американская конституция хороша тем, что если глава государства – президент – окажется неподходящим для занимаемого им высокого поста, то через 4 года его можно убрать, а в монархии – никак нельзя»113.
Впрочем, прекрасно зная историю, он обязан был знать, что при отсутствии ответственности ничего хорошего из такого начинания также не получится. В своё время, и в Польше, в период существования там республики феодалов, которые только одни имели право голоса, и в Испании также пытались выбирать королей.
В Испании, быстро поняв бесперспективность данного подхода, от таких намерений отказались довольно быстро. Ну, а Польша, дойдя до состояния полного маразма, ещё задолго до внедрения в общественную жизнь современных демократических форм правления, показала все его негативные стороны.
Разумеется, в Польше царя выбирали не все, а только шляхта. Впрочем, с фундаментальной точки зрения, такой факт ничего не менял, ибо базовые законы массового сознания, будучи отражением объективных закономерностей, объективны и в своей фундаментальной сущности не измены.
Они имели своим следствием развращение шляхты, когда каждый её представитель имел полное право вести в полном объёме внешнеполитические контакты и поднимать мятеж по любому поводу. Стоит ли говорить, что подобные тенденции не могли не развалить государство, что, в конечном счёте, как свидетельствует история, и произошло.
В долгосрочном плане качественно не изменяло ситуацию управление светской жизнью общества высокопоставленными духовными лицами или «теократия». Ещё хуже были последствия обратного подчинения духовной жизни светской власти, узаконенные традицией, например, в направлениях христианства пресвитерианских толков, когда, как в той же Англии, монарх одновременно является и главой англиканской церкви.
Даже в немалом священническом сане многие люди не могли и сейчас не могут справиться со своими пороками, которых у них, согласно теории Г. П. Климова, оказывается куда больше, чем у мирян. В светском варианте ситуация нередко бывала ещё хуже по причине отсутствия многих характерных для церкви сдерживающих начал.
По мнению автора, единственным примером, хотя и та же Западная Европа может похвастаться чем-то аналогичным, успешных попыток преодоления отчуждения власти от народа были Земские Соборы русского народа. Являясь совещательным органом, они, тем не менее, значительно помогли власти в создании остро востребованных жизнью законов.
Правда, успешной деятельностью они могли похвастать только тогда, когда перед ними ставили вполне или достаточно конкретные, пусть и трудные задачи. Они оказывались состоятельными только тогда, когда комплектовались людьми, действительно могущими сказать нечто дельное по обсуждаемым вопросам.
Данный пример показывает, что даже во времена своей безраздельной власти самодержавный монарх правил далеко не один. Его власть дополнял, а не ограничивал совещательный орган, нередко отражающий общенациональные интересы, несмотря на свою комплектацию из высших сословий общества.
Иначе говоря, любая власть, даже самодержавная, во всяком случае, в идеале, предназначена не для удовлетворения чьих-то прихотей, а обязана служить обществу и его интересам. И потому учёт традиций и действующих законов, а также общих настроений просто обязателен в любом случае, в том числе, и для имеющего неограниченную ничем власть монарха.
Немного о сокровенной мечте. Иначе говоря, кроме демократии западного разлива имеются и другие формы управления народом своей судьбой. К сожалению, сейчас они практически не практикуются, и потому имеет смысл кратко описать основные черты их проявления в современных условиях.
Дело в том, что ранее выборность была не так важна. Но, усложнение общества, проявляя факт усиления связности Мироздания, вместе с вероятностным характером окружающего мира всё изменило.
Иначе говоря, никто принципиально не спорит и не имеет ничего выборов высших эшелонов власти. Вопрос заключается лишь в создании механизма, постоянно приводящего туда ответственных и честных профессионалов.
Основным фундаментальным положением рассматриваемой системы является несение полной ответственности за результаты своей деятельности. В рамках обычной хозяйственной деятельности такой эффект достигается максимально возможным с точки зрения здравого смысла расширением сферы действия рыночных механизмов.
В случае неизбежно существующей области государственного управления, особенно её несовместимой с рынком части, обязаны действовать иные принципы. Кратко и аргументировано они будут обсуждены в заключение тома 2.
Сейчас главное понимать, что они существуют и дополненные рыночным механизмом создают возможность занятия и нахождения каждым того места в неизбежной социальной пирамиде, которого он достоин и заслуживает. В такой системе каждый, находя нишу для проявления своей индивидуальности, станет органически дополнять своими талантами других.
Каждый будет за каждого. И речи уже не будет о перекладывании ответственности за обеспечение своей жизни на шулеров, которые неизбежно ограбят, ибо за ними также надо следить, но делать этого, кивая друг на друга, никто не желает.
Именно здесь свобода приобретёт свой истинный смысл, став осознанной необходимость. Охота, как известно, пуще неволи, и любые вопросы жизни станут решать компетентные в них и желающие сделать настоящее дело профессионалы.
Разумеется, собравшись вместе, тем более, что в человеческом обществе без подобного явления не обойтись, они будут толпой. Но, толпа профессионалов, без всяких сомнений, в разбираемых ею вопросах приложения сил своих членов будет умнее толпы набранных с улицы.
В результате, каждый окажется наиболее полезным в выработке полезных затрагивающих жизнь всего народа или значительной его части решений. Подобная организация жизни в русской традиции называется «соборность».
Организованное на принципе соборности общество окажется устойчивым по той причине, что каждый человек в процессе его функционирования будет заниматься делом, в котором является полным профессионалом. В подобном обществе элита собственными делами доказывает и обосновывает своё право на власть, на возможность править народом.
В результате, основой оценки человека станут его человеческие качества и принцип его соответствия занимаемому им месту. Именно по нему будет производиться социальное расслоение общества, а не по происхождению.
Разумеется, факт влияния на стартовые позиции жизни происхождения человека, вследствие своей объективности, новых условиях не исчезнет. Но, приводя к возрождению сталинского тезиса «кадры решают всё», кстати говоря, верного и незыблемого в любой ситуации, он в деловой карьере любого человека уже не будет играть определяющего значения.
Именно на базе вытекающей из него кадровой политики и должна решаться столь широко распространённая в современном обществе, устроенном на западный манер, проблема коррупции. Как свидетельствует углублённое изучение истории западного общества, данная язва является неизменным его спутником.
Именно потому все попытки борьбы с нею не только легальными методами, например, достойной оплатой труда чиновников и организацией системы контроля над их работой и даже жизнью, ни к чему не привели. И только обращение к жёстким методам позволило, в конце концов, создать систему, когда негодный в подавляющей своей массе материал, объективно наполняющий власть в моделях развития общества по западному образцу вследствие присущих им недостатков, начинал преследовать не свои эгоистические интересы, а стремился адекватно работать на благо всего общества.
В случае соборности репрессивные механизмы будут играть вспомогательную, но не главную роль. Не желающие жить по приемлемым для большинства населения правилам, в конце концов, перейдут, заняв самые низшие ступени социальной пирамиды, в касту неприкасаемых, откуда назад всем им будет закрыт.
По мнению автора, первая осмысленная попытка создать такое общество, пусть даже не полностью, а в частях, была предпринята в Средневековом Китае. Именно там ранее других стран были введены квалификационные экзамены на право занятия государственных должностей, в которых мог принять участие любой желающий, и в подготовке к которым, находящимся в зависимом положении людям законом запрещалось мешать.
Безусловно, исходя из закона синархии, контроль народа над развитием своей жизни обязан осуществляться. Но, при разработке лежащих в его основе механизмов обязаны учитываться особенности массового сознания.
С точки зрения древнеарийской философии, помимо обсуждаемого в заключение тома 2 метода контроля над деятельностью выборных органов власти, наиболее адекватным способом выражения народной воли является референдум, проводимый по ясно и недвусмысленно сформулированным вопросам. Конечно же, при такой организации политического процесса участие всех имеющих право голосовать граждан страны в выборах и референдумах должно быть обязательным.
Реализация на практике предлагаемой политической системы, безусловно, делает востребованным существование материально сформированного концептуального органа власти, являющегося последней инстанции разрешения вопросов, связанных с фундаментальными аспектами бытия. В современном Иране такой орган воплощён в виде института аятоллы.
Предсказываемое древнеарийской философией разделение стратегической и тактической деятельности вместе с принципом инкапсуляции, приводящим к использованию «чёрных ящиков» в пирамиде синархии, делает востребованным местное самоуправление. Конечно же, несмотря на наличие у него широких полномочий в рамках своей компетентности, оно не должно выходить за рамки чисто региональных интересов, пусть и понимаемых в широком смысле.
Во взаимодействии с органами местного самоуправления государство обязано будет явить народу единый, доступный и понятным всем замысел развития общества. Конечно же, гласность выбора целей и механизмов их достижения вовсе не подразумевает отказа от принципа государственной тайны там, где такое востребовано.
При подобном стечении обстоятельств понимание совместной работы по достижению общих и приемлемых для всех целей позволит обойти острые углы. Главное здесь, чтобы у государства слова не расходились с делом.
