своих крестьян представлял полностью по своему произволу распоряжающийся ими феодал. В рамках подвластной ему области феодалу были переданы все элементы государственной власти, вплоть до взимания налогов, часть из которых обычно передавалась или обязана была передаваться выше по административной лестнице, проведения судебного разбирательства и исполнения наказаний.

Сами же феодалы от податей освобождались. Считалось, что с них вполне хватить и общих шагов по общественному управлению и защите от внешних врагов.

Иначе говоря, отражая процесс разделения труда, управление и военное дело стали привилегиями сословия феодалов, образующих в случае войны свои боевые дружины. В зависимости от положения в иерархии высшего класса, феодал при мобилизации обязан был выставить в полной экипировке, либо возглавляемый им собственный отряд, либо только себя, войдя, таким образом, если только он не был королём или императором, в дружину своего сеньора.

Разумеется, в ту эпоху имелись и воевавшие за деньги наёмники, и народное ополчение. Но, пока существовали дружины феодалов, они, будучи практически всегда пехотой, играли обычно вспомогательную роль.

Для обеспечения своей возможности воевать феодалы имели многие права. Поскольку основным богатством была земля, то они наделись на время службы «поместьями», отбиравшимися у них, после окончания службы.

Если сын феодала не желал служить или феодал переходил в низшие сословия, то поместье у него также отбиралось. Поместье было платой за службу, и в период феодализма никто не мог владеть поместьями и крестьянами, кроме феодалов.

Кроме поместий, существовали ещё и «вотчины», которые у владевших ими феодалов никто не мог отнять, по крайней мере, законным путём. Именно в них основатели того или иного феодального рода, приглашённые для управления местными общинами, попали в высшие сословия общества.

Однако, подобные родовые вотчины были далеко не у всех феодалов. В память о прежних временах некогда единого государства оставались государственные крестьяне, в своё время раздававшиеся монархом  вместе с обрабатываемой ими землёй членам своих дружин на заре становления феодальных отношений.

Являющиеся платой за службу в период её несения поместья раздавали не только верховная власть, но и достаточно крупные феодалы в обмен на службу на себя, и так далее за исключением самого низа феодальной иерархии. До поры до времени считалось, что такая попытка в условиях господства натурального хозяйства примиряет сепаратизм и единство.

В результате, получалось, что феодал присягал и служил только тому, кто давал ему содержание поместьями. Согласно феодальному мировоззрению, данный властелин и был отчеством для своих подчинённых, заменяя им всё прочее.

Закрепляющая отношения между феодалами и регламентирующая их права и обязанности «вассальная присяга» выдвигала формальные правила подчинения. Её нарушение с обеих сторон считалось преступлением, но, после окончания срока вассальной присяги никто не мешал подчинённому «вассалу» перейти к бывшему противнику своего «сеньора».

Обладающее такими чертами отсутствия чёткого понимания родины мировоззрение нельзя трактовать иные как «космополитизм». После завершения срока вассальной присяги он делал практически безболезненными переходы между сеньорами для их вассалов, во всяком случае, в рамках суперэтноса, имевшего во всех своих частях так много общих черт.

И они, не считаясь предательством, совершались довольно-таки часто. Предательством признавалось нарушение вассальной присяги в период её действия, например, во время военных кампаний, общую величину срока которых в году, она, кстати говоря, весьма жёстко ограничивала.

Необходимо отметить, что с целью обеспечения лояльности себе, не имея иных рычагов в условиях господства натурального хозяйства, согласно сложившейся тогда практике, сеньор не имел права вмешиваться в дела своих вассалов. Существовала даже отражающая такое положение дел поговорка о том, что вассал моего вассала не мой вассал.

Впрочем, в условиях господства натурального хозяйства, все описанные меры, по идее направленной на создание атмосферы подчинения в строгом регламенте феодальной иерархии, дали прямо обратный эффект. Они создали все условия возникновения феодальной вольницы, так как экономическая самодостаточность территорий вела к раздроблению стран.

Повсеместное однообразие производства не давало стимулов к экономическому объединению областей, которые оказывались лишь формально соединёнными между собой. И потому, несмотря на национальные различия, феодальные отношения, достигнув зрелости, дали один и тот же конечный результат.

Обычными стали почти непрерывные войны между феодалами, стоящими, как на одном уровне социальной лестницы, так и на разных её ступенях. Большое распространение получил и бунт вассалов против своих сеньоров, нередко приводящий к их отделению с конфискацией полученных ранее поместий.

Каждый считал своим правом вмешиваться в дела другого, но по отношению к себе ничего подобного не признавал. И, только потерпев поражение в своих притязаниях, феодалы обращались за защитой к своим сеньорам и даже королю, одновременно интригуя против них.

Развитие товарных отношений, ярко высвечивая несостоятельность натурального хозяйства, со временем поставило вопрос об улучшении обеспечения феодалов, ибо прежних мер уже оказывалось явно недостаточно. Решение данного вопроса было произведено за счёт ужесточения структур феодального общества.

Каждый человек, за исключением бродяг, был приписан к какой-то одной общине, в рамках компетенции которой он только и мог осуществлять любую свою практическую деятельность. С такой целью были ограничена свобода передвижения всех членов общества, вынужденных согласовывать свои шаги с собственным сеньором, кроме феодалов.

Особенно сильно данный шаг отразился на крестьянах. Будучи окончательно прикрепленными не только к земле, но и к лицу землевладельца, вне зависимости от своего первоначального происхождения из рабов или свободных крестьян, они стали бесправными крепостными, отданными в полную власть своего помещика.

Со временем аппетиты феодалов росли, и их крепостные могли работать на себя уже только ночью. Росла и величина оброка, и потому крепостные оставляли у себя всё меньшую и меньшую часть получаемого ими урожая.

Описанная структуризация логично привела к тому, землю и людей могли иметь только дворяне. Вдобавок, благодаря своему привилегированному положению, на сколь-нибудь важные общественные и государственные должности стали выдвигаться только дворяне, и главным здесь считались не способности человека, а знатность его происхождения.

Разумеется, с той поры любой переход между сословиями в феодальном обществе, и ранее непростой, оказался сильно затруднён. В отличие от рабовладельческого строя, когда рабовладелец, нередко пусть только и теоретически, мог стать рабом, феодал переходил в низшие сословия только в исключительных случаях и почти всегда по личной инициативе.

Попытка ответить на вызов модернизации устаревшими методами привела к тому, что вдобавок к действительно необходимым для обеспечения деятельности феодалов правам у них появились привилегии, нарушившие условия эквивалентного обмена в обществе. Защищённый законом от почти любых насильственных и обманных действий со стороны низших сословий, феодал по отношению к ним мог совершать какие угодно поступки без особых последствий для себя.

Со временем и все прочие права феодалов приобрели аналогичные черты привилегий. Например, желая добиться расположения к себе высшего класса, государство, где раньше, где позже, но было вынуждено передать поместья перешли в наследственную собственность, в юридическом плане приравняв их к вотчинам.

Однако, одновременно с усилением феодалов, креп восходящий к купцам и ремесленникам и класс предпринимателей. Его опорой были города, которые, в знак своего особого положения, даже населённые низшими сословиями, получили особые права, в своей совокупности известные как «магдебурское право».

По очень многим вопросам города приравнивались в правах к крупным феодалам. Как и с представителями высшего сословия, их сеньоры заключали с городами отдельные договора, в которых описывались обязанности и права каждой из сторон, хотя существовали также полностью свободные и независимые города.

Города Средневековья были, как наследием дофеодальных времён, так и вновь возникшими образованьями, в том числе, вокруг замков феодалов, бывших по такой причине их сеньорами, пусть даже только и до поры до времени или периодически. И даже при становлении феодальных отношений жители городов обладали большими правами, чем крестьяне.

Однако, до тех пор, пока сохранялись поднятые крахом античности следы хаоса, а также в условиях господства натурального хозяйства жизнь на лоне природы была предпочтительней и более сытной. Но, по мере развития товарного производства и денежного обращения, привлекаемые возможностями, принципиально недостижимыми в рамках прежних отношений, и, нередко спасаясь от феодального гнёта, в города стали сбегать от своих господ крепостные.

Прожив в городе определённое время, согласно действующим тогда законам, они становились вольными. Впрочем, со временем регламентация вошла и в жизнь городов, и даже не обладавшие навыками квалифицированного труда жители города также оказались прикреплёнными к своей деятельности, как крестьяне к земле и на тех же условиях.

Их социальная организация, регламентирующая, в том числе, и такие результаты их деятельности, как форматы выпускаемых цехами изделий, носила характер «цехов» по ремёслам для мастеровых и «гильдий» для торговых людей. Будучи прообразом буржуазии, и с момента своего появления данные классы считались низшим сословием.

Обычно считалось, что они занимают промежуточное положение между феодалами и крестьянами. В период разложения феодализма, отмечая молодость их истории, они назывались «третьем сословием».

Окончательно описанный порядок вещей в Европе оформился в середине XI–ого в., а в других местах ещё позже, даже значительно позже. Но, как только он утвердился, немалая часть общества почти сразу же стала тяготиться им.

Дело в том, что любые новые поручения со стороны феодалов представителям податных сословий почти сразу же возводились в ранг закона, обязывающего их безусловное исполнение. Немудрено, что перед их удовлетворением исполнители требовали получение грамот об исключительно временном характере данных поручений.

Грамоты, надо сказать, в дальнейшем помогали не всегда. И, поскольку нет ничего более постоянного, чем временное, разовые обязанности становились постоянными.

Зарождение капиталистических отношений. Рост товарного