те времена нужно было иметь адекватное количество своей конницы, а её у армий осёдлых народов не было вообще или было очень мало.
Именно по причине своей неустойчивости в момент остановки коннице для успеха нужен манёвр, и она никогда не показала высоких боевых качеств в стеснённых условиях, таких, как, например, ущелья, овраги, леса и узкие улочки средневековых городов. И, даже на уровне стратегии, сталкиваясь с упорным сопротивлением, кочевники, используя свою мобильность, предпочитали обходить противника и, устраивая глубокие рейды по его тылам, именно так достигать победы.
Относящиеся к линейной форме боевого столкновения тактические приёмы конницы обычно не оставляли никаких шансов на спасение малоподвижной пехоте, лишённой поддержки своей конницы. Как следствие, в тактике боевых столкновений достаточно быстро стала господствовать линейная форма.
Впрочем, были и другие причины смены цвета времени. Уже тогда пехота довольно сильно зависела от снабжения, хотя, с современной точки зрения его уровень представляется примитивным.
Иное положение дел демонстрировали армии кочевых народов, в силу привычки своего довольно примитивного быта могущие почти всегда автономно обходится местными ресурсами. При фактически полном отсутствии линии фронта, создать который тогда не могли жалкие зачатки линейных элементов в стратегии, не встречая действенного сопротивления, они проходили глубоко в тыл армий осёдлых народов, зачастую без труда достигая их жизненно важных центров.
Благодаря своей мобильности кочевники, не распыляя силы, могли держать в напряжении значительные территории. И ещё долгое время как род сухопутных войск конница не знала себе равных, ибо действенных и эффективных средств борьбы с таким неуловимым противником, кроме содержания достаточного числа своей конницы, тогда не имелось.
В результате, пехота, хотя и оставила за собой функцию опоры боевого порядка, перестала вести наступательные действия. Отказываясь от тяжёлого вооружения в виде мячей и копий, она всё больше тяготела к использованию метательного орудия, и потому уже во II в н.э. «боевой порядок римской армии возвратился к фаланге, но теперь этот строй больше был пригоден для обороны, чем для наступления»140.
Однако, и тут деградация пехоты не остановилась, и скоро ей стали доверять только всевозможные вспомогательные роли, не связанные напрямую с ведением боевых действий, типа несения караульной службы или службы охранения. Линейная форма боевого соприкосновения стала общепринятой и вскоре превратилась в догмат.
Пехота как самостоятельный род войск начала исчезать в Европе с самого начала Средневековья. К началу XI в. она полностью исчезла даже у осёдлых народов, а в Европе такими, кроме венгров, давно были уже все.
И только в русских ратях пехота продолжала играть достаточно существенную роль на поле боя. Данный нюанс объяснялся пересечённым характером местности и невозможностью, даже при всём желании иметь столько же конницы, как и кочевые соседи, а также устойчивостью пехоты.
Создание же непрерывных линий обороны, как показала практика, было неэффективным. Кроме ограничивающего фактора их дороговизны, оно не давало нужного эффекта в силу слабости почти любого её участка.
Правда, иногда бывали и чудеса, когда столь же чувствительная при передвижении на большие расстояния к нарушениям своего сомкнутого строя, как и фаланга, лава попадала на пересечённую местность, стеснявшую её движения. Подобное стечение обстоятельств неизменно нарушало боевой строй конницы и делало победу пехоты более чем возможной, поскольку только в фильмах всадники идут в атаку табором без разбора.
И если в такой ситуации, пусть даже и без наличия признаков разрушения лавы, нанести по связанной с фронта коннице фланговые удары путём обхода флангов или даже одного фланга, а при возможности, заходя и в тыл, то сражение можно было выиграть с немалой вероятностью. Именно так и случилось, например, в Куликовской битве.
В подобных ситуациях упомянутые удары с успехом могла наносить и пехота. Практически полное отсутствие пехоты у кочевых народов в обсуждаемых обстоятельствах оказывалось не достоинством их армий, а недостатком.
Заметив неустойчивость конницы в борьбе на пересечённой местности, поначалу пытались искусственно создавать препятствия, предпринимая строительство различных полевых укреплений. И нельзя сказать, что всегда неудачно.
Например, Луций Корнелий Сулла смог выиграть сражение при Ормохене в 85 г. до н. э. против нерегулярной конницы под командой полководца Митридата – Архелая в ходе Первой Митридатовой войны. Победа далась римлянам, несмотря на то, что их противник имел в 3 (три) раза больше войск.
Успех был реализован путём использования рва и такого примитивного полевого укрепления, как прикрывший римлян относительно невысокий плетень. Его не смогла преодолеть нерегулярная конница, ибо такое препятствие для неё, не говоря уже об отсутствии выучки, было психологически непривычно.
И, всё же полевые укрепления, хотя к ним время от времени и возвращались, зачастую нередко успешно, не прижились. Конечно же, произошло так из-за принципиально большей, чем у пехоты мобильности конницы, могущей зачастую избегать неудобных для неё полей сражений и быстро отрываться от преследования пехотного войска.
Единственно разумным выходом из создавшегося положения, во всяком случае, для осёдлых стран, оказалось увеличение доли конницы в их армиях или вообще комплектование их преимущественно таким родом войск. Но подобное изменение процентного соотношения родов войск оказалось поворотной точкой в тактике ведения боевых действий.
Стратегия в те времена начавшегося периода феодальной раздроблённости, когда каждый мнил себя, как минимум королём, если и осуществлялась, то по-прежнему тяготела к линейной форме. В наиболее последовательном виде она реализовывалась в Московии, и находила своё выражение в виде устройства непрерывных «засечных линий» обороны.
Они возводились вдоль всей южной и юго-восточной границы, откуда приходили в набег на Московию её кочевые соседи. Конечно, такой метод обеспечения безопасности имел те же недостатки, что и ранее возводимые укрепления.
Однако, иных решений в те времена не было. И поэтому, когда Московия стала расширяться на юг к Чёрному морю, то и стратегия обеспечения её безопасности, несмотря на кое-где прямое и всё более значительное проникновение в степь, поначалу не менялась, хотя доставлять лес для строительства новых линий становилось всё труднее и труднее.
И в Западной Европе сознательное применение отдельных линейных элементов стратегии осуществлялось ещё в IX в. в войнах франков под руководством Карла Великого. Он обычно осуществлял концентрическое наступление к одному пункту, расположенному в глубине обороны противника.
Наступление велось силами несколькими отрядов, координирующих действия между собой. Аналогично действовали в XV и XVI в.в. и войска Московского царства.
Исключительное преобладание конницы в армиях Западной Европы, вследствие дороговизны вооружения, привело к тому, что база их комплектования сузилась до немногочисленной прослойки военного сословия феодалов. Ведь только они, да и то далеко не все, могли покупать за свой счёт весь необходимый комплект полного вооружения конного рыцаря.
Справедливости ради, надо отметить, что аналогичное положение дел в те времена было повсюду. Но именно в Западной Европе оно приняло столь комичное выражение, когда, например, в конце феодальной междоусобицы Алой и Белой Розы в Англии, военное столкновение, в котором принимали участие по 30 (тридцать) человек с каждой стороны, обеспечившееся, следует отметить, решающую победу коалиции Алой Розы, считалось крупным сражением.
В результате, феодализм, согласно той логике вещей, благодаря которой он возник, начал отрицать самого себя. Будучи исключительно военной организацией или претендуя на таковую, он оказался совершенно не приспособленным именно для ведения войны, являющейся самым главным оправданием его существования.
Вдобавок, рыцарь, хоть и был прекрасно подготовленным индивидуальным бойцом, не желал строиться иначе, как только в одну шеренгу. Отражая присущий господствующему классу того времени в странах Запада гипертрофированный индивидуализм, каждый рыцарь считал для себя оскорблением находиться позади любого другого рыцаря.
В результате, за рыцарями находились только их оруженосцы, что самым печальным образом отражалось на тактике. Как следствие, о решении сколь-нибудь сложных боевых задач такой армией почти всегда речи идти не могло.
Конец феодальной вольницы. Долго подобная беспомощность продолжаться не могла, и меры к улучшению сложившейся ситуации были приняты в момент начала крестовых походов. В Западной Европе возникли военные организации религиозного толка, называемые «орденами» крестоносцев или рыцарей-монахов.
В них была установлена жёсткая дисциплина, позволявшая строить рыцарей-монахов в более эффективное для того времени клиновидное построение, обладавшее значительной пробивной силой. Подобный строй назывался тогда «свиньёй» или «клином», а в более позднее время он лёг в основу «метода центрального положения».
Как и во времена Эпаминонда, свинья наглядно продемонстрировала превосходство ударной формы над возможностями примитивной обороны. В военном искусстве Западной Европы цвет времени снова сменился, и постепенно боевые столкновения приобрели ударный характер.
Сущность новой тактики заключалась в разрыве боевой линии противника или достаточно глубоком проникновении в неё. Затем большая часть усилий прикладывалась к уничтожению заранее выбранного крыла расположения противника.
Другое же крыло клина оборонялось от остальной части разорванного строя противника. В случае удачи, покончив с одной половиной войска противника, рыцари-монахи принимались за другую.
Впрочем, у нововведения имелись и недостатки. Ведь одно только вооружение рыцаря весило 50 (пятьдесят) килограммов, не говоря уже о защитном вооружении лошади, да и рыцарь сам по себе также хоть что-то, но весил.
И потому, рыцари, даже когда очень хотели, могли идти в атаку в лучшем случае медленной рысью. Будучи в полной своей экипировке неповоротливыми, без посторонней помощи они не могли ни взобраться на коня, ни встать, когда падали, и, останавливая свой наступательный порыв, становились лёгкой добычей своего противника.
Из-за своей малой мобильности они были также и неплохой мишенью. Против них стало применяться страшное оружие – длинный
