Ломоносов подверг критике концепцию теплорода и обосновал кинетическую гипотезу теплоты. По его мнению, «теплотворная особливая материя, которая из тела в тело переходя и странствуя, ски¬тается без всякой малейшей вероятной причины, есть один только вымысел».. . Гипотеза Ломоносова состояла в том, что теплота — это форма движения мельчайших материальных частиц (корпускул, или молекул). Их вращательное движение является причиной тепла. Основные положения развитой Ломоносовым кинетической гипотезы теплоты сводились к следующему: 1) молекулы (корпускулы) имеют шарообразную форму; 2) при более быстром вращении частиц теплота должна увеличиваться, а при более медленном — уменьшаться; 3) частицы горячих тел вращаются быстрее, более холодных — медленнее; 4) горячие тела должны охлаждаться при соприкосновении с холодным, так как это замедляет теплотворное движение частиц: 5) холодные же тела должны нагреваться при соприкосновении с горячим вследствие ускорения движения частиц.
Однако кинетическая гипотеза Ломоносова, созданная в середине XVIII в., не смогла в то время переломить сложившийся стереотип научного мышления. Натурфилософское учение о теплороде просуществовало еще почти целое столетие.
Некоторые экспериментальные работы конца ХYIIIв.— первой половины ХIХв.(опыты Б.Томпсона—графа Румфорда, демонстрировавшие выделение тепла при высверливании канала в пушечном стволе, опыты по получению теплоты трением английского исследователя Дэви и др.) сви¬детельствовали о связи теплоты с механическим движением. Однако большинство ученых, работавших в области физики тепла, упорно усматривали в этом нечто совсем иное: проводя аналогию с электризацией тел трением, они утверждали, что трение способствует выжиманию теплорода из тела. Только в середине ХIХв., когда был открыт закон сохранения и превращения энергии, физики окончательно отказались от теплорода и вернулись к кинетической концепции теплоты, успешно разрабатывавшейся Ломоносовым еще за сто лет до открытия этого закона.
Появление закона сохранения и превращения энергии помогло опровергнуть еще одно натурфилософское представление о так называемой «жизненной силе» организма. Учение, основывавшееся на этом натурфилософском представлении, получило наименование витализма. Его сторон¬ники полагали, что живой организм функционирует благодаря наличию в нем особой «жизненной силы». Тем самым физиологические процессы исключались из сферы физических и химических законов и обусловливались этой мифической, таинственной «силой». Такое положение в биологии продолжалось до тех пор, пока Роберт Майер, который, как было сказано ранее, являлся врачом, своими наблюдениями показал, что живой организм управляется естественными физико-химическими законами и прежде всего законом сохранения и превращения энергии.
Работы ряда ученых Х1Хв. в области электромагнетизма (о которых подробнее будет сказано в следующем разделе) привели к отказу от таких натурфилософских понятий, как электрическая и магнитная жидкости. На основе новых представлений об электричестве и магнетизме французский физик Андре Мари Ампер (1775—1836) первым пришел к выводу об отсутствии в природе каких-либо электрических или магнитных жидкостей (как положительных, так и отрицательных). Введение в учение об электричестве и магнетизме натурфилософского понятия жидкостей соответство¬вало тогдашнему механистическому подходу, пытавшемуся решать любые физические вопросы с помощью субстанций и действующих между ними простых сил. Работы Ампера и других исследователей привели к тому, что субстанциональное понимание электромагнитных явлений было заменено принципиально новым понятием электромагнитного поля.
Последним натурфилософским представлением, продержавшимся дольше всех других натурфилософских понятий, был мировой эфир. Заметим, что учение о теплоте Ломоносова, намного опередившее свое время, включало вместе с тем понятие эфира. «Тем самым,—писал он,—мы не только говорим, что такое движение и теплота свойственны и той тон-чайшей материи эфира, которой заполнены все пространства…, но и утверждаем, что материя эфира может сообщать полученное от солнца теплотворное движение нашей земле и остальным телам мира и их нагревать, являясь той средой, при помощи которой тела, отдаленные друг от друга, сообщают теплоту без посредничества чего-либо ощутимого».
Концепцию мирового эфира — гипотетической среды, заполняющей все мировое пространство, — признавали все физики XIX века. Этому в особенности способствовала победа, одержанная в середине ХIХ в. волновой теорией света над корпускулярной. Причина этой победы заключалась в том, что волновая теория давала объяснение дифракции света, т.е. отклонению световых волн, происходящему при распространении света вблизи краев непрозрачных тел, при прохождении сквозь узкие отверстия, щели и т.п. Но принятие волновой теории приводило в то же время к мысли о существовании субстанции, в которой световые волны распространяются; в этом случае все хорошо согласовывалось с механическими представлениями об окружающем мире, еще очень характерными для большей части XIX века.
В связи с этим следует отметить, что известный английский ученый Дж.Максвелл (о котором еще будет сказано ниже) незадолго до своей смерти направил письмо астроному Тодду, в котором указывал на принципиальную возможность экспериментального определения движения Земли относительно эфира. Правда, такой прибор должен был обладать очень высокой чувствительностью, которую Максвелл считал технически недостижимой. В 1880 г. (после смерти Максвелла) указанное письмо было опубликовано. А в следующем 1881 году молодой американский ученый Альберт Абрахам Майкельсон (1852—1931) уже производил опыты с такого рода прибором.
Результаты своего опыта он опубликовал в том же 1881г. в статье «Относительное движение Земли и светоносного эфира». Однако никакого относительного движения фактически обнаружить не удалось. В 80-х годах XIXв. Майкельсон неоднократно повторял свои опыты, используя все более совершенную и точную аппаратуру. Результат был все тот же: обнаружить «светоносный эфир» не удавалось. Об этом вновь было заявлено в совместной статье Майкельсона и Морли «0б относительном движении 3емли и светоносного эфира», опубликованной в 1887г.
О сложившейся в тот период ситуации в физике и выводах, вытекающих из нее (особенно, после опытов Майкельсона), А.Эйнштейн и Л.Инфельд пишут следующее: «… Возникло одно из наиболее драматических положений в истории науки. Все предположения относительно поведения эфира ни к чему не приводили! Приговор эксперимента всегда был отрицательным. Оглядываясь на развитие физики, мы видим, что вскоре после своего рождения эфир стал «выродком» в семье физических субстанций. Во-первых, построение простой механической модели эфира оказалось невозможным и было отброшено… Во-вторых, мы должны были потерять надежду на то, что благодаря существованию эфирного моря будет выделена одна система координат, что позволило бы нам опознать не только относительное, но и абсолютное движение. Это было единственным, если не считать переноса волн, способом наблюдения и подтверждения существования эфира. Все наши попытки сделать эфир реальным провалились. Он не обнаружил ни своего механического строения, ни своего абсолютного движения. От всех свойств эфира не осталось ничего, кроме того свойства, из-за которого его и придумали, а именно, кроме способности передавать электромагнитные волны. Все попытки открыть свойства эфира привели к трудностям и противоречиям. После стольких неудач наступает момент, когда следует совершенно забыть об эфире и постараться никогда больше не упоминать о нем».
С уходом из науки концепции мирового эфира завершилась эпоха натурфилософии, понятия и представления которой в течение длительного времени занимали господствующее положение в науке. Как бы подводя итог этому длительному периоду в истории философии и естествознания, Ф.Энгельс писал: «Дать… общую картину природы было прежде задачей так называемой натурфтософии, которая…заменяла неизвестные еще ей действительные связи явлений идеальными, фантастическими связями и замещала недостающие факты вымыслами, пополняя действительные пробелы лишь в воображении. При этом ею были высказаны многие гениальные мысли и предугаданы многие позднейшие открытия, но немало было также наговорено и вздора. Иначе тогда и быть не могло. Теперь же, когда нам достаточно взглянуть на результаты изучения природы диалектически, т.е. с точки зрения их собственной связи… теперь натурфилософии пришел конец. Всякая попытка воскресить ее не только была бы излишней, а была бы шагом назад».
III.5 ДИАЛЕКТИКО-МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ КАРТИНА МИРА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX века
III.5.1. Формирование диалектико-
материалистической картины мира
Обычно принято считать, что диалектико-материалистическая картина мира создавалась преимущественно в 70-х – 80-х г.г. XIXв. Фридрихом Энгельсом. И это действительно так. Вместе с тем, некоторые основы этой картины мира начали закладываться значительно раньше, еще в середине XIX в. известным русским мыслителем А.И.Герценым. Его философское наследие явилось крупным вкладом в развитие не только русской, но и мировой философской мысли.
В 1844-1845г.г. Герцен создавал свой основной философский труд “Письма об изучении природы”, в котором предпринял успешную попытку материалистической переработки диалектики Гегеля. Переосмысление Гегеля было вызвано необходимостью найти ответы на поставленные в его философии вопросы, но с противоположных Гегелю, материалистических позиций. И в этом, заметим, Герцен значительно превзошел Л.Фейербаха, философия которого использовалась в борьбе с идеализмом Гегеля, но будучи в своей основе метафизико-материалистической, не позволяла переосмыслить с материалистических позиций гегелевскую идеалистическую диалектику.
Герцен стремился преодолеть две исторически сложившиеся в философии крайности, которые, по его мнению, неизбежно ведут к заблуждениям в понимании природы. Такими крайностями он считал идеализм и метафизический материализм. Идеалистическое объяснение природы всегда казалось Герцену неубедительным (он стремился держаться «реальной почвы» еще до того, как стал последовательным материалистом). И в этом, несомненно, большую роль сыграло то обстоятельство, что Герцен получил серьезную естественнонаучную подготовку в университете и поэтому неизменно ценил положительную науку. «Без естественных наук, — писал он, — нет спасения современному человеку, без этой здоровой пищи, без этого строгого воспитания фактами, без этой близости к окружающей нас жизни… — где-нибудь в душе останется монашеская келья и в ней мистическое зерно, которое может разлиться темной водой по всему разумению». В «Письмах об изучении природы» Герцен уделил большое внимание показу несостоятельности идеализма в понимании окружающего мира, делая это с точки зрения последовательного материализма.
Вместе с тем, Герцен критиковал и представителей метафизического материализма, но уже с диалектических позиций. Общий недостаток прежнего (метафизического) материализма Герцен справедливо усматривал в том, что ему чужды идеи развития и всеобщей связи. Природа для материалистов-метафизиков – это унылая картина смены одних и тех же форм и состояний. У них, отмечал Герцен, будут атомы, явления, груды фактов, но не будет стройного, всецелого космоса. Для Герцена же природа качественно многообразна. В ней все взаимосвязано и находится в состоянии изменения и развития. Исторический процесс природы, указывал Герцен, венчается человеком с его сознанием. «Если вы на одно мгновение остановите природу как нечто мертвое, — писал он, — вы не только не дойдете до возможности мышления, но не дойдете до возможности наливчатых животных, до возможности поростов и мхов; смотрите на нее как она есть, а она есть в движении; дайте ей простор, смотрите на ее биографию, на историю ее развития – тогда только раскроется она в связи». Так понимал Герцен диалектику физического мира.
Следующим этапом в формировании диалектико-материалистичес-кой картины мира стали работы Ф.Энгельса, написанные в 70-х – 80-х годах XIX века. Они как бы продолжили идеи, высказанные в 40-х годах XIXв. А.И.Герценым. Под впечатлением «Писем об изучении природы», — писал впоследствии выдающийся русский философ-марксист Г.В.Плеха-нов, — «легко можно подумать, что они написаны не в начале
