бы интересы как природы,
147
так и грядущих поколений. (Это будет, как мне думается, гораздо лучше, нежели недавно обсуждавшееся введение плюрального избирательного права, при котором во внимание принимается количество детей.) Хотя члены такого института вовсе не обязательно должны быть наделены правом голоса, тем не менее право выступать в парламенте распространялось бы на них непременно. Сюда вошли бы специалисты по дисциплинам, связанным с проблемами выживания, так что эти люди, к мнению которых следует прислушиваться при обсуждении любых важных экологических законов, осознавали бы себя опекунами грядущих поколений. Поскольку же опекуны, назначаемые в зависимости от их способности брать на себя интересы опекаемых, никогда своими подопечными не избираются, то прямые выборы в нашем случае становятся невозможными. Таким образом, эти люди частично непосредственно назначаются президентом государства, частично же избираются парламентом из числа лиц, для этих целей безусловно пригодных, причем партийно-политические взгляды не должны приниматься во внимание. Огромный нравственный авторитет подобного института мог бы оказать благотворное влияние на законодательство, даже если бы он и не обладал реальными возможностями для принятия того или иного решения. Не так давно Ханс Йонас напомнил нам о важной социальной функции, присущей цензорам Древнего Рима, а именно о их критическом контроле над роскошной жизнью политической элиты^. Хотя подобный институт несовместим с духом современности, Ханс Йонас тем не менее останавливается на чрезвычайно важном обстоятельстве: в древнеримском государстве, политическая мудрость которого во многих отношениях остается для позднейших поколений, несмотря ни на какое просвещение, примером для подражания, прекрасно осознавали тот факт, что политическая элита должна служить образцом всему населе148
нию, ведь, пренебрегая подобной функцией, элита попросту не выполнит своего предназначения. Особенно же остро тогда ощущалась моральная опасность, исходящая от роскоши^ (вспомните хотя бы анекдот о Лукулле, рассказанный Цицероном в трактате «О законах» (III, 30)). В эпоху экологического кризиса эта опасность, без всякого сомнения, значительно возрастает. Итак, от политиков мы должны потребовать по крайней мере строгого контроля над экологичностыо поведения, тогда как население должно отказать в своих голосах политикам, оказавшимся к такому самоконтролю неспособными. Главное, понять одну общую истину, что демократический выбор является правильным вовсе не из-за волеизъявления большинства населения или парламента. Такой выбор оказывается правильным или ложным на основании специальных аргументов, поскольку демократия, вообще говоря, превосходит прочие государственные формы потому, что не впадает при поиске истины в грубые заблуждения. Качество демократии определяется ее способностью решать реальные проблемы. Если же ведущие демократические силы, сосредоточив всю свою энергию на борьбе за власть, окажутся не в состоянии решать или по крайней мере понимать реальные проблемы, тогда, к сожалению, можно будет говорить об исчезновении упомянутой способности. Демократия преодолеет экологический кризис в том случае, если, не ограничиваясь одними лишь торжествами по поводу формы своего государственного устройства, она ее конкретизирует таким образом, что станет возможным адекватное решение-реальных проблем. В частности, для меня совершенно очевидно, что демократия должна располагать соответствующими методами воспитания руководящих лиц. В зависимости от исторического положения государства, компетенция этих руководителей распространялась на различные области, но в век защиты окружающей среды их преимущественное внимание будет 149
уделено экологии. На примере США и Великобритании мы видим, что воспитание политической и общественной элиты не только не противоречит демократии, но и оказывается условием ее действенности (особенно когда принадлежность к элите не переходит по наследству). Впрочем, решающее значение имеет приспособление тех ценностей и знаний, которыми располагает элита, к требованиям экологической ситуации; в противном случае элита превращается в реакционный фактор. Критика необузданного количественного мышления убеждает в том, что решающие меры должны быть приняты на коммунальном уровне, ибо не каждая проблема требует глобального решения. Если мы желаем успешно противодействовать бессмысленному безумию мегапроектов, то основы экологической политики необходимо заложить в каждом городе, и даже-в собственном доме. И экологичный город, и экологичный дом смогут тогда, помимо прочего, повысить готовность людей действовать на глобальном уровне. Тенденция, берущая свое начало с безмерного увеличения дома и города-двух традиционных пространственных элементов человеческого общежития в XIX веке,- как мне кажется, в конечном итоге приводит к разрушению биологического огромного дома природы. Уничтожение городских стен, с одной стороны, представляет собой необходимое следствие демографического роста, индустриализации и образования современных территориальных государств и, без сомнения, несет с собой какую-то свободу. С другой стороны, уничтожение границ оказывается свободой только наполовину: свобода должна уметь сдерживать себя, должна отказаться от влечения ко все большему, если, конечно, она желает быть чем-то большим, нежели абстракция, т. е. конкретной свободой. Принципы высотного дома и современной метрополии это то же абстрактное отрицание границы и меры, которые в первом случае распространяются по вертикали,
150
а во втором по горизонтали. В современных метрополиях- этих обитаемых силосных сооружениях-окончательно нарушены скрытые пропорции, существовавшие между тремя физическими домами человечества, т. е. между собственно домом, городом и государством. Никто не останется равнодушным к пленительной красоте упомянутых пропорций, если ему удастся, например, посетить итальянский средневековый или возрожденческий город. Разрушение подобной гармонии приводит к тому, что душа современного человека, оказавшись неспосооной принять гармонию космоса, не считает более для себя необходимым к этой гармонии приспосабливаться. Экологическое преобразование города и домов означает, в частности, то, что производимый там мусор, по возможности, там же будет и перерабатываться, но никоим образом не выбрасываться за их пределы. Далее, энергоснабжение с необходимостью будет в высшей мере децентрализовано. Если предпосылки и последствия собственного потребления оказываются для всех совершенно очевидными, а коллективное избавление становится менее возможным, чем ранее, то в таком случае неминуемо растет и готовность к ответственному потреблению. В экологическом городе возможность пользоваться экологически грязным личным транспортом, безусловно, будет сведена к необходимому минимуму, что, разумеется, повлечет за собой перераспределение мест проживания и рабочих мест. Урбанистика-вот ключевая наука, способная спасти среду обитания. В равной мере необходимыми выглядят и преобразования в сельскохозяйственной области. Прискорбно, что эта область человеческого хозяйствования, сущностно более всего связанная с природой, ныне главным образом и загрязняет окружающую среду. В Западной Европе, в частности, загрязнению способствует агрохимия, обеспечивающая-кто знает, сколько еще времени-избыточное производство, плоды которого, кстати говоря, рационально использовать невозможно. 151
Достигаемый при эксплуатации какой-нибудь одной культуры количественный прирост не устраняет апасности, угрожающей мировой продовольственной индустрии, поскольку число видов растений и животных неуклонно сокращается. Я считаю ошибочной веру в то, что решение экологических проблем, угрожающих существованию человечества, связано со скромными мероприятиями по защите окружающей среды, хотя подобные шаги и являются неизбежными. Локальные и глобальные действия должны дополнять друг друга, причем первые-где это только кажется возможно, а вторые-где это потребуется. Если же политика сведется к одиночным национальным действиям, то мировой климат никогда не стабилизируется, а озоновый слой так и будет истощаться. Подобно тому как в век экономики урегулирование межгосударственных экономических отношений считалось главной внешнеполитической задачей, точно так же в ближайшем будущем внешняя экологическая политика превратится в одно из основных направлений политической деятельности. Сейчас, из-за экологического кризиса, как никогда раньше ощущается настоятельная потребность в создании интернациональных институтов, обладающих реальной принудительной властью. Со времен эллинизма идея универсального государства, как известно, играла определенную роль в политической философии, однако же особенно впечатляющим выглядит обоснование этой идеи, которое осуществил Кант, опирающийся на соответствующую философию права^. Только универсальное государство, способное устранить реликты естественного состояния в межгосударственных отношениях, может служить законченным выражением идеи права. Упомянутое состояние сохраняется в отношениях между государствами, поскольку они, в конечном счете, регулируются при помощи силы, ибо какого-либо общего арбитра в действительности не существует. 152
Идея Канта, разумеется, в его время оставалась только требованием морального долженствования, для ее осуществления не существовало реального политического основания. Положение изменилось благодаря современной технике. Вот почему вполне можно говорить о том, что техника представляет нам как возможность воплощения в жизнь в невиданных доселе масштабах идеи права, так и возможность коллективного самоуничтожения. (Особый свет на человеческую сущность проливает то обстоятельство, что для серьезных размышлений об осуществлении идеи права необходима угроза апокалипсиса.) Эгоистические инстинкты человека могли бы быть сориентированы на всемирногосударственные структуры благодаря трем аспектам современной техники. Прежде всего, с образованием всемирного хозяйства экономическая стабильность внутри государства более уже не зависит только от него одного. Впрочем, из-за неравномерного развития мировой экономики, «национал-социалистическая» (в смысле Кляйна) глубинная структура которой была нами рассмотрена в первой лекции, «первый мир» до сих пор еще извлекает для себя такие кратко- и среднесрочные выгоды, на которые ему вряд ли бы приходилось рассчитывать, если бы ответственная экономическая политика осуществлялась повсеместно. Таким образом, одно мировое хозяйство вовсе не приводит нас к универсально-государственным структурам. (Я говорю об «универсально-государственных структурах», поскольку считаю, что центральной инстанции следует делегировать далеко’ не все суверенные права, но только те, которые необходимы для выживания человечества.) Развитие современных технологий производства оружия оказалось еще более важным,-оно довело до абсурда саму идею победы в войне с применением средств массового уничтожения. Понимание этого факта, во многом способствовав прекращению «холодной войны», все-таки не приближает нас к универсально-государственным структурам 153
ведь оно только расширяет кооперацию между обладателями атомного оружия (поэтому многие государства, естественно, стремятся по возможности проникнуть в этот элитарный клуб). Сегодня действительно существует реальная возможность создать «Европу от Владивостока до СанФранциско» в том случае, если страны Варшавского Договора и НАТО сформируют новую военную организацию, способную защитить от «третьего мира» государства, принадлежавшие к европейской традиции. Я знаю о том, что ^ вас многие интеллектуалы связывают свои немалые надеж’ ды с формированием подобной коалиции, так чтобы вместо конфликта между Востоком и Западом мы имели дело с конфликтом между Севером и Югом. Ради этого они с готовностью пожертвовали бы государственным единством Советского Союза, отторгнув от него исламские республики. Более того, они с величайшей охотой заменили бы «железный занавес», отделяющий Восток от Запада, точно таким же занавесом, но теперь уже между Севером и Югом. С подобной идеей я совершенно не согласен, хотя и убежден в том, что она в ближайшем будущем сохранит некоторое политическое значение (особенно в том случае, если угроза распада Советского Союза еще более возрастет, что повлечет за собой образование нескольких новых суверенных государств, располагающих ядерным оружием). Прежде всего, я несогласен с этой идеей по причинам нравственным, ведь подобная политическая суперструктура, о которой у вас кое-кто мечтает, несмотря на любые декларации доброй воли, почти неизбежно усилит эксплуатацию «третьего мира», обрекая его и дальше оставаться в нынешнем нищенском состоянии^. Завершение «холодной войны», без сомнения, значительно облегчило участь «третьего мира»-вспомним хотя бы о прекращении «войн заместителей»-одного из отвратительнейших
