всех возможных анализов науки, сфокусированных в одной точке с целью обрисовать, реконструировать одно событие из истории науки в его цельности, уникальности и невоспроизводимости.

Процесс индивидуализации изучаемых исторических событий, который начался с выдвижения на передний план в качестве

(414)

предмета изучения строя мышления определенной эпохи, радикально трансформирующегося с ходе глобальной научной революции (вспомним А.Койре, его анализ научной революции XVII в.), завершается ситуационными исследованиями, которые являются уже прямым антиподом кумулятивистских, линейных моделей развития науки.

В кейс стадис ставится задача понять прошлое событие не как вписывающееся в единый ряд развития, не как обладающее какими-то общими с другими событиями чертами, а как неповторимое, невоспроизводимое в других условиях.

В исторических работах прежнего типа историк стремился изучить как можно больше фактов с тем, чтобы обнаружить в них нечто общее и на этом основании вывести общие закономерности развития. Теперь историк изучает факт как событие, событие многих особенностей развития науки, сходящихся в одной точке с тем, чтобы отличить ее от других.

— Возникает вопрос, а как же быть с теоретичностью истории?

— Можем ли мы говорить о логическом характере исторической реконструкции, если результатом работы историка является реконструкция уникального события?

— Как быть со всеобщностью в истории?

— Можно ли говорить о всеобщем характере исторических исследований такого рода?

Поскольку индивидуальное и особенное всегда воспринималось как нечто противоположное логической общности, то довольно широкое распространение получило мнение об эмпирическом характере кейс стадис.

Это связано еще и с тем, что сами авторы кейс стадис, как правило, слабо рефлектируют по поводу особенностей собственной работы. Кейс стадис получают распространение в какой-то мере стихийно, а не как результат сознательной переориентации историков в области методологии.

Если в общей истории фокусировка внимания на особенном и уникальном имеет место давно и включена в определенного рода теорию истории (вспомним неокантианцев, Шпенглера и А.Тойнби), то для истории науки это достаточно новый поворот исследований. Он трудно поддается методологизации, поскольку именно история научных идей больше, чем история какой бы то

(415)

ни было области человеческой жизни, всегда воспринималась как нечто максимально рациональное и упорядоченное.

Это совсем не значит, что кейс стадис — абсолютно новый вид исторической реконструкции в историографии науки. Конечно же, такого рода работы были всегда.

Речь идет о доминировании определенного типа исследований, о выдвижении кейс стадис на передний план.

Точно так же и исследования кумулятивистского толка будут проводиться и впредь, ведь они выражают очень важные черты развития науки, такие, как поступательность, зависимость каждого нового продвижения вперед от предшествующего уровня развития, увеличение объема знаний и т.д.

Просто эти черты исторического процесса постепенно утрачивают свое первостепенное значение, отходят сегодня на задний план в связи с изменениями в типе теоретизирования.

ОЦЕНКИ ИСТОРИКАМИ НАУКИ НОВОГО ТИПА ИССЛЕДОВАНИЙ

Чтобы дать представление о том, как сами историки науки понимают этот новый вид исторической реконструкции (в тех случаях, когда они задумываются над методами своей работы), приведем высказывание Р.Телнера, автора статьи «Логические и психологические аспекты открытия циркуляции крови».

Статья представляет собой именно изучение конкретного эпизода из истории науки. Телнер предпринимает попытку объяснить связь кейс стадис с определенной методологией истории науки.

По мнению Р.Телнера, традиционная история описывает путь науки как прямую улицу, где научный разум прогрессирует неуклонно, никуда не отклоняясь, пока он не достигает точки, в которой мы находимся сейчас. «Главное возражение современных историков, — пишет Р.Телнер, — против изображения истории как автострады, обсаженной тополями и бегущей в нашем направлении, состоит в том, что в этом случае собственная точка зрения историка берется как обладающая абсолютной ценностью и предполагается, что его критерии — это стандарт для суждения об истории. Мнение

(416)

историка является, однако, прежде всего конечной целью любой исторической интерпретации, и соответственно наипервейшей предпосылкой правильного взгляда на историю является то, чтобы наши стандарты корректировались стандартами, которые управляют самой историей. Каждое историческое событие является ценностью само по себе и не может быть сведено к простому случаю в истории».

Научное открытие, как считает Р.Телнер, должно изображаться как историческое событие, в котором смешались идеи, содержание и цели предшествующей науки, а также культурные и социальные условия жизни того времени, когда открытие было сделано.

Только такое изображение, которое принимает во внимание и изучает все это, действительно будет в состоянии дать информацию о специфически новом аспекте научного открытия, может действительно описать, как развивался новый взгляд, каким путем и какими средствами он вошел в историю или, наоборот, не вошел.

Сошлемся также на книгу М.Малкея «Наука и социология знания», которая вышла в русском переводе в 1983 г. Автор основывает многие свои выводы общего характера на собственных кейс стадис, а также подробно разбирает такого рода работы других историков и социологов науки. В контексте именно кейс стадис, по мнению М.Малкея, вырабатываются в настоящее время многие новые представления в области социологии, философии и истории науки.

ИССЛЕДОВАНИЯ Т. ПИНЧА КАК ПРИМЕР БОЛЕЕ РАДИКАЛЬНОГО ПЕРЕХОДА К КЕЙС СТАДИС

В кейс стадис 80-х годов переход к новому типу исследований осуществляется более полный и радикальный: культура, социум, теория, логика не только сосредоточиваются в одном месте и времени, но и отношения между ними перестраиваются.

Посмотрим, как это происходит в работах английского историка и социолога науки Т.Пинча. Статья Т.Пинча, опублико-

(417)

ванная в 1985 г. представляет собой развитую форму кейс стадис. Т.Пинч рассматривает два эпизода из истории науки, относящиеся к 1967 г.: определение солнечных нейтрино и измерения сплющенности Солнца.

Пинч пытается определить наиболее характерные признаки именно кейс стадис, которым он придает большое значение в современной социологии и истории науки.

Прежде всего он обращает внимание на конкретный характер этих исследований. Предметом изучения становится непосредственная научная практика, анализируются, например, эпизоды научного диспута или эпизоды жизни отдельных лабораторий, научных коллективов. При этом дается детальное описание «болтов и гаек» научной деятельности. Используется такая методология, как подробное интервьюирование, наблюдение через включение в саму деятельность и этнография.

Недостаток такого рода исследований Т.Пинч видит во фрагментарности результатов: не создается общей целостной картины, отсутствуют способы интеграции полученных находок, трудно бывает уловить, какие же общие положения рождаются на базе проделанной работы.

Автор считает, что кейс стадис надо проводить, исходя из какой-то общей схемы, должен быть разработан понятийный аппарат, пригодный для изучения любого конкретного эпизода.

Т. Пинч в своей статье сосредоточивается на процессе наблюдения в физике. Он делает своей задачей,

во-первых, выявление особенностей процесса наблюдения в условиях современной науки,

во-вторых, рекомендацию некоторых общих методов для анализа аналогичных эпизодов в науке.

Т.Пинч изучает ситуации научного диспута вокруг уже названных выше двух тем: определение солнечных нейтрино и измерение сплющенности Солнца. Его интересуют спор, дискуссии между учеными, в ходе которых решается вопрос о правильности результатов наблюдения. Дискуссия в науке рассматривается Т.Пинчем как социальный процесс, направленный на получение научного результата.

(418)

«ЧЕРНЫЕ ЯЩИКИ» Т.ПИНЧА КАК СОЕДИНЯЮЩИЕ НАСТОЯЩЕЕ С ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ В ИСТОРИИ НАУКИ

Т. Пинч подчеркивает опосредованный характер процесса наблюдения. Между объектом наблюдения и ученым, осуществляющим наблюдение, располагается целая цепочка промежуточных звеньев, таких, как экспериментальные процедуры, процессы интерпретации, элементы знания, уже утвердившегося как абсолютно достоверное и т.д.

Для результатов наблюдения важно не то, что экспериментатор «видит», а скорее такие вещи как: насколько тщательно были проведены опыты, насколько убедительной была аргументация, насколько компетентным был статистический анализ, насколько хороши компьютерные программы и т.д.

Вопрос, что же в действительности наблюдалось, оказывается двусмысленным, потому что наблюдение преобразуется в изучение цепочки искусственных (замещающих подлинный предмет исследования) явлений.

Совокупность этих явлений образует некоторый контекст обоснования наблюдения, отдельные элементы которого воспринимаются как не вызывающие сомнения, как безусловно истинные или безупречно работающие (если речь идет об экспериментальном оборудовании), как «черные ящики», содержимое которых не требует специального обсуждения и рассмотрения.

Но ведь в какой-то момент истории науки эти «черные ящики» были открытыми ящиками, они создавались, формировались и вокруг них возникали свои споры и дискуссии.

Возвращение к этим спорам и дискуссиям является единственным способом «открыть» «черные ящики» сегодняшнего дня, т.е. это можно сделать только с помощью истории.

И наоборот, то, что сегодня вызывает споры, в будущем может стать «черным ящиком». Т.Пинч считает, что, используя стратегию его статьи, можно заглянуть в «черные ящики» будущего, рассматривая, как они социально конструируются сегодня и здесь, фокусируя внимание на современных спорах и наблюдениях. Очень может быть, пишет Т.Пинч, что солнечно-нейтринные «телескопы» могут стать частью стандартного оборудования, используемого астрономами, в той самой мере, в какой оптические телескопы стандартны сегодня.

(419)

Эта идея Т.Пинча о «черных ящиках» интересна в двух отношениях для понимания кейс стадис.

— Во-первых, индивидуальный случай наблюдения можно связать с более широкими интересами и ресурсами других групп ученых, включенных в научную практику.

— Во-вторых, появляется возможность «втянуть» в отдельное событие, локализованное во времени и пространстве, прошлое и будущее этого события.

Короче говоря, предлагается концептуальная основа для придания в некотором смысле всеобщего значения индивидуальному событию, а также новая форма континуальности в истории.

ЭМПИРИЧЕСКОЕ И ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ В ИСТОРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ НОВОГО ТИПА

Особенностью кейс стадис является то, что берутся для изучения локальные, фокусные точки, в которых могут быть обнаружены, в результате определенного анализа, всеобщие характеристики того или иного периода.

Однако на практике, которая до сих пор имела место, исследователю, как правило, очень редко удается выделить эти характеристики, обычно даже задачи такой не ставится. Отсюда не без основания возникает впечатление чрезвычайной фрагментарности исторической картины, создающейся на базе кейс стадис. Изучаются эмпирически отдельные конкретные эпизоды, обладающие лишь частным значением. Неясно, какую роль они сыграли в последовательном развитии научных идей, в подготовке современного состояния научного знания.

В традиционных кумулятивистских историко-научных работах ставилась задача изучения максимально большого эмпирического материала, но там это делалось для того, чтобы затем на базе конкретных фактов вывести некоторые общие закономерности развития науки. Это делалось путем вычленения во всем многообразии фактического материала общих черт, каждый эпизод изучался прежде всего с целью выявления в нем характеристик, делающих его похожим на предыдущие и последующие события.

(420)

Но если в кейс стадис мы выявляем в историческом эпизоде такие черты, которые делают его непохожим на другие эпизоды, то можно ли (и в какой степени) говорить о каком бы то ни было «порядке» в истории, о наличии закономерностей?

Даже если средствами кейс стадис будет изучено максимально большое количество исторических событий, то сможем ли мы перейти к обнаружению всеобщности в истории? Ведь каждый эпизод будет нами реконструирован как неповторимый, невоспроизводимый в других условиях.

По-видимому, нельзя не учитывать того обстоятельства, что историческая реконструкция прошлого события как уникального предполагает сложную теоретическую работу по генерализации, по построению целостного, объемного события, в котором синкретически сфокусированы самые разнообразные его стороны.

Такая реконструкция ни в коем случае не может быть подменена фотографированием: как логическая и теоретическая, она ничуть не менее сложна, чем работа по обобщению исторических фактов, выявлению в них общих