своим возникновением особенностям географической среды была детально разработана в труде Карла Августа Виттфогеля (1896-1988) «Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тоталитарной власти» (1957). Эту идею разделял и видный советский экономист академик Евгений Самуилович Варга (1879—1964), что видно из его статьи «Об азиатском способе производства» (Е.С. Варга. Очерки по проблемам политэкономии капитализма. М., 1964).
Еще одну попытку соединения материалистического понимания истории с географическим детерминизмом предпринял историк, академик Леонид Васильевич Милов в книге «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса» (М., 1998). Автор считает, что особенности географической среды, влияя на характер трудового процесса и объем общественного продукта, определяли не только темпы развития России, но и своеобразие ее социально-экономического и политического строя и специфику ее исторической эволюции.
В последующем от географического детерминизма отпочковался т.н. экологический детерминизм или инвайронментализм (энвайронментализм), который будет рассмотрен особо (4.14.5)
В работах немецкого этнографа Фридриха Ратцеля (1844 —1904), в частности в его книге «Земля и жизнь. Сравнительное землеведение» (русск. переводы: Т. 1—2. СПб., 1905 —1909 и др.) имеются высказывания, которые мало чем отличаются от тех, что встречались в трудах Ж. Бодена и Ш. Монтескье. Он отмечает «влияние природы на тело и дух отдельных индивидуумов, а через них и на целые народы». 223 Ратцель Ф. Земля и жизнь. Сравнительное землеведение. Т. 2. СПб., 1906. С. 661.Народы севера и юга в силу различия климатических условий имеют разный характер, что и определяло в истории победу первых над вторыми. Климат влияет и на социальный строй. Условия тропиков порождают рабство и другие подобные формы зависимости.
Но наряду с этим Ф. Ратцель все большее внимание уделяет влиянию особенностей и положения территории, которую занимает тот или иной народ, государство, общество, на их взаимоотношения с другими народами, государствами, обществами. «Всякая жизнь государства, — писал он, — имеет корни в земле. Земля руководит судьбой народов со слепой жестокостью. Народ должен жить на земле, которую он получил от судьбы, на ней он должен умереть, и ее закону он должен подчиняться».224 Ратцель Ф. Земля, общество и государство // Землеведение. 1907. Кн. 3-4. С. 233.«История показывает нам осязаемо, — утверждал автор, — до какой степени земля является действительной базой политики».225 Там же. С. 232.
Тем самым Ф. Ратцель положил начало своеобразному ответвлению географического детерминизма — геополитике — концепции, объясняющей политику, а тем самым и историю тех или иных стран их географическим положением. Взгляды Ф. Ратцеля по этому вопросу наиболее полно были изложены в работах «Антропогеография» (Т. 1—2. 1882—1891), «Политическая география» (1897) и «Море, источник могущества пародов» (1900). Сам Ф. Ратцель словом «геополитика» не пользовался. Этот термин был введен шведом Юханом Рудольфом Челленом (1864 — 1922) — автором работ «Великая держава» (1914), вышедшей на немецком языке, и «Государство как форма жизни» (1916), опубликованной вначале в Швеции, а через год в Германии.
В конце XIX— начале XX в. много внимания обоснованию географического детерминизма уделила американская исследовательница Эллен Черчилл Семпл (1863 — 1932) в работах «Американская история и ее географические условия» (1903; 1933), «Влияние географической среды. На основе системы антропогеографии Ратцеля» (1911; 1937) и «География Средиземноморья, ее отношение к древней истории» (1931). Сама
Э. Семпл объявляла себя последовательницей Ратцеля. Однако она считала, что принципы антропогеографии Ратцеля не образуют единой целостной системы, одни из них разработаны, а другие — нет. Кроме того, у него нет достаточного их обоснования. Свою задачу Э. Семпл видела в создании последовательной и обоснованной концепции географического детерминизма, которая к тому же носила бы эволюционный характер.
И действительно, книга Э. Семпл «Влияние географической среды» содержит наиболее детально разработанную теорию географического детерминизма. Она выделяет классы воздействий географической среды на человека и общество, отличает прямое и косвенное влияние географической среды и т.п. Э. Семпл принимает идеи геополитики, но все же ее работы носят более общий характер.
Другие последователи Ф. Ратцеля целиком занялись одной лишь геополитикой. В работе англичанина Хэлфорда Джорджа Маккиндера (1861 —1947) «Географическая ось истории» (1904; русск. перевод: Элементы. Евразийское обозрение. № 7. 1996) была предпринята попытка нарисовать с позиций геополитики картину мировой истории. В ней получила достаточно отчетливое выражение мысль о том, что суть мировой истории заключается в борьбе между морскими и континентальными народами и державами. Идея борьбы теллургократии (сухопутного могущества) и талассократии (морского могущества), «Земли» и «Моря» нашла выражение в работах американца Альфреда Тейяра Мэхэна (1840— 1914) «Влияние морской силы на историю. 1660-1783» (русск. переводы: СПб., 1896; М.-Л., 1941; СПб., 1995; М., 2002) и «Влияние морской силы на Французскую революцию и империю» (русск. перевод: т. 1 —2. М.-Л., 1940; М., 2002).
В последующем эта идея была подхвачена и разработана многими другими адептами геополитики: французом Видалем де ля Бланшем (1845 —1818), приверженцами немецкого фашизма (нацизма) Карлом Хаусхофером (1869 — 1946) и Карлом Шмиттом (1888-1985), американцами Никласом Спайкменом (1893—1943) и Дональдом Майнингом. Перу К. Хаусхофера принадлежит много работ, среди которых «Границы в их географическом и политическом значении» (1927), «Панидеи в геополитике» (1931), «Статус-кво и обновление мира» (1939), «Континентальный блок» (1941) (русск. переводы:. Хаусхофер К. О геополитике. Работы разных лет. М., 2001). Взгляды К. Шмитта были четко изложены в статье «Планетарная напряженность между Востоком и Западом и противостояние Земли и Моря» (1959; русск. перевод: Элементы. Евразийское обозрение. № 8. 1996)
В России идеи геополитики разрабатывались Григорием Николаевичем Трубецким (1874 — 1930) в книге «Россия как великая держава» (СПб., 1910); Евгением Николаевичем Трубецким (1863 — 1920) в работе «Национальный вопрос, Константинополь и София» (М., 1915; послед. изд.: Трубецкой E.H. Смысл жизни. М., 1994), Вениамином Петровичем Семеновым-Тян-Шанским (1870 — 1942) в труде «О могущественном территориальном владении применительно к России» (Пг., 1915; послед. изд.: // Рождение нации. М., 1996).В последующем эту эстафету подхватили евразийцы (С.Н. Трубецкой, П.Н. Савицкий и др.)
В СССР геополитика была под запретом. В настоящее время в России у нее немало приверженцев. Достаточно упомянуть книги Константина Эдуардовича Сорокина «Геополитика современности и геостратегия России» (М., 1996), Александра Гельевича Дугина «Основы геополитики. Геополитическое будущее России» (М., 1997) и Камалудина Серажудиновича Гаджиева «Геополитика» (1997) и «Введение в геополитику» (1998).
Идеи геополитики разделяет и пропагандирует Геннадий Алексеевич Зюганов. В книге «Держава» (М., 1994) он следующим образом излагает основные положение геополитики: «На протяжении всей истории человечества в основе государственного строительства лежат два альтернативных, непрерывно соперничающих подхода к освоению земной поверхности. Они могут быть обозначены как подход «континентальный», сухопутно-экспансионистский, характерный для материковых государств, и подход «морской», основывающий экономическую экономическое процветание и государственную мощь метрополии на эксплуатации заморских территорий, что делает принципиально важным господство на водных коммуникациях».226 Зюганов Г.А. Держава. 2-е изд., дораб. и доп. М., 1994. С.63.
Эти положения, Г.А. Зюганов повторяет и в книгах «Уроки жизни» (М., 1997) и «География победы. Основы российской геополитики» (М., 1997). Он считает их верными и, исходя из них, пытается набросать дальнейшие пути развития России. Идеям геополитики не чужд и Владимир Вольфович Жириновский, о чем свидетельствует его объемистая книга «Геополитика и русский вопрос» (М., 1998).
Сейчас у нас все чаще и чаще геополитику трактуют как особую научную дисциплину, имеющую свой собственный объект исследования, что ошибочно. Геополитика не наука, а концептуальное направление, представляющее собой своеобразную разновидность географического детерминизма. И это течение столь же несостоятельно, как и любые другие варианты географизма. Геополитика выросла из абсолютизации, раздувание одного весьма реального момента — необходимости учета при выработке и внешней и внутренней политики того или иного государства наряду с другими факторами и его географического положения, его места в региональной и всемирной системах геосоциоров.
К географическому детерминизму уходят истоки концептуальных построений, в которых в качестве решающих факторов исторического процесса выступают космические явления, например, изменения солнечной активности. В России такие идеи развивал Александр Леонидович Чижевский (1897 — 1964) в книге «Физические факторы исторического процесса» (Калуга, 1924) и недавно опубликованной обширной работе «Земля в объятиях Солнца» (Чижевский А.Л. Космический пульс жизни. М., 1995). В предисловии к последней книге данная точка зрения именуется космическим детерминизмом. Несмотря на явную абсурдность это концепции, у нас то и дело появляются статьи, рекламирующие ее как величайший вклад в историческую науку.227 См, например: Беликов Д. Солнце в небе — к ледникам // Век. 2000. № 41.Идея космического детерминизма разрабатывается в книге Владимира Николаевича Сидоренко и Ирины Владимировны Сидоренко «Эссе на тему: Феномены проявления солнечной активности и золотой пропорции в истории России» (2-е изд. М., 2001).
3.14.3. Демографический детерминизм (Л. Гумплович, А. Кост, Э. Дюркгейм, Д.И. Менделеев, A.A. Богданов, Р. Карнейро, О. Дуглас, Дж. Матрас, Дж. Саймон, Л. Шевалье, Н.И. Моисеев и др.)
Популярным в XIX и XX вв. продолжал оставаться и демографический детерминизм. К демографическому фактору обращался, например, Л. Гумплович. В плодовитости людей он видел причину грабительских набегов, войн, покорения одних народов другими, а тем самым и возникновения общественных классов и государства. С расцветом общества и увеличением благосостояния его членов начинается «забота о достижении будущего благосостояния потомства путем ограничения естественного размножения народа».228 Гумплович Л. Основы социологии. СПб., 1899. С. 347.Рост населения останавливается, затем наступает его убыль. Все это порождает экономическую слабость и политический упадок, что делает общество легкой добычей тех народов, которые в силу природной плодовитости растут.
Демографический детерминизм разрабатывался в работах французских социологов Адольфа Коста (1842 — 1901) «Принципы объективной социологии» (1899) и «Опыт народов и предложения, на нем основанные» (1900) и Анри Секретана (1853 — 1916) «Население и нравы». А. Кост утверждал, что рост численности и плотности населения полностью определяет все изменения, происходящие в сфере и политики, и экономики, и права, и религии, и технический знаний. Он зашел в своем увлечении столь далеко, что это вызвало возражения со стороны других, более считающихся с фактами, поборников демографического детерминизма.
Отдал дань этому направлению Э. Дюркгейм. В работе «О разделении общественного труда» (1893) он видел главную причину перехода общества от
