социоисторических организмов достигло капитализма, то все остальные стадии стали пройденными не только для этих, но и для всех прочих обществ.
Уже довольно давно модным стало критиковать европоцентризм. В этой критике есть моменты, заслуживающие внимание. Но в целом европоцентристский подход ко всемирной истории последних трех тысячелетий существования человечества совершенно оправдан. Если в III—II тысячелетиях до н.э. центр мирового исторического развития находился на Ближнем Востоке, где образовалась первая в истории человечества мировая система — политарная, то начиная с VIII в. до н.э. магистральная линия развития человечества идет через Европу. Именно там все это время находился и перемещался центр мирового исторического развития, там последовательно сменились остальные три мировые системы — античная, феодальная и капиталистическая
То, что смена античной системы феодальной, а феодальной — капиталистической имела место только в Европе, и легло в основу взгляда на эту линию развития как на одну из множества региональных, как на чисто западную, чисто европейскую. В действительности мы имеем здесь дело с линией всемирного развития. Неоспоримо мировое значение образовавшейся в Западной Европе буржуазной системы, которая к началу XX в. не только втянула в сферу своего влияния весь мир, но и своим воздействием вызвала появление в большом числе отставших в своем развитии стран капиталистических социально-экономических отношений.
Сложнее обстоит дело с ближневосточной политарной, средиземноморской античной и западноевропейской феодальной системами. Ни одна из них не охватывала своим влиянием весь мир. И степень их воздействия на отстававшие в своем развитии социально-исторические организмы была значительно меньшей. Однако без ближневосточной политарной системы социоисторических организмов не было бы античной, без античной не было бы феодальной, без феодальной не возникла бы капиталистическая. Только последовательное развитие и смена этих систем смогли подготовить появление в Западной Европе капитализма и тем сделать не только возможным, но и неизбежным переход всех отставших народов к капитализму. Тем самым, в конечном счете их существование и развитие сказалось на судьбе всего человечества.
Таким образом, историю человечества ни в коем случае нельзя рассматривать как простую сумму историй социоисторических организмов, а общественно-экономические формации — как одинаковые стадии эволюции социально-исторических организмов, обязательные для каждого из них.
История человечества есть единое целое, а общественно-экономические формации прежде всего являются стадиями развития этого единого целого, а не отдельных социально-исторических организмов. Формации могут быть стадиями в развитии отдельных социоисторических организмов, а могут не быть ими. Но последнее ни в малейшей степени не мешает им быть стадиями эволюции человечества.
Начиная с перехода к классовому обществу, общественно-экономические формации как стадии всемирного развития существовали в качестве мировых систем социально-исторических организмов того или иного типа, систем, являющихся центрами всемирно-исторического развития. Соответственно и смена общественно-экономических формаций как стадий мирового развития происходила в форме смены мировых систем, которая могла сопровождаться, а могла и не сопровождаться территориальным перемещением центра мирового исторического развития. Смена мировых систем влечет за собой смену эпох всемирной истории.
Таким образом, глобально-формационное понимание истории дает возможность ответить на вопрос, который оказался неразрешимым для любой версии линейно-стадиального подхода к истории, включая линейно-формационную, — о признаке, по которому можно судить, на какой именно стадии исторического развития находится в то или иное время человеческое общество в целом. В применении к истории после возникновения классового общества, стадия, на которой находится человеческое общество в целом в данное время, определяется типом супериорных социоисторических организмов, образующих мировую систему, или, иными словами, систему социоисторических организмов, являющуюся в данный момент центром всемирно-исторического развития.
Каждая такая мировая система оказывала влияние на периферию. Результатом супериндукции могла быть супериоризация. Инфериорные социоисторические организмы по мере превращения их в супериорные входили в состав мировой системы. Однако во все предшествующие капитализму эпохи мировые системы, как бы они не расширялись, всегда оставались территориально ограниченными. Наряду с супериорным центром всегда продолжала существовать инфериорная периферия.
Возникшая в Западной Европе система капиталистических социоисторических организмов была мировой не только в том смысле, что являлась центром всемирно-исторического развития, но в том, что она втянула в сферу своего влияния весь мир. И это влияние выразилось в том, что весь мир стал превращаться в капиталистический. Из этого логически следовало, что все инфериорные социоисторические организмы должны были в конечном счете превратиться в капиталистические и войти в состав мировой капиталистической системы. Результатом супериоризации всех ранее инфериорных социоисторических организмов должно было быть исчезновение периферии, а тем самым и центра всемирно-исторического развития.
Именно так рассуждали сторонники концепций вестернизации и модернизации. Вестернизацию и модернизацию они понимали как супериоризацию. С точно такой же точкой зрения выступил Ф. Фукуяма в уже упоминавшихся статье «Конец истории?» (1989) и книге «Конец истории и последний человек» (1992). Как утверждал он, в недалеком будущем во всем мира воцарятся точно такие же порядки, которые существуют в западном мире.
Но реальная история оказалась гораздо сложнее и поломала всю эту логику. Как уже было показано, все концепции модернизации потерпели крах (2.8.7). В противовес им возникли концепции зависимого развития. Как уже указывалось (2.9), суть их состояла в подразделении мира капитализма на две качественно отличные части: центр и периферию. В определенной степени деление современного мира на эти две части было подмечено еще в теориях империализма. Но как уже было показано выше (2.9), оно было в них не явным, эксплицитным, а лишь имплицитным. Термины центра и периферии в них отсутствовали. Но главное заключается в том, что данное деление понималось не столько как деление внутри мира капитализма, сколько как подразделение стран мира на такие, где капитализм уже окончательно утвердился, и такие, где капитализм еще только формируется, которые еще окончательно не стали капиталистическими. Такое понимание имело под собой основу. В конце XIX в. и начале XX в. в большинстве стран периферии капитализм действительно только формировался, а в некоторых даже лишь начинал зарождаться.
Положение изменилось к середине XX в., когда стали возникать концепции зависимости. К тому времени стало ясно, что, по крайней мере, в части периферийных стран капитализм давно уже сформировался. Это особенно наглядно можно видеть на примере обществ Латинской Америки, в которых становление капитализма началось еще в начале XIX в. Поэтому совершенно понятно, почему именно Латинская Америка стала родиной концепций зависимого развития.
Основатель концепции зависимости Р. Пребиш не только ввел понятия центра и периферия, но и подчеркнул, что на центр и периферию подразделяется не мир.вообще, а мир капитализма, что капиталистическим является не один лишь центр, что капиталистической является и периферия. Им было показано, что между капиталистическим центром и капиталистической периферий существуют определенные отношения, а именно отношения зависимости, выражающиеся прежде всего в эксплуатации центром периферии. Центр в разных формах эксплуатирует периферию. Периферия зависит от центра, ее капиталистическое развитие носит зависимый характер. Будучи зависимым, капитализм периферии существенно отличается от того, который существует в центре.
Созданная Р. Пребишем теория зависимого развития и периферийного капитализма получила развитие в трудах многих исследователей (Т. Дус-Сантус, Ф. Кардозу, А. Агиляр и др.). Сторонники теории зависимого развития убедительно показали, что периферийный капитализм не представляет собой ни формы и ни начальной стадии классического капитализма. Он не предшествует классическому капитализму и не подготовляет его приход. Это тупиковая форма, не способная превратиться в классический капитализм. Как уже говорилось, некоторые из названных исследований (Р. Пребиш, Т. Дус-Сантус) вплотную подошли к выводу, что в данном случае перед нами особый способ производства, отличный от классического западноевропейского капитализма. И я полагаю, что они совершенно правы.
Таким образом, существует, по крайней мере, два разных капиталистических способа производства. В дальнейшем изложении я буду называть классический капиталистический способ производства ортокапитализмом (от греч. ортос — прямой, правильный, истинный), а периферийный капиталистический способ производства — паракапитализмом (от греч. пара — около, возле). Соответственно существует и два различных типа капиталистических социально-исторических организмов. Общества, в которых господствует ортокапиталистический способ производства относятся к ортокапиталистической общественно-экономической формации, общества, основанные на паракапиталистическом способе производства, — к паракапиталистической общественно-экономической параформации. Только ортокапиталистические социоисторические организмы могут быть названы супериорными. Паракапиталистические явно относятся к числу инфериорных.
Ортокапиталистические и паракапиталистические социоисторические организмы вместе взятые образовывали одну единую систему, которая в литературе чаще всего называется мировой капиталистической системой. Такое название вряд ли можно принять. Во всем предшествующем изложении под мировой системой понималась совокупность супериорных социоисторических организмов, представлявшая собой центр всемирно-исторического развития. Именно исходя из этого я назвал возникшую в Западной Европе систему капиталистических обществ мировой системой, так же как ранее были названы мировыми ближневосточная политарная, средиземноморская серварная и западноевропейская феодально-бюргерская системы.
Система, состоящая из ортокапиталистических и паракапиталистических социоисторических организмов под данное определение никак не подходит. Это первая из причин, которая не позволяет назвать эту систему мировой. Вторая же состоит в том, что и после появления паракапиталистической периферии ортокапиталистические социоисторические организмы по-прежнему составляли одну единую систему, которая продолжала оставаться центром всемирно-исторического развития. Эта система была мировой в принятом в работе смысле слова.
Данная совокупность ортокапиталистических организмов была и системой и одновременно входила в качестве центра, ядра в более широкую систему, включавшую в себя, кроме ортокапиталистических, также и паракапиталистические социоры. Капиталистическая периферия особой системой не была, она являлась только частью системы, включавшей в себя и капиталистический центр. И если продолжать называть мировой системой капиталистический центр, то для обозначения этой более широкой системы необходимо особое название. Я буду называть ее международной (интернациональной) капиталистической системой.
Таким образом, вопреки широко распространенному представлению, нашедшему свое яркое выражение в концепциях вестернизации и модернизации, результатом воздействия мировой капиталистической (ортокапиталистической) системы на страны, в которых господствовали докапиталистические отношения, т.е. супериндукции, в большинстве случаев была не супериоризация, т.е. не превращение последних в ортокапиталистические общества, а латерализация, их трансформация в паракапиталистические социоисторические организмы.
Необходимым условием превращение некапиталистических обществ в паракапиталистические была их зависимость от центра. Паракапиталистическими стали все страны, которые к моменту появления в них капиталистических отношений были колониями, полуколониями или зависимыми обществами. Паракапитализм в них возникал не просто под влиянием ортокапиталистических стран. Он в них чаще всего насаждался, внедрялся метрополиями или странами, от которых они находились в зависимости. По такому шло развитие социально-исторических организмов Латинской Америки,
