паракапитализма и зависимости страны от ортокапиталистического центра. Эта объективная задача революции была осознана ее участниками как борьба за создание в России социалистического общества. Социализм в России не возник. Цель, которую ставили перед собой активные деятели революции, не была достигнута. Если исходить из того, что революция в России, действительно по своей объективной задаче была социалистической, то придется признать ее поражение. В стране на смену одному антагонистическому способу производства пришел другой, тоже антагонистический способ производства.
Но в реальности Октябрьская революции 1917 г. была не социалистической, а антипаракапиталистической и антиортокапиталистической. Выше уже говорилось о огромной экономической зависимости России, связанной прежде с ее огромным внешним долгом. За годы первой мировой войны долг этот еще больше возрос. Если на начало 1914 г. «чистый» внешний долг правительства России равнялся 4300—4600 млн. рублей, а с учетом гарантированных займов — 5404 млн., то к октябрю 1917 г. он достиг величины в 14860 млн. рублей.81 Гиндин И.Ф. Указ. раб. С. 169-171.Из всей внешней задолженности всех стран мира, составлявшей к началу 1917 г. сумму в 16385 млн. долларов по паритету, на Россию приходилось 5937 млн. долларов (36, 2%).82 Фиск Г. Финансовое положение Европы и Америки после войны. М., 1926. С. 394. Таблица XV.
Такой колоссальный долг Россия никогда бы выплатить не смогла. Она была обречена превратиться из зависимой страны в настоящую полуколонию. От этой участи ее спасла Октябрьская рабоче-крестьянская революция. 21 января (3 февраля) 1918 г. ВЦИК РСФСР принял декрет об аннулировании внешних государственных долгов. «Безусловно и без всяких исключений, — гласил третий пункт этого документа, — аннулируются все внешние займы».83 Декреты Советской власти. Т. 1. М., 1957. С. 386.
Социорно-освободительный характер Октябрьской революции более чем наглядно проявился в разразившейся гражданской войне. Ведь как бы ни вещали белые генералы о своем патриотизме, но факты остаются фактами: они призвали в страну иностранные войска и воевали против красных в союзе с интервентами: англичанами, французами, американцами, немцами, японцами, чехословаками, итальянцами и т.д. Кое-где, например, на Севере и в Приморье, белые режимы держались исключительно на иноземных штыках. Белые правительства получали от иностранных государств огромную помощь оружием, боеприпасами, средствами транспорта, обмундированием и т.п.
Помогали белым правительствам иностранные державы далеко не бескорыстно. И в случае победы пришлось бы платить по счету. Пришлось бы выплачивать и прежний колоссальный внешний долг России, и новые долги. И платить пришлось бы не только деньгами, материальными ресурсами и т.п. Белые правительства за помощь в борьбе с красными обещали иностранцам огромные льготы, готовы были передать под контроль Франции, Англии, Японии целые регионы страны. В случае победы белых России не только превратилась бы в полуколонию, но и была бы фактически расчленена.
Как известно, еще 23 декабря 1917 г. член правительства Великобритании лорд Мильнер и премьер-министр Франции Жорж Клемансо подписали в Париже конвенцию «О действиях на юге России», согласно которой «сферой влияния» Англии становились «казацкие территории, Кавказ, Армения Грузия, Курдистан», а к Франции отходили «Бессарабия, Украина, Крым».84 См. Фишер Л. Жизнь Ленина. Т. 2. М., 1997. С. 4-5.
Как подчеркивает историк Луис Фишер, впервые опубликовавший этот документ, хотя это соглашение было заключено в военное время, оно было планом послевоенных операций. После победы в мировой войне Англия и Франция ввели свои вооруженные силы в области, предназначенные им по конвенции. Но так как этих войск было недостаточно для достижения первоначально поставленных целей, они стали поддерживать «белых защитников неделимой России».85 Там же. С. 5.
Факт, что целью интервентов был расчленение и колонизация России, вынуждены были признать и некоторые поборники белого дела. Вот, например, что писал в «Книге воспоминаний» двоюродный дядя Николая II и одновременно муж его сестры великий князь Александр Михайлович (1866—1933) : «По-видимому, «союзники» собираются превратить Россию в британскую колонию, писал Троцкий в одной из своих прокламаций к Красной Армии. И разве на этот раз он не был прав? Инспирируемое сэром Генрихом Детердингом, всесильным председателем компании Рояль-Детч-Шел, или же следуя просто старой программе Дизраэли-Биконсфильда, британское министерство иностранных дел обнаруживало дерзкое намерение нанести России смертельный удар, путем раздачи самых цветущих русских областей союзникам и их вассалам. Вершители европейских судеб, по-видимому, восхищались своей собственной изобретательностью: они надеялись одним ударом убить и большевиков, и возможность возрождения сильной России. Положение вождей белого движения стало невозможным. С одной стороны, делая вид, что они не замечают интриг союзников, они призывали своих босоногих добровольцев к священной борьбе против советов, с другой стороны — на страже русских национальных интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской Империи, апеллируя к трудящимся всего мира».86 Великий князь Александр Михайлович. Книга воспоминаний. М., 1991. С. 256-257.
Поэтому со стороны красных война была не только классовой, но и отечественной. Красные были не только революционерами, но и патриотами. Они боролись за независимость своей родины и против ее расчленения. Белые режимы были одновременно и антинародными, и антинациональными. Поэтому они с неизбежностью рухнули. Большевики победили, ибо за ними шла большая часть народа.
Национальный, патриотический, а не только революционный характер стоявшей перед ними задач осознавали лидеры большевиков. В написанной 11 марта 1918 г. статье «Главная задача наших дней» В.И. Ленин писал: «Мы принуждены были подписать «Тильзитский мир». Не надо самообманов. Надо иметь мужество глядеть прямо в лицо неприкрашенной горькой правде…Чем яснее мы поймем это, тем более твердой, закаленной, стальной сделается наша воля к освобождению, наше стремление подняться снова от порабощения к самостоятельности, наша непреклонная решимость добиться во что бы то ни стало того, чтобы Русь перестала быть убогой и бессильной, чтобы она стала в полном смысле могущей и обильной».87 Ленин В.И. Главная задача наших дней // Полн. собр. соч. Т. 36. С. 79.И далее, отмечая, что «… Россия идет теперь — а она бесспорно идет — от «Тильзитского мира» к национальному подъему, к великой отечественной войне…», В.И. Ленин особо подчеркивал: «Мы оборонцы с 25 октября 1917 г. Мы за «защиту отечества»…».88 Там же. С. 82.
Октябрьская революция была революцией социорно-освободительной, и в таком качестве она победила. Были уничтожены паракапиталистические отношения. Революция вырвала Россию из международной капиталистической системы, освободила ее от экономической и политической зависимости от ортокапиталистического центра.
И это сделало возможным ее быстрое экономическое развитие. Неополитарные социально-экономические отношения, которые в основном сложились к началу 30-х годов, дали на первых порах мощный толчок развитию производительных сил общества. СССР превратился в одно из самых мощных индустриальных государств мира, что в дальнейшем обеспечило ему положение одной из двух мировых сверхдержав.
После Октябрьской революции 1917 г. наряду с ортокапиталистической формацией и паракапиталистической параформацией на Земле стала существовать новая, некапиталистическая параформация — индустрополитарная, или неополитарная. И хотя этот новый общественный строй первоначально возник лишь в одной стране, но эта страна была столько велика и влияние ее на мировой историческое развитие было столь значительным, что это было равносильно появлению новой мировой системы. А после Второй мировой войны, когда в результате целой серии антипаракапиталистических революций неополитарные порядки утвердились в значительном числе стран Европы и Азии, образовалась мировая система неополитарных социоисторических организмов в буквальном смысле этого слова.
До 1917 г. понятия всемирного исторического пространства и международной капиталистической системы по своему объему практически совпадали. После этого события совпадение исчезло. Международная капиталистическая система перестала быть всемирной. От этого всемирное историческое пространство не исчезло. Но теперь оно стало включать в себя две качественно отличные системы социоисторических организмов: международную капиталистическую систему (состоящую из центра — мировой ортокапиталистической системы и паракапиталистической периферии), и мировую неополитарную системы. В рамках этого противопоставлении международная капиталистическая система, включавшая в себя мировую ортокапиталистическую, выступала в целом как мировая капиталистическая система.
В результате всех этих преобразований впервые в истории человечества на Земле возникла ситуация, характеризующаяся сосуществованием и соперничеством двух мировых систем, двух центров. С превращением мира из монополярного в биполярный произошла смена всемирно-исторических эпох: на смену эпохе нового времени пришло новейшее время.
Первая мировая война была следствие и проявлением кризиса мирового капитализма. И после ее окончания этот кризис еще более углубился. Продолжали обостряться внутренние противоречия ортокапитализма. И кроме того он столкнулся с вызовом, который бросил ему новый общественный строй, который долгое время и довольно успешно выдавал себя за социализм.
Вызов этот состоял вовсе не в намерении осуществить «красную интервенцию». Декретом Совета Народных Комиссаров от 29 октября (И ноября) 1917 г. был введен восьмичасовой рабочий день. А вслед за этим постепенно была создана такая система социального обеспечения, какой не было не только в царской России, но ни в одной даже самой передовой ортокапиталистической стране. И это не могло не оказать влияния на рабочее движение в странах капитала. Нужно было противодействовать этому притягательному воздействию. Уже в 1919 г. представители капиталистических стран заключили в Вашингтоне международное соглашение о введении восьмичасового рабочего дня. Но рабочие требовали большего. Их натиск усиливался.
В 1929 г. разразился самый тяжелый за всю историю капиталистического мира кризис, охвативший все страны. Он свидетельствовал о том, что дальнейшее сохранение полной свободы рынка могло привести к краху капиталистической системы. Насущной необходимостью стало государственное регулирование рынка. На фоне всеобщего кризиса выделялся СССР, плановая экономика которого в эти годы развивалась невиданными темпами.
Перед капиталистическим миром открывались два пути решения назревших задач. Один — развитие по направлению к индустрополитаризму. Возникновения единой государственной монополии обеспечивало, с одной стороны, регулирование экономики в масштабе страны, с другой, — подавление рабочего движения.
Однако мало было усмирить рабочих. Чтобы обеспечить длительное существование такой системы, нужно было что-то дать трудящимся массам в ближайшем будущем и открыть перед ними какую-либо заманчивую далекую перспективу. Это обусловливало милитаризацию общества и подготовку к войне. Победоносная война сразу же открывала возможность грабежа покоренных стран, а затем и превращения побежденных в рабов народа-победителя. Господствующими в таком обществе с неизбежностью должны были стать идеи корпоративности, национализма, расизма и мирового господства.
Данный вариант становление индустрополитаризма не предполагал
