позитивистам, а его методологи¬ческую концепцию рассматривали как один из вариантов неопозитиви¬стской методологии. Для раннего периода его творчества такое мнение имело определенные основания35. Однако в более поздних своих работах он далеко отходит от логического позитивизма и вступает в резкую по¬лемику с его представителями. Нам представляется, что для лучшего по¬нимания специфики концепции Поппера имеет смысл кратко перечис¬лить те пункты, в которых она расходится с методологией позитивизма.
1. Источник знания. Логические позитивисты считали, что единст¬венным источником знания является чувственное восприятие. С их точки зрения, процесс познания всегда начинается с «чистого» наблюдения. Последующая теоретическая обработка эмпирических данных, в сущно¬сти, ничего к ним не добавляет. Поппер придерживается совершенно дру¬гого мнения: «Не существует фундаментального источника знания. Сле¬дует приветствовать каждый источник, каждое предложение и каждый источник, каждое предложение открыто для критической проверки… Знание не может начаться с ничего — с tabula rasa — и не может начаться с наблюдений. Прогресс познания состоит главным образом в модифи¬кации более раннего знания. Хотя мы можем иногда, например, в архео¬логии, продвинуться вперед благодаря случайному наблюдению, значе¬ние открытия обычно будет зависеть от его способности модифициро¬вать наши прежние теории» 36. В то время как логические позитивисты абсолютизируют чувственное восприятие, Поппер признает любой спо¬соб увеличения знаний: прежде всего, теория, но также и метафизические системы, мифы, вообще говоря, любые гипотезы и предложения, которые можно проверить и получить в ходе проверки тот или иной результат, Наблюдение, с его точки зрения, отнюдь не пассивная регистрация внеш¬них воздействий, а активный процесс проверки гипотез и теорий, а пото¬му оно пронизано теоретическими предположениями.
2. Эмпирический базис. Логические позитивисты проводили рез¬кую грань между эмпирическим и теоретическим знанием и считали эмпирический язык несомненной твердой основой науки. У Поппера, вообще говоря, нет дихотомии эмпирического — теоретического: «Все термины являются теоретическими, хотя некоторые из них являются теоретическими в большей степени, чем другие…» «. Его «базисные» утверждения могут включать в себя высоко теоретические термины и являются такими же необоснованными гипотезами, как и все остальные утверждения науки. Поэтому его язык «базисных» предложений не имеет ничего общего с языком протокольных предложений логических позитивистов: язык Поппера зависит от теорий, его предложения могут
35 Увы, должен признаться, что когда я прочитал его «Logik der Forschung» («Логика исследования», 1935 г.), я не нашел в этой книге значительных отли¬чий от того, что писали Р. Карнап, К. Гемпель, Г. Рейхенбах. Разногласия меж¬ду ними казались мне «семейными» ссорами. —А. Н.
36 Popper К. R. Conjenctures and Refutations, Oxford, 1979, p. 27.
37 Потер К. Р. Предположения и опровержения. Указ. соч., с. 324.
быть фальсифицированы, он служит не базисом обоснования науки, а конвенционально принимаемой основой фальсификации теорий.
3. Демаркация. Логические позитивисты в качестве критерия де-маркации принимали верифицируемость. Поппер в качестве такого критерия избрал фальсифицируемость. Казалось бы, различие неболь¬шое. Однако оно носит принципиальный характер: логические позити¬висты усматривают наиболее характерную особенность науки в обос¬нованности ее положений. Поппер же, напротив, стремится подчерк¬нуть гипотетичность и недостоверность научных положений, риск, с ко¬торым связано развитие науки. Это различие приводит к дальнейшим глубоким расхождениям между двумя методологическими концепциями.
4. Отношение к философии. Мы уже неоднократно говорили о том, что логические позитивисты стремились дискредитировать и уничто¬жить метафизику. Поппер же постоянно говорит о ней с большим ува¬жением. Хотя он все еще занимается проблемой демаркации, грань ме¬жду наукой и метафизикой становится у него расплывчатой. Он при¬знает больше влияние метафизики на развитие науки. В отличие от логи¬ческих позитивистов, стремившихся избегать каких-либо метафизических утверждений, Поппер строит метафизическую концепцию «трех миров».
5. Метод науки. Основным методом науки логические позитивисты считали индукцию: восхождение от фактов к их обобщениям. Поппер отверг индукцию, его метод — это метод проб и ошибок, включающий только дедуктивные рассуждения.
6. Модель научного развития. Логические позитивисты смогли предположить только примитивный кумулятивизм: каждый последую¬щий шаг в развитии познания состоит в обобщении предшествующих результатов: нет концептуальных переворотов, нет потерь знания. У Поппера модель развития знания не является кумулятивной: он не признает никакого накопления.
7. Задачи философии науки. Основная задача методологического исследования для логических позитивистов сводилась к логическому анализу языка науки, к установлению априорных стандартов научно¬сти. Основной задачей своей методологической концепции Поппер считает анализ развития знания. Логический анализ языка науки у него играет незначительную роль. Методология Поппера уже «отворачивается» от логики, хотя еще не опирается на историю науки.
Все это позволяет сделать вывод о том, что хотя в начале своей деятельности Поппер был близок к логическому позитивизму, впослед¬ствии он очень далеко отошел от него.
Развитие философии науки после крушения логического позити-визма в значительной степени было связано с дальнейшей разработкой идей Поппера или с их критикой.
И в этот момент, т.е. в конце 50-х гг. философский анализ развития науки получил еще один мощный импульс — уже со стороны ис¬ториографии. Историки науки, которые в течение длительного времени руководствовались, в основном, позитивистскими представлениями о непрерывном кумулятивном росте научного знания, вдруг осознали, что подлинное развитие науки было вовсе не таким гладким и прямо¬линейным, что наука развивалась в тесном взаимодействии с филосо¬фией, техникой и культурой, что в этом развитии случались потрясения и катаклизмы. Первым из историков, выступившим против позитиви¬стского кумулятивизма и эмпиризма был А. Койре, работы которого о научной революции XVII века появились еще в конце 30-х годов. Одна¬ко по-настоящему они были оценены философами науки лишь после появления исследования американского историка и философа науки Томаса Куна, который в значительной мере опирался на идеи А. Койре.
ГЛАВА III. РАЗРЫВ С КУМУЛЯТИВИЗМОМ:
ТОМАС КУН
Интерес К. Поппёра к проблемам развития знания подготовил почву для обращения аналитической философии науки к истории науч¬ных идей и концепций. Однако построения самого Поппёра носили все еще умозрительный характер, и их источником оставалась логика и не¬которые теории математического естествознания.
Т. Кун готовил себя для работы в области теоретической физики, однако еще в аспирантуре он вдруг с удивлением обнаружил, что те представления о науке и ее развитии, которые господствовали в конце 40-х годов в Европе и США, очень далеко расходятся с реальным исто¬рическим материалом. Это открытие обратило его к более глубокому изучению истории. Рассматривая, как фактически происходило уста¬новление новых фактов, выдвижение и признание новых научных тео¬рий, Кун постепенно пришел к собственному оригинальному представ¬лению о науке. Это представление он выразил в знаменитой книге «Структура научных революций» ‘, увидевшей свет в 1962 году.
Книга Куна вызвала большой интерес и породила множество дис¬куссий 2. Наиболее ожесточенными ее критиками явились сторонники Поппёра. Хотя Поппер и обращал внимание на важность изучения исто-
‘ Русский перевод: Кун Т. С. Структура научных революций. М., Прогресс, 1975; 2-е изд., 1977г.
2 Я помню, как в 70-х годах на одном из симпозиумов по истории и фило¬софии науки в г. Звенигороде один историк химии совершенно серьезно пред¬ложил удалить из зала заседаний того человека, который произнесет слова «Томас Кун» или «парадигма». До такой степени ему надоели наши постоян¬ные обращения к концепции Куна!
рии, но тот образ науки, который, казалось, вырос из исторических исс¬ледований, показался ему и его последователям слишком далеким от идеа¬ла научности. Но дело было сделано: отныне обращение к истории науки стало одним из важнейших средств разработки проблем философии науки.
III. 1. ПАРАДИГМА И НАУЧНОЕ СООБЩЕСТВО
Важнейшим понятием концепции Куна является понятие парадиг-мы. Содержание этого понятия так и осталось не вполне ясным, однако в первом приближении можно сказать, что парадигма есть совокуп¬ность научных достижений, в первую очередь, теорий, признаваемых всем научным сообществом в определенный период времени.
Вообще говоря, парадигмой можно назвать одну или несколько фундаментальных теорий, получивших всеобщее признание и в течение какого-то времени направляющих научное исследование. Примерами подобных парадигмальных теорий являются физика Аристотеля, геоцентрическая система Птолемея, механика и оптика Ньютона, кисло¬родная теория горения Лавуазье, электродинамика Максвелла, теория относительности Эйнштейна, теория атома Бора и т. п. Таким образом, парадигма воплощает в себе бесспорное, общепризнанное знание об исследуемой области явлений природы.
Однако, говоря о парадигме. Кун имеет в виду не только некото-рое знание, выраженное в законах и принципах. Ученые — создатели парадигмы — не только сформулировали некоторую теорию или за¬кон, но они еще решили одну или несколько важных научных проблем и тем самым дали образцы того, как нужно решать проблемы. Напри¬мер, Ньютон не только сформулировал основоположения корпуску¬лярной теории света, но в ряде экспериментов показал, что солнечный свет имеет сложный состав и как можно это обнаружить. Эксперимен¬ты Лавуазье продемонстрировали важность точного количественного учета веществ, участвующих в химических реакциях. Оригинальные опыты создателей парадигмы в очищенном от случайностей и усовер¬шенствованном виде затем входят в учебники, по которым будущие ученые усваивают свою науку. Овладевая в процессе обучения этими классическими образцами решения научных проблем, будущий ученый глубже постигает основоположения своей науки, обучается применять их в конкретных ситуациях и овладевает специальной техникой изуче¬ния тех явлений, которые входят в предмет данной научной дисципли¬ны. Парадигма дает набор образцов научного исследования в конкрет¬ной области — в этом заключается ее важнейшая функция.
Но и это еще не все. Задавая определенное видение мира, парадиг¬ма очерчивает круг проблем, имеющих смысл и решение; все, что не попадает в этот круг, не заслуживает рассмотрения с точки зрения сторонников парадигмы. Вместе с тем, парадигма устанавливает допусти¬мые методы решения этих проблем. Таким образом, она определяет, какие факты могут быть получены в эмпирическом исследовании, — не конкретные результаты, но тип фактов.
У Куна в значительной мере исчезает та грань между наукой и ме¬тафизикой, которая была так важна для логического позитивизма. В его методологии метафизика является предварительным условием на¬учного исследования, она явно включена в научные теории и неявно присутствует во всех научных результатах, проникая даже в факты науки. «Едва ли любое эффективное исследование может быть начато прежде, чем научное сообщество решит, что располагает обоснован¬ными ответами на вопросы, подобные следующим: каковы фундамен¬тальные единицы, из которых состоит Вселенная? Как они взаимодей¬ствуют друг с другом и с органами чувств? Какие вопросы ученый име¬ет право ставить в отношении таких сущностей и какие методы могут быть использованы для их решения?» 3. Совершенно очевидно, что от¬веты на вопросы подобного рода дает метафизика. Таким образом, принятие некоторой метафизической системы, согласно Куну, предше¬ствует научной работе.
Уточняя понятие парадигмы. Кун ввел понятие дисциплинарной матрицы. Последняя включает в себя элементы трех основных видов:
символические обобщения, или законы; модели и онтологические интер¬претации; образцы решения проблем. Онтологическая интерпретация указывает те сущности, к которым относятся законы теории. Символиче¬ские обобщения и их принятая онтологическая интерпретация, если она выражена явно в определенных утверждениях, образуют, так сказать, яв¬ный метафизический элемент парадигмы. Однако еще большую роль в парадигме
