добыта пятая часть мировой добычи нефти — 596 млн. тонн. С тех пор добыча падает. За 8 месяцев 2000 года, поданным министерства энергетики, в России было добыто 212,3 млн. тонн. (300 млн. тонн — порог национальной безопасности).
При этом отрасль находится в катастрофическом положении. В нефтедобыче износ основных фондов сегодня превышает 60%, в нефтепереработке — 80. Чтобы сохранить отрасль, нужно использовать на ее поддержание до 40% всех доходов. Мы тратим не более 10-20%. Если ничто не будет меняться, через 10 лет Россия из экспортера нефти превратится в импортера. Однако при самом лучшем раскладе нельзя бесконечно проедать национальное богатство.
В России проживает около 3% населения земного шара, на которое приходится примерно 30% мировых природных богатств. Но и они не бесконечны. Поэтому необходимо развитие наукоемких отраслей, высоких технологий, интеллектуальных продуктов, а сделать это на базе либеральных ценностей, открытости экономики и национальной валюты — сателлита доллара, невозможно.
Важно прекратить бегство капитала: каждый год из России вывозят ценности на сумму, равную ее годовому бюджету. За последние 6 лет отток ресурсов, просчитанный по платежным балансам России, суммарно составил 110 млрд. долларов. (Справочно: сумма займов России за 10 лет составила 50 млрд. долларов).
Поданным Минэкономразвития, утечка капитала из России в 2000 году составила 28 млрд. долл., а Стенли Фишер утверждает, что вывоз превышает 30 млрд. долл., что близко к расходной части российского годового бюджета.
По сравнению с 1999 годом вывоз увеличился минимум на 4 млрд. долл. Справочно: в 1998 году, несмотря на то, что цена на нефть опустилась до 8 долл. за баррель и экономическая конъюктура после дефолта была предельно низкой, из страны было вывезено не больше 20 млрд. долл.
Получается, что улучшение экономической ситуации и беспрецедентный рост производства в последние годы ведет к усилению бегства капитала из страны. Это алогичное явление, для присечения которого правительство не принимает необходимых мер. Без трезвого экономического расчета в бюджет 2001 года заложена цена на нефть 21 долл. за барель, а в бюджет 2002 года — 23,5 долл. Учитывая то, что падение цен на нефть весьма вероятно, такое решение может привести к экономической катастрофе. 289 Необходимо реструктурировать с учетом катастрофического положения страны национальный долг. Но главное, — сегодня нужен новый курс, а не модификация прежнего, в основу которого были положены идеи рыночного фундаментализма и монетаризма.
На наш взгляд, нужно четко поставить вопрос о реальной — как говорил Витте, — национальной экономике. Это предполагает прежде всего приоритет национальных интересов на основе дедолларизации.
Россия — одна из самых долларизированных стран в мире, у нас доллар является массовым средством накопления. По разным оценкам, «в чулке» у россиян — от 24 до 70 млрд. долларов. Спрашивается, зачем нам западные кредиты, если мы располагаем такими деньгами? Предполагают договориться с собственным населением, причем в основном с той его частью, которая добыла эти деньги, мягко говоря, не совсем легитимным путем. Ждать, что они будут при любых словесных гарантиях государства инвестировать свои средства в реальный сектор экономики, то есть превращать их в «длинные» деньги, наивно, ибо это не в их интересах и не в их правилах. Владельцы же небольших накоплений, которых за минувшие Шлет как минимум 3-4 раза подчистую обобрали, будут всячески держаться за твердую валюту, не доверяя ее никому, кроме собственного чулка.
Это и есть неосознанные сторонники долларизации. Нужно сделать их сторонниками соответствующей государственной политики, а затем уже объявлять дедолларизацию как ее содержание.
Утверждают, что в России не доверяют национальной валюте, не доверяют власти. При хождении в стране 60-70 млрд. долл. их только в бумажной форме больше, чем всех рублей, включая форму безбумажную. Степень долларизации (денежная масса в стране в долл. США) достигла примерно 70%».
А если народ доверяет не национальной валюте, а американской, и это «объективный» факт, с которым нужно считаться, — то народу нужно и такое правительство, которое исходит из приоритета интересов США, без реализации которых стабильность и привлекательность американской валюты — пустой звук. Из этого и растут ноги американизма российской внешней политики, монетаризма, долларизации экономики и т.д. 290 Национальное достоинство страны должно начинаться с экономической сферы и материально обеспечивать все остальные. Это напрямую связано с дедолларизацией экономики России.
Политика «привязывания» курса национальной валюты к доллару провалилась везде, где проводилась. В Мексике в 1994 г. она закончилась экономическим кризисом. В 1997 г. тоже произошло в странах Юго-Восточной Азии: Таиланде, Индонезии, Малайзии, Южной Корее, в августе 1998 г. — у нас, в 1999 г. — в Бразилии, в 2001 г. — в Турции.
Один из распространенных мифов состоит в том, что деньги, которые дают МВФ или Мировой банк, нам якобы помогают. Но это всего лишь миф.
Кстати, теперь уже и Штаты, как заявил новый президент Д. Буш, не намерены, как предыдущая администрация, раскошеливаться на дальнейший развал России и подкармливание «пятой колоны» в лице чиновничества и новорусского капитала.
И дело вовсе не в том, что республиканская администрация желает нам добра: она просто рассчитывает на то, что, учитывая глубину нашего падения (в прямом и переносном смысле) и уже состоявшуюся привязку к мировому капиталу, все решится само собой. Другими словами, мы погибнем естественной смертью без постороннего вмешательства. Глубочайшей иллюзией было бы полагать, что существует возможность достичь самого элементарного взаимопонимания между народом и властью, если государство не даст объективную оценку разграблению государственной собственности в 1992 и последующие годы и не будут пересмотрены в цивилизованном законодательном порядке результаты так называемой ваучерной приватизации. Сохранять ее нынешнее состояние, значит не лечить «болячку», а загонять ее вглубь. Пересмотр итогов приватизации как признание неправомерности ее принципов не означает огульного передела собственности. Он может осуществляться только в судебном порядке и при установлении нарушений действовавших тогда законов.
Новое законодательство о приватизации должно исключить как минимум генетическую наследственность криминальной приватизации. И это уже немало для восстановления доверия народа к власти. Если же кто-то думает, что можно переломить народное неприятие криминальных начал «новорусской» собственности «через колено», не посчитавшись с этим как изъяном национального менталитета, тот глубоко заблуждается. 291 Состояние подавляющего большинства «новых русских» нажито неправедно, путем прихватизации государственной собственности, при безразличии, а то и при прямом содействии правящего режима. Поэтому 45,2% россиян готовы поддержать изъятие «неправедно нажитых состояний, даже с помощью насильственных мер» [1]. Сегодня эта тенденция еще более усилилась.
1 Тихонова Н. Жизненные ценности россиян: Меняется ли наш менталитет? // Власть. — 1996. — №5. — С. 50. Нельзя не признать социальным извращением попытки представить неправедно присвоенное как результат обладания узкой групп лиц уникальными личностными качествами. Власть не должна идти на поводу у этой неправды, ибо в этом случае ей придется закрыть глаза на самое чудовищное изобретение их «таланта» — вымирание нации в массовом и всевозрастающем масштабе. Рано или поздно это найдет единственно возможную квалификацию — преступление перед народом.
В этой связи экономическая программа, принятая на вооружение властью, представляется малоубедительной.
В своем предновогоднем интервью В. Путин обозначил ее основные политико-экономические параметры. Комментируя выход на плоскую шкалу подоходного налога в 13%, он признал, что с «социальной точки зрения это не очень справедливо» (и это-то в условиях рассматриваемой ситуации! — В. Е.).
«Но здесь мы руководствовались не соображениями социального характера, а экономической логикой» (выделено мной. — В. Е.). Из этого следует, что президент противопоставляет понятия социальной целесообразности и экономической логики. Это и есть основанное на экономическом детерминизме представление о первичности и самодостаточности экономического фактора и вторичности социального. Но ведь известно, что экономический детерминизм как составляющая самых различных экономических систем в XX веке уже доказал свою несостоятельность. Какой же смысл наступать на те же самые грабли в очередной раз? 292 «Выведение из тени значительной части экономики страны» напрямую связывается в интервью не с установлением нормального нравственно-экономического климата в стране, а лишь с «увеличением массы поступающих в казну налогов». Это перевод проблемы из политико-экономической в чисто экономическую плоскость, и ожидать, что все это породит в обществе «социальные ожидания позитивного характера», — просто наивно.
Полностью уничтожить теневую экономику пока не удавалось никому. В условиях германского фашизма и советского тоталитаризма ее удавалось сжать до 3-5% ВВП, но лишь при полном свертывании всяческих экономических и политических свобод.
Сегодня в развитых странах теневая экономика составляет примерно 12% ВВП; в странах с переходной экономикой — 23%; в развивающихся странах — 39%.
У нас теневой сектор занимает 40%. Это 6-е место в мировом рейтинге после Нигерии, Египта, Грузии, Азербайджана и Македонии.
При оценке не только масштабов, но и роли «тени» в экономике различных стран важно различать уголовнопреследуемую «черную тень» — и «серую», где работают с виду и по документам законопослушные граждане, которые лишь в ряде случаев отклоняются от «уважения уголовного кодекса». Но эти отклонения иногда наносят обществу не меньший ущерб, чем «черные» теневики. Всяческого рода финансовые «пирамиды», включая государственные, — яркий пример этого. Больше того, эксперты считают, что сейчас практически весь российский бизнес имеет теневые компоненты. Для того, чтобы перейти на рельсы цивилизованного ведения хозяйства, нам необходимо различными путями и средствами, не исключающими легитимное насилие, вывести большую часть экономики из тени, а это значит решить и важную часть проблемы по борьбе с криминализацией экономики, коррупцией в государственном аппарате, проблемы оздоровления морального климата страны.
Однако наиболее показательным является представление президента о государственном регулировании экономики. Признав, что это «одна из основ нашей деятельности», он так изложил суть проблемы: «Я полагаю, что эта часть экономической политики… должна заключаться в том, что мы максимальным образом должны обеспечить экономическую свободу граждан и юридических лиц. А под регулирующей ролью государства мы должны понимать способность государства обеспечить выполнение тех правил и условий, которые оно само вырабатывает». 293 Другими словами, государственное регулирование сводится к обеспечению основ либерализма. Нельзя не заметить, что это сужает роль государства, а главное, лишает его деятельность всякой связи с нуждами народа, не вмещающимися в рамки либеральных ценностей и механизмов.
Картина государственного регулирования в интервью президента дополняется пониманием олигархов как «представителей крупного бизнеса, которые из тени, за спиной общества, стараются влиять на принятие политических решений. Вот такой группы людей в государстве быть не должно. Но представители крупного бизнеса, владельцы российского капитала, не только имеют право существовать, но и рассчитывать на поддержку государства». Иначе говоря, те, кто не лезет в дела власти, а занимается бизнесом, «имеют право» и «вправе рассчитывать».
Очевидно, что за этим стоит не желание власти разбираться с природой российского капитала, а принятие его таким, какой он есть. Но
