с корнем из тела общества и заменить администрацией, формируемой не на основе «табели о рангах», а на основе контрактно-конкурсного принципа.
Сегодня зарплата чиновников нижнего и среднего звена составляет 70-200 долл. в месяц. Это даже по нашим меркам немного, особенно когда чиновник не только испытывает соблазн, но и имеет возможность заставить поделиться доходами не только теневиков, но и вполне легитимных бизнесменов. Обеспечение же высших государственных служащих составляет более 10 тыс. долл. в месяц. Это не только зарплата, а и рыночная цена льгот и услуг, им предоставляемых. А рыночная стоимость государственных портфелей на высших этажах колеблется от 1 до 50 млн. долларов.
Естественно, что «правят бал» именно те, кто определяет эту стоимость и приобретает эти портфели явно нелегитимным образом, а не совокупная масса остальных. Поэтому государственная служба в итоге имеет вид структурированной еще более жестко, чем общество, иерархии, в условиях которой низшие и средние слои представляют количественно подавляющее большинство, а решающее влияние на экономический и политический процесс оказывает ничтожное меньшинство в своих собственных интересах. 300 Любое единовластие не может обойтись без структуры, параллельной государственному управлению. В советское время такой структурой был аппарат партии. В постсоветских условиях ее место заняла Администрация президента. Несмотря на 5 ее реформ, в ней по-прежнему свыше 1000 человек.
Действующие сегодня параллельно органы исполнительной власти, Администрация президента и правительство, дублируют и подменяют друг Друга. А в действительности Администрация президента выполняет надзорные функции и по сути мешает работать правительству. Отсюда интриги, подковерная борьба и т.д. И все это под флагом кадровой политики, которая является главным рычагом осуществления президентской власти. Связанная с государственной кадровой политикой практика характеризуется тем, что за последние десять лет сменилось 50 вице-премьеров, 200 министров и более 1,5 тысячи руководителей федерального и местного уровней, состав правительства менялся 98 раз. А лишь за последний год своего нахождения у власти Ельцин сменил 5 премьеров.
Система устроена так, что для решения любого вопроса требуется непременное согласование всех со всеми, причем часто с людьми, которых эти вопросы мало касаются. Образовался целый класс чиновников, работа которых сводится исключительно к согласованию. Как подчеркивалось в прессе, в Минэкономразвития у министра для этой цели было 50 замов!
Каждый день в России выпускают в свет 1-2 федеральных закона, 3-5 указов президента, 5-7 распоряжений и постановлений. Большинство из них (примерно 38%) касается проблем социально-экономического развития страны. По данным Главного контрольного управления президента, Указы президента выполняются в среднем на 54%.
Период ельцинских реформ стал периодом катастрофического разложения чиновничества, что свидетельствует о кризисе и нежизнеспособности не только института государственной службы, но и самого режима власти. 301 По мнению экспертов, в настоящее время наш бюрократический аппарат превышает соответствующие его значения в развитых западных странах на целый порядок, а за последние 10 лет по сравнению с СССР он вырос вдвое при таком же уменьшении населения и территории страны, и в десятки раз — уменьшении экономической и социальной сферы как объекта государственного регулирования.
В результате правительственные чиновники теряют ответственность за принятие решений, больше думают о своем благосостоянии и обеспеченном будущем, чем о народе и обществе. С этим неразрывно связаны коррупция и криминализация органов власти и управления. В этих условиях центральная власть, будучи не в состоянии осуществлять государственное управление, под видом развития рыночных отношений и демократии отдавала региональным лидерам в удельное управление государственную собственность и прерогативы государственной власти.
Как могло получиться, что властная должностная иерархия, явно противоречащая существу рыночных преобразований — фундаментальной роли частной собственности, свободе рынка, конкуренции и т.д., — не только не отрицалась и не отрицается «реформаторами-рыночниками», а, наоборот, практически ими утверждалась и утверждается. Ведь они, эти реформаторы, играли далеко не последнюю роль в этой иерархии, занимая на протяжении последних лет посты премьеров, вице-премьеров, губернаторов и т.д.
Дело в том, что так называемые либералы получили из рук власти возможность реализовать свои рыночные теории и тем самым по существу обязались осуществлять рыночные преобразования в ее пределах. «Рыночники» это лишь их амплуа в российском театре экономического и политического абсурда — так же, как и у оппозиции, беспомощной и бесплодной в период проведения «либеральных» преобразований.
Крайне необходимая современному российскому обществу реформа власти и управления, и прежде всего — его центрального звена, ограничивается пока укреплением властной вертикали, без тесной увязки с совершенствованием государственного управления экономикой. А это значит, что и без увязки проводимых преобразований с нуждами населения страны. И это при том, что, согласно опросам большинство россиян считают, что необходимо кардинально изменить экономический курс. 302 Сегодня «либералы» готовы не только оправдать милый сердцу властолюбцев авторитаризм, но и представить его теоретическое обоснование. В основу кладется идея разноосновности экономического и политического курсов: экономический либерализм и политический авторитаризм. Вряд ли кто-то верит в реальность такого совмещения. Важно выиграть время и так расшатать экономические основы общества, чтобы справиться с рыночной стихией уже не мог никакой авторитарный режим. Это неминуемо, хотя и незапланированно, приведет к тоталитаризму. Такой логический конец неизбежен при отрыве экономического курса от политического и наоборот. Это «теоретическая» основа единовластия, которое всегда заканчивается тоталитаризмом. Для «либералов», однако, и это не аргумент. Для них главное — сохранение экономического господства. Подобные примеры в различных вариантах знает новейшая история.
Это, однако, курс, на основе которого нельзя претендовать на перспективные решения в экономике и политике. Авторы — бывшие помощники, имиджмейкеры и спичрайтеры Ельцина — в новой книге пишут: «В стране стойко работали старые бюрократические инстинкты (думается, что лучше было бы говорить о принципах. — В. Е.). И среди них главный (выделено мной. — В. Е.) — служение начальнику (не обществу, не государству)».
Единовластие не может не опираться на служебную иерархию как на главное средство самосохранения и реализации. Вспомним, что в послании Президента РФ (которым тогда был Ельцин) Федеральному Собранию 1998 года была подчеркнута необходимость «превращения государственной службы из службы «государевой» (как это традиционно было и сохраняется в нашей стране) в службу подлинно гражданскую».
Это осталось благим пожеланием по вполне объяснимым причинам: сама суть должностной иерархии противоположна служению государству, обществу, народу. Для чиновника это абстрактные понятия, которые заменены его вышестоящим начальником.
Выделение и самодостаточность властной вертикали отдаляют и отделяют ее от служения народу. Федеральная власть «уходит» из экономики, представители президента в округах не вмешиваются в содержательную деятельность губернаторов, региональная власть не влияет на местное самоуправление, которое предоставлено самому себе, органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти. 303 Как может властная вертикаль служить народу, если она отделена от экономики, с которой связано в решающей мере удовлетворение потребностей населения?
В результате налицо — потеря управляемости страной, и эта потеря лишь усугубляется последними новациями правительства в виде стратегической задачи дерегулирования экономики.
Да и откуда взяться разумным решениям, если начавший реформы бывший президент, как пишут авторы упомянутой книги, не был «ни теоретиком, ни мыслителем», а просто «любил власть» и опирался на «политический рефлекс». В результате «Ельцин стал для многих слепцом, не ведающим, куда идет сам и куда ведет других». Поэтому народ «не только ждал, но и требовал смены руководителя».
А значит, продолжение провалившихся либеральных реформ, стагнация разноосновности экономики и политики, усиление самодостаточности властной вертикали для обеспечения единовластия — явно неблагодарная и бесперспективная задача.
Есть еще одна важнейшая составляющая ельцинизма как политики последних десяти лет — прозападная, а точнее, проамериканская ориентация. О ней очень убедительно пишет Стивен Коэн в своей последней книге «Провал крестового подхода. США и трагедия посткоммунистической России» (М., 2001 г.). Американские политики привыкли считать, что «настоящие» российские реформаторы — это только те, кто «оказывает услугу Соединенным Штатам». «Крайняя зависимость — психологическая, политическая и финансовая руководства Ельцина от Запада и в особенности от Соединенных Штатов выглядит аберрацией на фоне российской истории. Вряд ли когда-либо вновь на этом посту появится столь же уступчивый и нуждающийся в поддержке лидер» (выделено мной. — В. Е.).
Говоря о «провалившейся прозападной политике, которая проводилась Ельциным в 90-е годы», С. Коэн подчеркивает, что руководство, которое надеется стабилизировать страну, должно находить поддержку в собственной стране, а не в Соединенных Штатах, а его политика должна делаться в Москве, а не в Вашингтоне.
Именно эта зависимость не признавалась, а точнее говоря, утаивалась нашими реформаторами во главе с главным, ибо за этим стоят не просто потеря самостоятельности и следование американскому диктату, но и зловещие процессы, разъедающие страну и лишающие ее нормальной перспективы, не говоря уже об утраченных позициях сверхдержавы. 304 С. Коэн считает, что России необходим новый тип руководства. Этим руководством «в центр внимания должно быть поставлено экономическое восстановление страны и благосостояние ее граждан». Удивительно, что мы сами не только не можем так просто и доходчиво сформулировать свои цели и задачи, но и не в состоянии их усвоить и реализовать на практике.
Все дело в том, что это голос разума, а не политического руководства США, а он, в отличие от последнего, денег не платит. 7.8. Правовые основы российской государственной власти
Заместитель председателя Совета Федерации В. П. Платонов недавно заявил, что президент «не имеет никакого отношения ни к законодательной, ни к судебной, ни к исполнительной власти. Он над всеми ветвями власти». В этом случае президент отдаляется не только от управления, но и от реальной власти, сохраняя за собой некую ее абстракцию. Однако вопрос о том, что же это за «гарант» без ресурса реальной власти, остается в таком случае без ответа. Президенту, таким образом, навязывается позиция, несовместимая не только с жизнью страны, но и действующей Конституцией, при всем ее несовершенстве.
В ней вполне определенно сказано следующее:
Ст. 10: «Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны».
Ст. 11: «Государственную власть в Российской Федерации осуществляют Президент Российской Федерации, Федеральное Собрание (Совет Федерации и Государственная Дума), Правительство Российской Федерации, суды Российской Федерации».
Из содержания этих статей не следует, что они ставят президента над ветвями власти, а только подчеркивается его особая, объединяющая и направляющая роль в континууме власти, ветви которой самостоятельны. Об этом прямо говорится в пп. 2 и 3 ст. 80, гл. 4 Конституции: «Президент Российской Федерации… обеспечивает согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти,.. определяет основные направления внутренней и внешней политики государства». 305 Кроме того, президентская власть имеет свою серьезную нишу в законотворчестве (право законодательной инициативы, право вето и др.), в судебной системе (инициирование новаций в судоустройстве и судопроизводстве, право помилования и т.д.) и ее основная деятельность бесспорно связана с
