окружить вас в вашем внутреннем мире, дайте тучам окутать вас, будьте тихим наблюдателем. Наблюдайте… это — гнев.
Будда говорил своим ученикам: когда возникает гнев, прислушайтесь к нему, слушайте его весть. И снова и снова напоминайте, повторяйте себе: Гнев, гнев… Будьте бдительны, не спите. Будьте бдительны: гнев окружает вас. Вы не это! Вы — зритель. И именно это — ключ.
Мало-помалу, наблюдая, вы станете настолько отделены от гнева, что он не сможет воздействовать на вас. Вы становитесь таким далеким от него, таким посторонним и холодным, вы так сильно удаляетесь, расстояние становится таким значительным, что кажется, гнев вообще не имеет к вам отношения. В действительности, вы начнете смеяться над всеми теми нелепостями, которыми вы занимались в прошлом — из-за этого гнева. Это — не вы. Это там, вне вас. Гнев рядом с вами. И в тот момент, когда вы разотождествляетесь с гневом, вы перестаете питать его своей энергией.
Помните, мы питаем гнев своей энергией, только тогда он получает жизнь. В нем нет собственной энергии; он зависит от вашего сотрудничества. Если вы наблюдаете, сотрудничество нарушается; вы больше не поддерживаете его. Он будет присутствовать всего несколько мгновений, несколько минут, а затем 1 уйдет прочь. Не нашедши в вас корней, обнаружив, что вы недоступны, увидев, что вы далеко — вы наблюдаете с холма — он рассеется, он исчезнет. И это исчезновение прекрасно. Это исчезновение — великий опыт.
Когда исчезает гнев, приходит великое спокойствие: тишина, которая наступает после бури. Вы будете удивлены: каждый раз, когда возникает гнев и вы можете наблюдать, в вас родится такая безмятежность, какой вы никогда раньше не знали. Вы погрузитесь в такую глубокую медитацию… когда исчезает гнев, вы увидите себя таким свежим, таким юным, таким невинным, Каким вы не знали себя никогда. Тогда вы будете благодарны даже гневу; вы не будете на него злиться — петому что он дал вам пережить новое прекрасное состояние, пройти через новое, необычайно свежее переживание. Вы использовали его, вы сделали его ступенькой в восхождении.
Это — творческое использование негативных эмоций. Вот что имеет в виду Пифагор.
Помните, язык продолжает меняться.
Маленькая Красная Шапочка шла по лесу навестить бабушку. Вдруг из-за куста выскочил Волк.
— Ага! — закричал он. — Я поймал тебя, и теперь я тебя съем!
— Все есть да есть! — гневно сказала Красная Шапочка. — Черт побери, и любовью позаниматься не с кем!
Язык меняется… меняются метафоры, меняются символы. Слова, которые означали одно, теперь означают совершенно другое.
Мужчина и незамужняя женщина принимали участие в крупном совещании. По случайной оплошности администрации их поселили в одном номере гостиницы. Оба были людьми искушенными и знали, как хлопотно выходить из подобных затруднений в переполненной гостинице, и поэтому они решили, что будет мудро смириться с таким оборотом событий.
Они выбрали себе кровати и вешалки, тактично не замечая друг друга. Но на следующую ночь женщина начала мерзнуть. Она нерешительно попросила;
— Если вас не затруднит, принесите мне, пожалуйста, из ящика одеяло.
Мужчина, который уже почти заснул, подумал над этим и сказал:
— Послушайте, если вы так дружелюбны и раз уж нам все равно придется жить в одной комнате, почему бы не вести себя, как муж и жена?
Девушка полумала над этим, хихикнула и ответила:
— Ну что ж, посмотрим, возможно, я не против.
Мужчина сказал:
— Отлично! В таком случае, жена, возьми свое проклятое одеяло и оставь меня в покое.
Спустя двадцать пять столетий вы не сможете понять прямо, что говорил Пифагор. Нужен кто-то, кто является вашим современником по времени и одновременно — современником Пифагора в вечности: только тогда эти метафоры окрасятся в новый цвет, получат новое значение.
Это — основная причина того, что, особенно на Востоке, просветленные люди веками комментируют то, что говорили просветленные до них.
Шанкара комментировал Кришну, Упанишады, Брахмасутры. Рамануджа. комментировал просветленных древности, Ва-дабха делал то же самое. На Востоке этим занимались всегда, потому что со временем оседает много пыли. Ведь Упанишады были написаны в совершенно другом мире. Этот человек исчез, этот ум исчез, этого мира больше нет.
Если бы некий пророк Упанишад пришел навестить вас, он бы очень удивился; если бы вы посетили какой-нибудь древний монастырь — Напанду, Такшашилу — иди какую-нибудь древнюю тайную школу вроде Пифагорейской — вы не смогли бы понять, что там происходит, потому что мы понимаем посредством языка. Пока вы не умеете понимать через безмолвие… безмолвие вечно, оно никогда не меняется, потому что не является частью человеческого мира. Если вы обретете глубокую тишину, вы сумеете понять Пифагора. В этой тишине он сможет общаться с вами, вы сможете общаться с ним. В противном случае у вас будут трудности.
Я могу понять твою проблему, Сарло. Ты говоришь:
Пока я не принял саньясу, мне было бы очень легко найти общий язык с Пифагором.
Потому что ты воспитывался в репрессивном обществе — христианском, индуистском, джайнском, не имеет значения. Тебя воспитывало репрессивное общество; вот почему ты говоришь, что до того, как ты принял саньясу, пока ты не встретил меня, ты мог бы понять Пифагора. Однако я утверждаю, что ты мог скорее не понять его, чем ‘понять.
Ты мог бы подумать, что он учит подавлению — так же, как учили тебя твои родители. Ты мог бы подумать, что он такой же, как священник в церкви — в Риме, в Кентербери или в Мекке. Все они репрессивны.
Священники всегда были угнетателями. Только просветленный человек может дать вам свободу, потому что ему не нужны рабы. Священники нуждаются в рабах; они не могут дать вам свободы. Они вынуждены все больше и больше превращать вас в узников. А это — психологическое средство: подавляйте естественные инстинкты, и вы будете узником, и вы будете все время настолько больны, что вам потребуется кто-то, на кого можно опереться. И вы будете настолько невежественными, что вам потребуется руководство, вы будете нуждаться в лидерах.
Ты говоришь: Пока я не принял саньясу, мне было бы очень легко найти общий язык с Пифагором.
Это не было бы подлинным общением; это было бы ложью. Сейчас ты можешь общаться! Потому что сейчас ты — с другим Пифагором. Но теперь у тебя есть трудности. Ты говоришь:
И сейчас мне хотелось бы того же, но некоторые вещи кажутся такими моралистичными и репрессивными, например — его совет не гневаться. В чем я ошибаюсь?
Ты упускаешь из-за того, что совершенно забываешь: разрыв в двадцать пять веков — это значительный разрыв. Пифагор для тебя должен быть возрожден. Вот почему я комментирую его. Это дает ему новое значение, тело из новых слов слов, которые доступны для твоего понимания, которые имеют для тебя смысл, которые могут относиться к тебе.
Террасу провинциальной гостиницы украшала скромная вывеска: «Сдаются комнаты. Питание. Деревенская атмосфера». Вряд ли эту гостиницу можно было принять за фешенебельный отель, но однажды вечером напротив нее остановился блестящий черный кадиллак. Хозяева машины вышли и решили остаться здесь на ночь.
Мужчина и его жена приехали из большого города, на них была модная одежда, и они выплыли из кадиллака с таким видом, словно они — хозяева всего мира. Эта пара даже не пыталась притвориться, что им по душе идея остановиться в этой паршивой гостинице: они презирали деревенскую жизнь, но найти другую комнату на ночь было невозможно. И все же они были выше всего этого.
После регистрации чета проследовала в гостиничную столовую. Не обращая внимания на нехитрое меню, мужчина бросил доллар и сказал:
— На это я хочу поесть, выпить и развлечься.
Спустя несколько минут хозяин гостиницы вернулся с двумя ломтиками арбуза.
— Вы заказывали еду, выпивку и развлечения? — спросил он.
— Извольте. Вы можете съесть мякоть, выпить сок и поиграть с семечками.
Ошо, какие озарения позволяют нам отбросить прошлое и не подавлять его?
Прем Шахвдо,
Не озарения, но одно-единственное озарение позволит тебе отбросить прошлое. На самом деле, говорить «позволит тебе отбросить прошлое» неверно. Единственное озарение, и прошлое отбрасывается само по себе. Ты не бросаешь его.
Что это за единственное озарение? Единственное озарение вот в чем: прошлого больше нет… есть только настоящее. Жить означает попросту быть в настоящем; нет другого способа жить, нет другого способа быть. Прошлого уже нет, будущего еще нет; не существует ни того, ни другого. А цепляться за несуществующее глупо.
Прошлое — лишь память, а будущее — одно воображение. А то, что есть, теряется между этими двумя монстрами, прошлым и будущим. Они продолжают использовать вас; это паразиты, призраки — их нет. Но вы можете снабжать их своей энергией; тогда они могут существовать. Они получают существование по крайней мере тогда, когда вы не осознаете настоящего.
Вы удивитесь, узнав, что в древнегреческом языке слово «Бог» означало просто настоящее. «Б» означало «то», «О» означало «что», а «Г» означало «есть» — «то, что есть». Таково значение древнего слова «Бог».
Бог — это не личность, а то, что есть. В этот момент, здесь и сейчас, Бог есть настоящее. Нельзя найти Бога в прошлом. И нельзя найти Бога в будущем. Бог всегда есть. Вы не можете пользоваться в отношении Бога словами «быть, «будет» — вы не можете сказать: «Бог быть, это полная бессмыслица. Вы не можете сказать: «Бог будет», это тоже полная бессмыслица. Вы можете сказать только «есть». Фактически, сказать
