в духе Аристотеля.
[комм. 191]Доминик Гундиссалин (XII в.) — перевел на латынь сочинения Аристотеля, которые на долгое время стали учебником средневековой Европы.
[комм. 192]Авицеброн, или Авенцеброль (ок. 1020-ок. 1070) — писал на арабском языке и переводился на латынь, в частности, Гундиссалином. В своих сочинениях сближал Бога-Творца и материю.
[комм. 193]Бонавентура (1221-1274) — глава францисканского ордена, носящий имя «серафический доктор» (Doctor seraphicus), автор концепции средневекого реализма.
Иоанн Дунс Скотт (ок. 1266-1308) — совмещал реализм Бонавентуры с аристотелевским пониманием сущности как «этости», заключенной в индивидуальных вещах.
[комм. 194]Блонский перечисляет имена немецких средневековых мистиков, которые находились вне влияния доминиканского богословия того времени, а значит, были вполне самостоятельны от общепризнанной католической доктрины.
Августинец Лютер, идейно связанный с «Немецким богословием» как автор упоминаемого труда («Theologia Germanica») неизвестен, а также существует мнение, что Лютер не ограничился редактированием этого анонимного произведения.
[комм. 195]Мальбранш Никола (1638-1715) — совмещал картезианство и традиционное понимание философии Августина.
[комм. 196]Вильгельм Оккамский (Уильям Оккам) (1285-1349)- оксфордский философ, продолжавший учение Дунса Скотта, родоначальник т. н. терминизма (исходившего из теории двух истин). Сближался с номинализмом.
[комм. 197]Гегелю «идея [представляется] именно как абсолютное Единство чистого понятия и его реальности», как для Плотина мысль, сущность и идея — одно и то же. С точки зрения Гегеля «природу должно рассматривать как систему ступеней».
[комм. 198]Всеобщее.
[комм. 199]Если для Гегеля конкретный образ — «знак идеи… образ, впрочем, не что иное по ее [идеи] указанию, как образ прекрасного».
[комм. 200]»Отцом философии бессознательного».
[комм. 201]Предсознание, сверхсознание — бессознательное Гартмана.
[комм. 202]Блонский в некотором роде предвосхищает появление «Мифологий» Ролана Барта, в которых рассматривается наше повседневное пребывание «в мифе» как замкнутом пространстве привычного.
[комм. 203]Шуппе Вильгельм (1836-1913) — немецкий философ, представитель крайнего имманентизма, располагавший принципы познания в «я», а действительную предметность — между «я» и всеобщим сознанием.
Липпс Теодор (1851-1914) — психолог, полагавший возможным обосновать логику, эстетику и этику из психических явлений, исследовал бессознательную область психики наряду с З. Фрейдом.
«Мutatis mutandis» — «с соответствующими изменениями» (лат.) — то есть, по мнению Блонского, к этому же ряду может быть причислен и Бергсон.
[комм. 204]Творчество Плотина сыграло свою положительную роль, которая действительно до сих пор не оценена по достоинству. Но абсолютизация значения его творчества для всей европейской культуры, на наш взгляд, неоправданна. Это излишне хотя бы уже потому, что современное ему иррациональное или сверхрациональное в понимании истины Божества в христианстве изначально имеет иную парадигму мышления, нежели традиционная платоническая, которая несопоставима с ней напрямую. Нечто впитанное и усвоенное уже не есть то же самое в христианской культуре, что было в языческой среде. Далее, вполне понятно, что панлогизм сущего (о котором здесь идет речь) легко переведет стремление имманентного охвата этого сущего в действительность действующего, что впоследствии порождает подобие единой онтологии мировой воли Шопенгауэра; и, в свою очередь, следом «воля к воле» Ницше потребует для себя в ранге абсолютности адекватную себе пустотность, ибо ничего или никого «другого» для нее уже нет. Поэтому из призыва Блонского «назад к Плотину», как нам кажется, должно следовать побуждение двигаться именно по направлению к Плотину, а не от него или из него, вооружаясь всегда недостаточно хорошо пригнанным к нам оружием для постижения сущего.
