Философия права. Сергей Сергеевич Алексеев.

Право человека должно считаться священным, каких бы жертв ни стоило это господствующей власти. Здесь нет середины и нельзя измышлять среднее прагматически обусловленного права (не­что среднее между правом и пользой); всей политике следует преклонять коле­ни перед правом…

Иммануил Кант

Об авторе

Сергей Сергеевич Алексеев — член-корреспондент РАН, док­тор юридических наук, профессор — возглавлял в 2989—1991 гг. Комитет по законодательству Верховного Совета СССР, затем Ко­митет конституционного надзора. В 1992 г. был председателем Со­вета Исследовательского центра частного права при Президенте Российской Федерации. Внес значительный вклад в разработку проектов Конституции, Гражданского кодекса Российской федера­ции, ныне является руководителем федеральной программы «Ста­новление и развитие частного права в России».

С. С. Алексеев — автор свыше 300 печатных работ по теории права, гражданскому праву, философским проблемам, в их числе книги: «Предмет советского гражданского права» (1959), «Общие теоретические проблемы системы советского права» (1961), «Про­блемы теории права» (1972—1973), «Структура советского права» (1975), «Общая теория права» (1981—1982), «Общие дозволения и общие запреты в советском праве» (198В), «Право и перестройка» (1987), «Теория права» (1993, 1995), «Государство и право. Началь­ный курс» (1993, 1994), «Россия. У роковой черты» (1994), «Основы правовой политики в России» (1995).

Несколько вступительных слов

О чем эта книга?

Я задумал ее как научно-философскую работу, кото­рая призвана не только познакомить читателя с определен­ным кругом авторских раздумий по философским проблемам права, но и в конечном итоге сказать о самом главном, что должно, кажется, вызвать понимание, озабоченность и тре­вогу людей в нашем Отечестве и, быть может, стремление как-то повлиять на ход событий. Сказать о подспудной дра­ме наших дней — о жестоком столкновении двух философ­ских позиций в отношении права, закона, правосудия, двух полярных «философий права», существующих ныне в Рос­сии в системах общественной жизни и власти.

Понимание этой драмы, ее исхода потребует разобрать­ся с научными данными, которые и сами по себе, надо пола­гать, имеют общепознавательное и прикладное значение. Здесь, как и в любой науке, вам придется встретиться со сложными, подчас трудными для понимания категориями, научными предположениями, соперничеством идей. А пе­ред этим, в первых двух главах, надо будет еще познако­миться с общими характеристиками философии права как науки (глава первая) и ключевыми проблемами правовой теории (глава вторая).

И тут нельзя не сказать вот о чем. Эта книга принадлежит перу автора, который долгое время исповедовал — пусть и в некоем, как представля­лось, облагороженном виде и с попытками вырваться из цепи непререкаемых догм, но именно исповедовал, искренне ве­ровал, пропагандировал, не раз пытался представить в мо­дернизированном виде, с «человеческим лицом», одно из упомянутых направлений в философии права, которое, бу­дем верить, уходит в прошлое.

И все, что написано в книге, — не только взгляд «из­нутри» и не только то, что в конце концов с великим трудом, кажется, постигнуто (увы, главным образом в результате потрясений, прокатившихся по России с 1985 года, в слож­ные, противоречивые времена начавшихся в стране эконо­мических и политических перемен), но и — могу заверить — в немалой мере выстрадано в практических делах, прошло через тяжкие внутренние противоборства, сомнения, утраты в вере и потери в представлениях о ценностях, в надеждах. И потому эта книга — и покаяние автора, и его по­сильное очищение, а главное — искренняя попытка извлечь уроки из прошлого. Этим и вызвана необходимость разо­браться в проблемах философии права и с этой целью — обратиться к накопленным человечеством опыту и мудро­сти, которые в меру своих сил изложил в книге автор.

Глава первая. Философия права. Общие положения

1. Наука о праве в жизни людей

Что же это такое — философия права?

При ответе на поставленный вопрос можно было бы ограничиться ссыл­ками на известные, к тому же внешне впечатляющие, фи­лософски-утонченные определения, согласно которым философия права представляет собой «форму самосозна­ния правовой культуры», а то и прямо по Гегелю — «мыс­лящую себя идею права»[1].

Или — охарактеризовать эту дисциплину в историко-логическом ракурсе. Не случайно при определении фи­лософии права, в сущности, все авторы говорят о ней как о науке, которая постигает логику права[2]. По мнению же Ю.Я. Баскина, рассматриваемая дисциплина «есть прежде всего история формирования и развития понятий, отражаю­щих реальные общественные отношения»[3].

И все же, отдавая должное приведенным дефинициям, на первое место, на мой взгляд, нужно поставить — пусть и несколько упрощенную, довольно общую — характеристику философии права как науки о праве в жизни людей, человеческом бытии. И тогда философия права предстает как научная дисциплина, которая призвана дать мировоз­зренческое объяснение права, его смысла и предназначения, обосновать его под углом зрения сути человеческого бы­тия, существующей в нем системы ценностей[4].

Два уровня.

Принимая во внимание некоторые обоб­щенные характеристики философии права, нужно вместе с тем исходить из того, что данная научная дисциплина мо­жет строиться в двух науковедческих плоскостях (уров­нях) и соответственно выступать в одном из двух качеств:

— в качестве исконно философской дисциплины, рас­сматривающей право под углом зрения определенной уни­версальной философской системы или историко-фило­софских разработок;

— в качестве интегрированной философско-правовой области знаний, когда на основе определенной суммы фи­лософских идей осуществляется научная проработка пра­вового материала.

Первый из указанных уровней философии права вполне закономерен. Право— какое бы значение ни прида­вать этой категории — представляет собой социальное яв­ление, и любая философская система, претендующая на универсальность, а также историко-философские разработки неизбежно включают в предмет своего осмысления также и это явление социальной жизни.

Именно в данном случае возможно формирование спе­циальной философской науки, привлекающей правовой ма­териал, но остающейся в рамках соответствующей системы философских знаний, на «почве философии».

Наиболее ярким, выразительным примером осмысле­ния права в контексте универсальной философской систе­мы является философия права Гегеля[5].

И вот здесь, во взглядах на право Гегеля, есть пункт, на котором — с учетом последующего изложения материа­ла и специфики авторского видения проблем философии права — хотелось бы сразу остановить внимание.

При философском истолковании права Гегель, хотя по ряду позиций продолжил и углубил идеи о природно-естественной основе этого феномена, все же в основном сосре­доточил мысль на его характеристике в аспекте своего ми­ропонимания — логики объективного духа[6]. И с этой стороны, как мне представляется, выделив философию права как фун­даментальную часть всей своей философской системы, от­тенил в ней то, что роднит философию с правом, идею обоснованности действительности или же обоснованности процессов, поведения и поступков в обществе[7].

Вот почему, кстати сказать, в гегелевской философии права (она так и названа великим философом «философией права») столь много внимания уделено не непосредственно юридическим явлениям, а широкому спектру категорий — нравственности, морали, состоянию и развитию духа — все­му тому, что позволяет определять обоснованность процессов, действий, поступков, а в более широком плане — обосно­ванность всего сущего.

По парадоксальным, причудливым зигзагам развития человеческого духа такое, воистину философское понима­ние «права» по всем данным стало предпосылкой для марк­систов, материалистических последователей гегелевской диалектики, что подчеркивали и Маркс, и Ленин (да еще акцентируя нацеленность философии на «изменение мира»), а отсюда — для формирования такого супернадчеловече­ского понимания рассматриваемых категории, которое ха­рактеризует коммунистическую революционную идеологию. Второй, интегрированный, философско-правовой уровень научных знаний о праве выражен в формировании и развитии особой, самодостаточной научной дисциплины, охватывающей как философию (по своим основам), так и правоведение (по своему основному содержанию).

В настоящей работе философия права строится в соот­ветствии с этим, «вторым» уровнем, когда включается в область юридических наук.

И это вполне понятно. Коль скоро основное содержа­ние философии права как интегрированной области знаний образует правовой материал, то значит, в этой плоскости научные разработки входят в состав правоведения.

А это помимо всего прочего означает, что основой и отправным пунктом осмысления права в рамках интегрированной философско-правовой науки является не дей­ствительность в целом, не «все бытие» (как это характерно при рассмотрении права в пределах универ­сальной философской системы), а действительность в тех пределах, в которых существует право, то есть соци­альная действительность, человеческое бытие. Обра­тим внимание— человеческое бытие, бытие живущих и дей­ствующих в сообществе разумных существ, способных постигать и творить мир, творить и постигать право.

Вещие слова в этом отношении сказаны Гегелем. По его справедливому утверждению, «в праве человек должен найти свой разум … и постигнуть мысли, лежащие в основе права»[8]. При этом важно и то, что характеристика права, про­изводимая на базе философских положений как исходной основы, не покидает «почву права» и является характери­стикой, выводимой непосредственно из правового материала, из его сути и логики. По меткому выражению Ю.Г. Ершова, в данной плоскости науку «мало интересуют умозритель­ные конструкции, оторванные от реальных правовых про­цессов и явлений. В этом смысле философия права как бы «вырастает» на фундаменте всего юридического знания»[9]. Обратимся теперь к самому праву как предмету фило­софско-правовых знаний.

Право как предмет философии.

По этому вопросу огра­ничимся пока двумя положениями, первое из которых относит­ся к числу элементарных, очевидных, а второе — к числу более основательных, для данной работы — главных, ключевых.

«Право» при самой элементарной, строго юридической характеристике — это критерий «юридической правомер­ности», основание и свидетельство, своего рода социальный знак того, что каждый из нас вправе или не вправе что-то делать, как-то поступать. Еще по суждениям древнерим­ских юристов (определение Цельса), право, будучи наукой о добре и справедливости, призвано быть основанием для отличия дозволенного от недозволенного.

И надо заметить в связи с приведенным элементарным определением, что право при таком, кажется, предельно простом взгляде на вещи представляет собой, пожалуй, один из самых прагматических участков жизни общества — яв­ление практической, деловой жизни людей. С момента фор­мирования первых простейших форм регуляции, спонтанно рожденных из сплава биологических и социальных потреб­ностей людей, оно в качестве естественного права в облике мононорм[10]-обычаев, а затем в условиях цивилизации[11] — бо­лее развитых нормативно-ценностных форм регуляции вы­ступает по большей части в качестве органического элемента бытовых, хозяйственных, ритуальных и иных отношений и порядков, из которых складывается повторяющаяся изо дня в день, повседневная, обыденная жизнь общества.

Теперь — о втором, и надо сразу же сказать, наиболее широком значении права.

Что подразумевается под — «наиболее широким» зна­чением? Известно, что слово «право» используется в не­скольких смыслах, в плоскостях, подчас довольно отдаленных друг от друга (право как закон, моральное право, обычное право, право как правомочие и т. д.). И казалось бы, если поставить задачу свести эти терминологические обозначе­ния с разноплоскостным содержанием в некую единую фор­мулу, то результатом такого сведения, как и в ряде других случаев, когда «выводится за скобки» нечто общее, прису­щее ряду различных явлений, окажется весьма банальное, бедное, малосодержательное понятие.

Но такого рода отрицательный эффект случается да­леко не всегда. Во всяком случае, не в той сфере, о которой сейчас идет речь.

В области права происходит эффект совершенно про­тивоположный. Несмотря на разнообразие, отдаленность областей жизни, где используется слово «право», то общее,