и достижений законодательства и юридической практики демократических стран с развитой юридической культурой, отечественного положительного и отрицательного опыта, а также представлений автора, в чем-то, понятно, дискусси­онных, о месте и роли права в жизни людей.

Но это, как мне представляется, простые, ясные идеа­лы. Они согласуются с нашими тоже простыми, ясными, свет­лыми человеческими потребностями и устремлениями. И, что особо существенно, именно они, идеалы правозаконности, способны придать оптимистические очертания буду­щему людей, определить оптимальный, жизнеутвер­ждающий и достойный, вариант перспективы развития человеческого сообщества. И стать — наверное, умест­но будет сказать — для каждой страны, в том числе и для России, общечеловеческой и одновременно националь­ной идеей (которую так упорно и так безуспешно в ваши дни «ищут» в российском обществе)[137].

И все же дальше на примере России, нашего Отечест­ва, мы увидим, как непросто, с каким трудом, с какими потерями, деформациями эти идеалы входят (а еще чаще — не входят) в жизнь.

Именно для России все эти процессы оказались неимоверно сложными. Ибо Россия стала страной, в результате событий последних десятилетий не просто отброшенной назад, а страной сломанной, искалеченной, в ряде случаев уже лишенной возможности без гигантских потерь воспринимать и развивать простые и ясные человеческие идеалы. И особенно прискорбно, быть может, то, что Россию во многом сломала, искалечила также система взглядов на право, претендующая на то, чтобы быть «философией», — коммунистическая правовая философия.

Глава четвертая. Коммунистическая философия права

1. Ортодоксальные основы

Путь ко всеобщему счастью и его «философия».

Ха­рактерная черта человеческой культуры — противоречи­вость ее развития, когда прогресс культуры сопровождается явлениями регресса — то затухающими, уходящими в про­шлое, то вспыхивающими, расцветающими в новом обманчивом иллюзорном обличье.

Если стержнем правового прогресса в условиях перехо­да человечества от традиционных к либеральным цивилиза­циям и демократического переустройства общества стала философия гуманистического права (правозаконности), то наиболее значительным противостоящим ей явлением пра­вового регресса стала коммунистическая марксистская философия права.

Что ни говори, человеческая история изобилует страш­ными, чудовищными эпизодами и целыми полосами истори­ческого развития, когда отбрасывалось и попиралось право, дотла изничтожались ростки и завоевания правового про­гресса. Строй азиатской деспотии. Беспощадные тираниче­ские режимы в античности и средневековье. Обращенные в рабство народы. Кровавые религиозные войны и крестовые походы. Искоренение народов целых континентов. И все это, как и многое другое, такое же страшное и чудовищное, во многих случаях происходило в тех же странах, где чуть ли не те же завоеватели и работорговцы провозглашали лозун­ги о свободе, праве, справедливости.

Конечно, по большей части коварную и в чем-то неодо­лимую, бесовскую роль играли здесь две необходимые лю­дям и вместе с тем демонические силы — власть и собственность. Но затем силой, противостоящей праву, в ряде сфер бытия стала также и духовная культура, «философия» — теории, которые нередко, увы, опирались, так же как и гуманистическая философия, на некоторые представ­ления христианства (средневековый агрессивный католицизм) или на представления о свободе, равенстве, справедливости (анархизм, революционное народничество).

Но ни одна «философия», ни одна теория не соверши­ли того, что сделал ортодоксальный марксизм, — не пре­кратились в гигантскую всесокрушающую силу и не обернулись бесчеловечной тиранией, а в итоге — небывалыми разрушениями общества и человека[138]. Почему это произошло?

Марксизм во второй половине XIX — начале XX века ворвался в жизнь людей (и в, казалось, неостановимые процессы утверждения и развития идей свободы и гуманистического права) ослепительными идеалами всеобщего счастья, подлинного равенства, идеями социальной справедливости, и стремлением ликвидировать невзгоды, порожденные капи­тализмом, системой неконтролируемой свободы, эксплуата­ции, угнетения людей труда. И в этой связи цель развития общества виделась не в реализации узкой, по представлениям марксистов, классово-буржуазной задачи (дать свободу человеку, сделать реальностью в жизни людей демократию и право, построенные на личностных свободах), а в том, что­бы ликвидировать социальные антагонизмы вообще, освободить человечество от угнетения и эксплуатации, утвердить всеобщее равенство и социальную справедливость, осчастливить всех людей, предоставить им жизнь «по потребностям», словом, построить совершенное и разумное общество — коммунизм.

А теперь — решающий пункт в зачаровывающей и од­новременно трагической, страшной судьбе марксизма.

Обвораживающая сила марксизма, его обаяние, влияние, породившие во всем мире поистине эйфорию, состояли в том, что такого рода коммунистические идеалы рассмат­ривались не в виде мечты, не в виде возможной перспекти­вы, рассчитанной на отдаленное будущее, а в качестве практической задачи — скорого и решительного установ­ления того строя жизни (по крайне мере в виде «социализ­ма» — первой, как считалось, фазы коммунизма), который должен восторжествовать в ближайшее время, буквально сейчас, при жизни нынешнего поколения, и уже сегодня сделать всех людей счастливыми, и притом — победить везде, сделать людей счастливыми во всем мире.

Высшее право — революционное право, служащее коммунизму.

Если социализм и коммунизм, согласно мар­ксизму, являются не возможной исторической перспекти­вой, не отдаленной мечтой, а социальным проектом, практической задачей сегодняшнего дня, то спрашивается: каковы пути и средства решения такого рода задачи?

Быть может, это использование все более утверждаю­щихся к концу XIX — началу XX века демократических правовых институтов, избирательного права, парламента­ризма, демократических законов? На подобный путь и со­риентировалось немалое число последователей Маркса, объединившихся в социал-демократические партии.

Вместе с тем другая часть марксистов, сторонников ор­тодоксального марксизма, объявив указанный путь «оппор­тунистическим» и «ревизионистским», стала настойчиво отстаивать путь пролетарской социалистической револю­ции — путь насильственного ниспровержения старого, осно­ванного на угнетении, строя и решительных революционных мер по созданию нового социалистического (коммунистиче­ского) строя.

Наиболее последовательными сторонниками революци­онного пути кардинальной переделки мира стали Ленин, Троц­кий, их сподвижники из крайне радикального воинственного крыла российской социал-демократической партии, образо­вавшие особое течение в марксизме, названное большевиз­мом.

Есть ли достаточные основания для пролетарской, со­циалистической революции?

С позиций ортодоксального марксизма — да, есть. И имен­но Маркс выдвинул систему взглядов, претендующих на вы­сокую научность, в соответствии с которой человеческое общество, начав свой путь с «первобытного коммунизма», за­тем погрязло в бедах при господстве частной собственности, порядков угнетения и эксплуатации человека человеком, неуправляемой стихии товарно-рыночной экономики, а теперь стоит перед необходимостью устранить сами условия, порождающие эти беды, и создать действительный коммунизм — совершенное и разумное общество.

И вот — главный, ключевой вопрос, относящийся к марксизму: если эта формулировка верна, то, спрашивается, не здесь ли, не в указанных ли исторических и социальных предпосылках, кроются основания для революционного перехода существующего к совершенному строю? И не эти ли исторические и социальные предпосылки выдвинули на авансцену исторического развития определенный слой людей — класс (пролетариат), который самой историей уполномочен на то, чтобы революционным путем коренным образом изменить мир — кардинально преобразовать, во многом «до основа­ния» разрушить существующее частнособственническое общество и создать новое, совершенное и разумное общество, построенное на общественной собственности, разумном управлении всеми процессами и общественном труде?

И именно потому, что Маркс, его сподвижники и продолжатели (главным образом большевики) по сути дела возвестили о том, что пролетариат — класс, лишенный средств производства, вместе со своими союзниками имеет «мандат» на глубокие революционные преобразования действи­тельности, именно по этой причине марксизм, в особенности радикальное большевистское направление, и оказал столь сильное влияние на весь мир. Наверное, самое сильное — прошу прощения за кощунственное (по сути) сопоставление — после Христа. Маркс, его учение в нынешнем мире, где свобода, провозглашенная буржуазными революциями, как будто бы принесла новые беды большинству людей, представились в коммунистической пропаганде и в вообра­жении обездоленных людей как мессия, откровение, быст­рый путь к избавлению от эксплуатации и угнетения, надежда на светлое будущее людей труда.

Но что же представляет собой вот это самое «основание, предопределенное историей», «мандат» пролетариата, («людей труда на революционное изменение мира, на социальную революцию?

Здесь-то и хотелось бы обратить внимание на то, что: марксистские взгляды, многократно и скрупулезно проанализированные с различных науковедческих позиций (эко­номических, политических, моральных, психологических и др.), по-настоящему не становились предметом научного освещения и оценки со стороны права.

Между тем, когда Маркс возвестил о том, что задача философов не объяснять действительность, а изменять ее, он тем самым уже сообщил философскому обоснованию действительности смысл достаточного основания — такого, когда философские, научные выводы «дают право» на практические действования. И с этих позиций «основание, предопределен­ное историей», «мандат на революционное преобразование» — все то, что в соответствии с марксистско-большевистскими взглядами лежит в основе кардинальных революционных пре­образований, не может быть определено иначе, как право. Право в широком значении, выражающее обоснованность, оправданность соответствующих действий, нали­чия для них достаточного основания.

Марксизм, таким образом, может быть охарактеризо­ван как философское и политическое учение, обосновываю­щее революционное право пролетариата на коренное преобразование мира (что прямо или косвенно утвержда­лось всеми сторонниками революционного марксизма). Бо­лее того, если попытаться вычленить в ортодоксальных марксистских взглядах главное, определяющее звено, то оно по всем данным заключено именно здесь, в обосновании ре­волюционного права пролетариата.

Сейчас на Западе получил распространение чисто ака­демический подход к творчеству Маркса. Так, Ю. Хабермас считает, что «идея свободного общества была понята ими (Марксом и его сторонниками. — С.А.) неверно» и основной порок Маркса в том, что, по его мнению, «правильно устро­енный процесс производства сам собой породит соответствующие ему жизненные формы»[139]. Маркс и со стороны основательных ученых удостаивается подчас весьма высо­ких оценок. Как полагает П. Рикёр, Маркс является круп­нейшим ниспровергателем ложного сознания. «Благодаря Марксу, Ницше и Фрейду, — пишет автор, — мы стали сомневаться»; «родство между этими тремя критиками «лож­ного» сознания поразительно»[140]. По мнению B.C. Барулина, творческие свершения Маркса имеют характер социально-философского прорыва, находящегося в одной плоскости с творческими свершениями Гегеля, Конта и Спенсера[141].

Да, Маркс — создатель высокозначимых научных по­ложений по экономической теории, по философии, особенно по проблемам отчуждения (и здесь оправданны известные позитивные оценки).

Но ведь главное (самое главное!) во взглядах Маркса и его наиболее непоколебимо последовательных (ортодоксальных) сторонников и продолжателей совсем другое. Ныне как-то забывается, что, по Ленину — наиболее верному последователю Маркса, основателю большевизма, главное

в марксизме — идея диктатуры пролетариата, то есть власти, по ленинским же словам, не ограниченной законом. Власть же, не ограниченная законом (диктатура пролетариата), — это и есть право во имя коммунизма идти на любые шаги, на любые акции для торжества светлых идей, всеобщего счастья.

Именно отсюда происходят и все другие слагаемые ортодоксального марксизма, с наибольшей точностью выраженные в идеологии большевизма, ленинизма, — право вооруженный захват власти, право на прямое революционное насилие во всех его многообразных формах, право на беспощадные репрессии в отношении врагов революции, классово чуждых слоев населения, право на изъятие имущества у нетрудящихся слоев населения, право на красный террор, право на революционные войны, на инициирование и поддержку «мирового пожара», экспорта революции, всемогущество коммунистического интернационала. И именно так, в таком духе, без колебаний поступали Ленин, его спод­вижники; так поступали и все верные, ортодоксальные по­следователи Маркса и Ленина — Сталин, Мао