вполне объяснимо: каждое более или менее сложившееся общество (независимо от своей природы и даже уровня развития) нуждается в том, чтобы были отрегули­рованы не только конституционные, гражданские, уголов­ные, трудовые, семейно-брачные и иные неизбежные в общественном бытии отношения и порядки, но и различные блоки общественной жизни, относящиеся к административ­ной деятельности (такой традиционной для чиновничье-бюрократической русской жизни): санитарный надзор, пользование оружием, транспортное обслуживание, работа учреждений связи и т. д., и т. п.

Тем не менее, несмотря на отмеченную громадность и безликость, современная российская юридическая система отличается еще и разноплановостью: в ней довольно отчет­ливо проступают качественно разнородные элементы и тен­денции юридического регулирования и в то же время по некоторым моментам существует неопределенность, позво­ляющая строить юридическую регламентацию тех или иных отношений в различных направлениях.

К наиболее существенным проявлениям такой разноплановости можно отнести, пожалуй, следующие.

Первое. В российской юридической системе не нашли достаточно определенного воплощения основные правовые обусловливающие содержание всего правового регу­лирования. Несмотря на то, что в действующей Конституции, в других законах есть положения, которые способны придать всему праву России гуманистическую направлен­ность, в этих же документах значительное место отведено положениям иного рода — тем, которые позволяют поста­вить на первое место в юридическом регулировании инте­ресы и усмотрение власти, ее высших руководящих инстанций. Да и в самом «правовом содержании» современ­ного российского права доминирующее значение имеют юридические механизмы и юридический инструментарий, сориентированные преимущественно на юридические обя­занности, запреты, ответственность («идеология дисципли­ны и порядка»).

Второе. В конституционных записях о полномочиях Президента, в других федеральных законоположениях по­лучила весьма определенное закрепление (при отсутствии Конституционно установленного строго разрешительного порядка) возможность действования государственных органов и должностных лиц по усмотрению, получающему обоснования сообразно советским традициям в формулах об «интересах граждан и общества», «потребностях произ­водства» и др. Отсюда, помимо всего иного, те особенности и недостатки, которые характерны для правотворчества, осуществляемого при помощи президентских указов («указное право»)[171].

Третье. Наиболее весомую часть в общем массиве, нор­мативных документов, действующих в России, составляют акты (в настоящее время — в значительной мере законодательные), определяющие статус и полномочия «силовых» ведомств, что позволяет в известной степени упо­рядочить деятельность этих ведомств, но в то же время придает такой деятельности, далеко не всегда отвечающей демократическим критериям, черты некой законной обос­нованности, юридико-политической оправданности.

Четвертое. В современной юридической системе Рос­сии есть ряд конституционных и иных законодательных нормативных положений, которые имеют последовательно демократическое содержание. Среди них особое место за­нимают нормы ст.2, 18, 55 и др. Конституции, нормы ст.1 и 2 Гражданского кодекса, положения Конституции и процессуального законодательства о презумпции невиновности, о допустимости юридической ответственности только за пер­сональную личную вину и ряд других демократических норм и принципов.

Общая характеристика.

Можно ли охарактеризовать юридическую систему современной России как «демокра­тическую»?

Безоговорочно положительный ответ на поставленный вопрос о социально-политической природе российского права был бы неточным, даже ошибочным. Российское право, по­жалуй, строго соответствует кантовскому определению (буд­то бы специально уготованному великим философом для сегодняшней российской действительности) — тому опре­делению, согласно которому в отличие от последовательно гуманистического права может существовать «среднее праг­матически обусловленное право (нечто среднее между пра­вом и пользой)».

Юридическая система современной России, воспроиз­водящая одну из особенностей своего развития в прошлом, — система сложная, противоречивая; в ней наличествуют раз­нородные, отчасти прямо противоположные, несовместимые элементы и тенденции.

Представляется наиболее корректным в научном и практическом отношении утверждать, что юридическая сис­тема России по ряду сторон своего содержания находится довольно близко к общедемократическому праву. Кроме того, в ней существуют элементы («очаги») последовательно де­мократического гуманистического права, характерного для цивилизации либерального типа.

При этом два момента представляются наиболее су­щественными.

Во-первых, современное российское право уже порва­ло с «конструкцией» советского права и социалистической законности: оно не прикрывает собой и не содержит в себе «право-невидимку» — всемогущее революционное право, служащее идеальной цели — коммунизму, своего рода безграничное суперправо, которым вне и помимо закона обладало политически правящее объединение, узурпировавшее власть в стране, — коммунистическая партия. Пожалуй, лишь претензии Администрации Президента, ее отдельных подразделений, занимающихся юридическими вопросами, на некое верховенство в определении законодательной политики и в решении управленческих вопросов вызывают здесь тревогу.

Во-вторых, определяющей чертой современного российского права является противостояние в его содержании, действии и применении, с одной стороны, последовательно демократических, гуманистических элементов, а с другой — элементов, отражающих в том или ином виде коммунистическую философию права: государственного всевластия, силовых ориентации в юридическом регулировании, нацеленности на утверждение административно-силовыми методами «порядка» и «дисциплины».

В соответствии с этим, быть может, наиболее зримой чертой современного российского права является своего рода «континентальная» противоречивость, выражающаяся в том, что внешне европеизированные формы, наличествующие в немалом числе законодательных документов и процессуаль­ных процедур, находятся в резком несогласии с азиатско-державной ориентацией содержания, проявляющейся в доминировании силовых методов.

Отсюда и две тенденции, характерные для современно-российского права, — тенденция утверждения демократическо-гуманистических начал и тенденция силового господства, осуществляемого соответствующими юридическими средствами и механизмами.

Будущее, судьба российского права решающим образом зависит от того, какая из этих двух тенденций в его разви­тии станет доминирующей, возобладает в правовой полити­ке, законодательстве, юридической практике, правовом просвещении, во всем юридическом бытии России.

Глава шестая. А что дальше?

1. Выбор пути

Постижение права.

Противоборство «двух философий» по вопросам права на российской земле ставит каждого из нас, каждого российского гражданина перед необходимо­стью ясно представлять себе оптимальный результат пра­вового развития России, что и делает каждого из нас, каждого гражданина участником происходящих здесь со­бытий.

Оптимальным итогом правового развития России, по убеждению автора этих строк, должны стать не просто «хо­рошие законы», «порядок в нормотворчестве», «отработан­ная юридическая практика», «правовое просвещение», а постижение права.

Почему «постижение»?

По крайне мере, по двум причинам.

Прежде всего общество призвано «постигнуть» право в самом точном, строгом смысле слова. Постигнуть — в смыс­ле понять, открыть для себя, отбросив примитивные, уп­рощенные, чисто внешние представления. Точно так же, как постигают истину, ту или иную ценность (как, быть может, постигают Бога?). То есть увидеть в праве не просто зако­ны, не просто некие «веления» и требования порядка, госу­дарственную волю и общеобязательные нормы, что-то сугубо внешнее, по большей части чуждое человеку, а исконно свое, конкретно и реально гуманистическое, неотделимое ни от одного из людей, — то, без чего у меня, у тебя, у каждого из нас по-настоящему человеческой жизни нет и не бу­дет.

И другая, не менее важная причина. Постижение пра­ва — это освоение права обществом и каждым человеком, такое, состояние общества, культуры, умов и чувств людей, когда право, притом именно гуманистическое, основу и стер­жень которого образуют высокое достоинство человека, его неотъемлемые права, — проникает в самые недра, глубины общества, жизни и души каждого человека, а потому становится их неотъемлемой, органической частью, час­тицей самой их плоти, сущности.

Хотелось бы в этой связи вернуться к мыслям И.А. Ильина о том, что свобода «должна быть принята, взята и верно осуществлена снизу» и что «человек должен понять ее при­роду: ее правовую форму, ее правовые пределы, ее взаим­ность и совместность, ее цель и назначение», да еще и «созреть для того, чтобы верно осознать ее нравственные и духовные основы. Если этого не будет, то он превратит свободу в произвол, в «войну всех против всех» и в хаос. И трагедия ее утраты начнется сначала»[172].

Все то, о чем говорит И.А. Ильин («принятие свободы», ее «взятие», «верное ее осуществление», «понимание ее пра­вовой формы и правовых пределов» и др.), это и есть по­стижение права.

Благоприятная, оптимистическая тенденция правового развития — та, которая ориентирована на демократические, гуманистические начала (а не на силовое господство), и со­стоит в этом самом постижении права всем российским обществом, а значит — каждым человеком.

Возможно, все мы, кто ныне живет и работает в России, находимся в уникальной жизненной ситуации: мы так или иначе участвуем в выборе пути, по которому пойдет разви­тие российского общества, и, надо надеяться, участвуем в самом, быть может, трудном и ответственном свершении в ходе становления современной (либеральной) цивилизации — в осуществлении указанной благоприятной, оптимистической тенденции, в постижении гуманистического права Россией.

Уроки Истории.

Мысль о том, что Историю не обма­нешь (не «выпрыгнешь на ходу», не «перескочишь» через ее вехи), все более утверждается в нашей жизни. Увы, лишь после того, как российское общество, все мы не раз и очень жестоко поплатились за пренебрежение исторической ло­гикой, не раз испили горькую чашу разочарований и бед, отдали сполна за наши опрометчивые народническо-большевистские броски в светлое будущее, красногвардейские атаки — то во имя всеобщего счастья людей труда, то во имя скорого капиталистического процветания.

А теперь — главное.

Думается, в нашем обществе еще не до конца осознан основной урок Истории, касающийся нынешней стадии бытия и развития человечества, урок, состоящий в том, что путь в общество современной (либеральной) цивилизации — это путь права.

Эта тема в последующем станет предметом особого рассмотрения: она, надо полагать, дает основания для вы­вода о необходимости новых подходов к самим основам тео­рии либерализма.

А пока — несколько соображений на этот счет, касаю­щихся нашего Отечества.

Хочется высказать гипотезу о том, что, быть может, для России, ее будущего постижение права играет и свою, в чем-то особую, незаменимую роль.

И дело, возможно, даже не столько в том, что в какой-то мере этот путь определен исторически — нашими, как можно догадаться, исконно русскими, «доимперскими» пра­вовыми «корнями». И даже не столько теми оптимистиче­скими правовыми тенденциями, которые проявились в России начиная со второй половины XIX века на основе судебной реформы 1864 года.

Главное, по моим предположениям, в другом.

Ведь что ни говори, позитивные факты российской пра­вовой действительности конца XIX — начала XX века, свя­занные с судом присяжных, утверждением в общественном мнении конституционно-правовых начал, подъемом право­вой науки, оказались куда более впечатляющими, чем даже шумно-скандальная практика «русского парламентаризма», выраженного в деятельности Государственных Дум в крат­кий исторический промежуток между революционными со­бытиями 1905—1917 годов. Недаром при внимательном взгляде на события, происходящие после февральской ре­волюции 1917 года, нетрудно заметить, что в неуправляе­мой стихии революционной вольницы все более определенно давали о себе знать крепнущие правовые начала (в ориен­тации на определение будущего России через Учредитель­ное Собрание, в отработке правовых основ его формирования, в организации и деятельности Следственного комитета).

И возникает предположение-догадка: не означает ли все это, что российское общество какими-то самыми чувст­вительными своими «рецепторами» уловило предпочтитель­ность для себя опережающего правового пути в ходе неизбежного перехода к современной (либеральной) циви­лизации?

К тому же непредвзятый и строгий анализ более чем двухсотлетней истории западного парламентаризма свидетельствует о том, что свободные выборы и основанные на них парламентские и муниципальные институты, другие демократические формы (в частности, референдумы, плебис­циты) при всей их важности и незаменимости имеют все же для демократии ограниченное значение. Они далеко не все­гда и не