влиянием упражнения, т, е. в зави¬симости от внешних условий жизни животного ир следовательно, не могут быть сведены к действию спонтанно происходящего вызревания.
Представление о том, что в инстинктах мы имеем дело с простым автоматическим выявлением с самого начала строго специализированных актов, стоит в противоречии и с современны¬ми данными об эмбриональном развитии. Исследования Миньков-ского, Когхилла и особенно Зинг Ян Куо5 показали, что эмбрио¬нальное развитие вовсе не сводится к простому вырастанию готовых нервных механизмов, но что специализация нервных путей у зародыша происходит раньше под влиянием метаболиче¬ских градиентов в организме, а затем, на более высоких ступенях,— под влиянием самого процесса проведения импульсов («функциональное приобретение», по Когхиллу) и что, следова¬тельно, двигательные связи в эмбриогенезисе не проявляются загадочным образом, но вырабатываются в связи с определенны-ми внешними условиями и ранее произведенными изменениями зародыша (Куо). Поэтому у новорожденного животного и не может быть поведения, с самого начала полностью адаптиро¬ванного к внешней среде, в связь с которой он влервые вступает-
Таким образом, мы можем дополнить наш тезис об онтогенети¬ческом развитии видового поведения третьим положением, а именно, что и собственно врожденные акты поведения не преформированы изначально, но являются результатом реального процесса развития, происходящего в пренатальном периоде.
Наконец» третий важнейший тезис, который в настоящее время может быть выдвинут в связи с проблемой инстинктов, непосред¬ственно вытекает из первых двух и поэтому не требует специально¬го обоснования. Он заключается в том, что всякое развитое инстинктивное поведение нуждается не только в начальном толчке — внешнем или внутреннем стимуле, приводящем в дей¬ствие далее автоматически развертывающийся сложный цепной процесс, но обязательно предполагает непрерывно происходящую афферентацию со стороны внешней среды. Инстинктивное поведе¬ние всегда, следовательно, осуществляется по той схеме, которую Жане называет схемой «продолженного» акта (acte suspensif).
5 См+: Когхилл Д< Анатомия и проблема поведения, 1934; Zing Yang Kuo. Ontogeny of embryonic behavior in apes/III. The structural and environmental factors in embryonic behavior // The Journ of Compar. Psychology, 1932, XIII» p. 245; IV, The Influence oF Embryonic Movements upon the Behavior af¬ter // IbrdL VoJ. XIV. P. 109: Minkowski M. L'elabortion dv systcme nerveux // Encyciopedie Franchise. T. VIIL La vie mentale. Paris, 1938 (общая сводка работ). 74 «Нельзя,— замечает Жане,— укусить добычу в ответ на до¬несшийся запах; нужно активно поддержать, усилить его действие — двигаться по направлению его распространения, нужно далее заметить добычу, потом войти в непосредственное соприкосновение с ней—получив тактильное ощущение; лишь затем можно начать ее поедание»6. Даже самое простое, на первый взгляд, поведение животного требует этой непрерывной внешней афферентации и менее всего похоже на «поведение пущенной в действие заводной игрушки. Как бы ни были устойчивы и сходны общие очертания процесса, его отдельные двигательные звенья всегда изменчивы и различны. «Присмотритесь,— говорит Войтендейк,™ к летающей летним вечером ласточке. Быстры и точны извивы ее непрерывного полета, в котором она настигает одно насекомое за другим. Никогда воспринимаемая ситуация не остается дважды одной и той же, никогда движения не повторяются, если присмотреться к их деталям». В жизни животных, волнующей своей простотой и вместе с тем своим сложным характером, не бывает механиче¬ского повторения, и мы имеем возвращение лишь аналогичных, однородных явлений, лишь сходных между собою тем... Заметьте» как действие животных направляется никогда не разрушающимся единством перцепции и движения и как создается это взаимообра¬тимое круговое движение... Все, что осуществляется в действии, является одновременно достоянием отражения в психике»7. В этом, действительно, лежит ядро всей проблемы. Поэтому мы и назвали наш последний — третий — тезис важнейшим. Но об этом мы еще будем говорить специально. Приведенный обзор главнейших данных, относящихся к ха¬рактеристике как самого примитивного, так и более сложного поведения животных, показывает, что представление о начальной ступени развития как о ступени строго фиксированного, стерео¬типного поведения, не способного адаптироваться к индивидуаль¬ным условиям, стоит в противоречии с точными фактами. Даже деятельность простейших животных обладает пла¬стичностью и не может быть сведена к механической сумме тропизмов, если последние понимать как вынужденные, автомати-ческие движения, полностью обусловленные неодинаковостью физико-химических процессов на периферии организма, создавае¬мой односторонним действием раздражителя, В отношении этих животных, как мы уже отмечали, вообще трудно говорить о наследственно-фиксированном и индивидуально-приобретенном поведении. Оно более всего напоминает поведение на ранних ступенях онтогенеза, так как его описывают современные эмбриологи; представляя собой систему достаточно диффузных реакций, оно скорее позволяет говорить об их поляризованности и общей направленности, чем о специализированных и устойчивых e Janet P. Le debuts de i'mteUigence. Paris, 1935. P. 51—52. 7 Buytendijk F. Vue sur la psychologic animale, 1931. дифференцированных физиологических связях, лежащих в их основе. Уже самый анатомо-физиологический тип этих до-нервных связей исключает возможность приписать им полную оформлен-ность и устойчивость. Итак, строго фиксированное, лишенное всякой пластичности, стереотипное поведение вовсе не составляет самой ранней, начальной ступени в развитии деятельности животных. Более сложным становится вопрос, когда мы переходим к таким животным, как насекомые. У этих относительно высокоорганизованных животных уже ясно выделяются, с одной стороны, процессы видового поведе¬ния — поведения, которое мы постоянно встречаем у представите¬лей одного и того же вида и которое, очевидно, обязано своим происхождением отложившемуся филогенетическому опыту, а с другой стороны — процессы поведения, которые формируются под исключительным влиянием индивидуального опыта- На еще более высоких ступенях развития могут быть дифференцированы также и анатомо-физиологические механизмы обеих этих форм поведе¬ния. Таким образом, решение вопроса переносится на более высокую эволюционную ступень, Однако и здесь он должен быть решен отрицательно: инстинктивного поведения, обладающего теми признаками, которые приписываются ему Бюлером и боль¬шинством писателей-популяризаторов, попросту не существует. Значит ли это, что мы склонны вовсе отрицать своеобразие видового поведения, как это делают некоторые современные авторы?* Мы думаем несколько иначе. Мы думаем, что конкретное рассмотрение фактов поведения животных подсказывает другое решение: врожденное видовое поведение, несомненно, может быть выделено и рассмотрено как особая форма поведения, по крайней мере, у животных, стоящих на относительно более высоких ступенях биологической эволюции; оно, однако, отнюдь не должно противопоставляться поведению, индивидуально формирующему¬ся. Мы думаем, что это противопоставление, возникшее, с одной стороны, из чисто идеалистического понимания инстинктов (каким оно остается и у Бюлера), а с другой стороны — из механистиче¬ских попыток свести деятельность животных к осуществляющим ее физиологическим механизмам, является несостоятельным по следующим главным основаниям. Во-первых, врожденные процессы поведения и процессы, индивидуально приобретенные, всегда реально даны в неразложи- Куо, например, прямо указывает, что понятие инстинкта должно быть полностью отброшено, так же, как и различение между «научаемой* и «ненаучае-мой» деятельностью, между врожденными к приобретенными реакциями (How are our Instincts Acquired // Psych. Rev.T 1922. P. 344 и др. работы этого автора). На точке зрения отрицания научного значения понятия инстинкта стоит также В. Боровский (*Об инстинкте». Известия Крымского педагогического института. Т. XI. 1941), 76 мом единстве. Выше мы видели, что уже первоначальное включение видового поведения, осуществляющегося на основе врожденных механизмов, происходит в форме своеобразного научения; таким образом, известная пластичность, приспособляе¬мость является необходимым условием реализации врожденных актов, В сущности представление о неадаптированном к индивиду¬альным условиям чисто врожденном поведении не соответствует никакой конкретной реальности. Даже пресловутое «зарывание» молодой белкой орехов в ковер, устилающий пол комнаты, не может, конечно, происходить иначе, как при условии известного приспособления ее поведения к тем необычным условиям, в которых оно теперь осуществляется. Поэтому там, где мы можем выделить у животного достаточно ярко выраженное врожденное видовое поведение, там мы можем выделить и процессы научения, приспособления. И наоборот: подобно тому как не существует поведения, осуществляющегося исключительно врожденными, стереотипными движениями, не способными адаптироваться к индивидуальным условиям жизни животных, так не существует у животных и таких навыков, которые образуются вне зависимости от их видового поведения. Биологический подход к поведению животных позволяет обнаружить интимнейшую зависимость процессов научения от образа жизни вида. Так, изучая формирование навыков у жаб, Бойтендейк (1930) в одной из серий своих экспериментов давал этим животным таких насекомых, которые вызывали у них резко отрицательную реакцию. Достаточно было одного единственного опыта, чтобы жаба в течение многих часов после этого отказыва¬лась от попыток съесть муравья или даже другое насекомое, напоминающее его своим видом. В других же экспериментах он отгораживал от жабы добычу (дождевого червя) стеклом; при этих условиях, несмотря на то> что она всякий раз наталкивается на стекло, жаба, наоборот, обнаруживает большое упорство: она делает множество попыток, прежде чем ее реакция затормозится. Даже усиление момента «наказания» не вызывает прекращения движений. В опытах Аббо (Abbott) лягушка продолжала набрасываться на добычу, окруженную иглами, в продолжение 72 часов, пока кожа ее верхней челюсти не была полностью изодрана. Биологическое значение различия в скорости образова¬ния связей того и другого рода совершенно понятно, если принять во внимание условия жизни вида: <кЕсли>— говорит Бойтендейк,— жаба во время своей вечерней охоты приблизится к муравейнику и схватит муравья, то быстрое образование связи предохранит ее от поглощения других таких же насекомых, вредных благодаря кислоте, которой они обладают. Наоборот, когда жаба пытается схватить дождевого червя, но это ей не удается, то повторение попыток в обычных условиях может помочь ей все же завладеть пищей»9.

* Buytendijk F. J. Psychologie des animaux, 1928. P. 209; Id: Vue sur la psychologic animal, 1930.

У собаки, принадлежащей к числу «охотников-преследовате* лей», иная способность научения, чем у кошки, которая является «охотником-тшджидателем»; у рыб, ведущих надонный образ жизни, опять-таки иная способность научения, чем у рыб, питающихся у поверхности воды; даже лягушки-поджидатели отличаются в этом отношении от ж а б-преследователей. Поэтому-то общее правило, что индивидуальное приспособление происхо-дит в меру инстинкта, так же верно, как и обратное правило, что проявление инстинкта происходит в меру индивидуального приспособления.

Во-вторых, основание, которое заставляет отказаться от противопоставления врожденного инстинктивного поведения пове¬дению, индивидуально приобретаемому, заключается в том, что оно несостоятельно с генетической точки зрения, то есть якобы отражающее последовательную смену форм деятельности: прежде деятельности полностью врожденной, потом — формирующейся в индивидуальном опыте.

Верно, конечно, что чем выше поднимаемся мы по лестнице биологического развития, тем — в общем — все более сложные формы принимает приспособление животных к среде, тем все более «научаемым» делается их поведение* Но может ли быть этот процесс адекватно представлен как результат перехода от неизменяющегося, целиком врожденного поведения к поведению, индивидуально формирующемуся? Если даже мы внесем в это положение известное ограничение, если мы будем говорить только о преимущественной роли тех или других процессов, оно