изменить основного: общего объективистского и феноменалистического подхода к поведению. Не могло изменить этого подхода и приписывание поведению целенаправленности, так как сама цель {purpose) выступила в качестве имманентной его детерминации (immanent determi¬nant} и иначе с позиций бихевиористского «антиментализма» выступить не могла. Поэтому понятие «поведение» в сущности сохранило свое первоначальное значение как понятие един¬ственной психологической реальности: в пределах психологическо¬го анализа нет пути, нет перехода ни к поведению, ни от
Дарвин Ч. Сочинения; Тимирязев К- Исторический метод в биологин. М., 1922; его же. Чарльз Дарвин и его учение, 12-е изд. М., 1935; Северцев А. И. Глав¬ные направления эволюционного процесса. М., 1934+
95
поведения. Что бы ни атрибутировалось поведению, оно остается так же безнадежно замкнутым в себе, как на противоположном полюсе субъективной психологии остается замкнутым в себе сознание . Поэтому поведение, как и интроспективное изучение «чистых фактов сознания», в действительности есть лишь первоначальное установление явлений, которые еще не нашли своего раскрытия. И поэтому, хотя мы и сохраняем понятие поведение», но мы сохраняем его лишь на правах чисто описательного.
Переходя к вопросу о психологических особенностях деятель¬ности, мы прежде всего должны выяснить особенности ее предмета* Но мы уже знаем, в чем око заключается: то конкретное свойство, на которое направлена деятельность, не совпадает с тем, что непосредственно отвечает биологической необходимости, необходимости сохранения и развития жизни животного. То, что существенно характеризует предмет психической деятельности, есть, следовательно, не сами по себе воздействующие физические или химические свойства, но эти свойства в их отношении к другим, объективно связанным с ними свойствам, непосред¬ственно существенным биологически.
Как же обозначить это отношение, характеризующее предмет деятельности животного? Этот вопрос оказался терминологически самым трудным. Все же его необходимо было решить. Не находя другого, более адекватного термина, мы назвали это отношение термином «смысл», хотя против этого термина и существует целый ряд возражений, аргументированных, главным образом, историче¬ски тем, что этот термин употребляется в идеалистической философии в совершенно другом его понимании. Однако за этот термин говорит целый ряд чисто фактических, исходящих из сути дела, соображений,
Итак, что же представляет собой то отношение, которое мы назвали термином «смысл»? Это и есть то отношение объективных воздействующих свойств, которому под¬чиняется деятельность субъекта. Значит, то отношение, которое мы обозначили термином «смыслу существует только там, где существует реальный деятельный субъект. Это очень важно подчеркнуть, потому что если мы абстрагируемся от этого, то мы немедленно утратим материалистическое понимание термина «смысла
Признание существования смысла чисто объективных отноше¬ний потому и является идеалистическим, что в нем необходимо содержится скрытое признание существования субъекта. Призна¬ется, например, смысл процесса эволюции жизни, но так как в самом понятии смысла уже содержится представление о субъ¬екте, то, естественно, что это признание далее ведет за собой
fi Уотсон Д. Психология как наука о поведении. Одесса, 1926; Watson J. The ways of behaviorism, 1929; Knntor Л A* survey of the science of psychology, 1933; Tolman E. Purposive behavior in animals and men, 1932.
96
признание и некоего деятельного жизненного начала — «жизнен¬ного духа», витальной силы — <кгормеа>, «мирового разума* и т. д. Таким образом, понятие смысла приобретает то извра¬щенное значение, которое исторически его скомпрометировало, Тем не менее мы не можем отказаться от этого понятия. Выбрасывая его из психологин, мы неизбежно оставляем эту науку системой знаний, не способных обобщить наиболее суще¬ственные для нее факты.

Итак, мы еще раз подчеркиваем, что смысл отнюдь не есть для нас нечто взятое абстрактно от реального субъекта, но это не есть для нас и категория чисто субъективная, то есть категория, относящаяся к субъекту, рассматриваемому в абстракции, в его замкнутости и отдаленности от окружающего мира. Смысл в нашем понимании есть всегда смысл чего-то и для кого-то, смысл определенных воздействий, фактов, явлений объективной действительности для конкретного, живущего в этой действитель¬ности субъекта.

Вводя понятие смысла в зоопсихологию, мы, естественно, должны его ограничить. Поэтому применительно к животным мы будем употреблять термин «инстинктивный смысл», имея в виду в дальнейшем противопоставить ему понятие сознательного смысла,

Является ли то отношение, которое мы назвали инстинктивным смыслом предмета деятельности, отношением постоянным? Разу¬меется, нет. Поскольку это есть отношение того воздействия или ряда воздействий, то есть вообще предмета, на который направлена деятельность животного к свойствам, отвечающим определенной биологической необходимости, то достаточно, чтобы изменилась это необходимость (например, чтобы соответствую¬щая потребность была удовлетворена), как произойдет изменение и этого отношения, т. е. того смысла, который имел для животного данный предмет.

Очень яркие примеры изменения инстинктивного смысла мы находим в работе Икскюля* Он описывает поведение рака-отшельника, известного своим симбиозом с актинией. Оказыва-ется, однако, что актиния выступает для одного и того же рака совершенно по-разному, в зависимости от его основной, наличной в данный момент, потребности. Когда рак-отшельник живет в раковине, то при встрече с актинией он, как обычно, водружает ее на раковину и пользуется ее стрекательным аппаратом. Если же рака лишить его раковины, то теперь он использует актинию, как он обычно использует раковину, то есть для прикрытия незащи-щенной хвостовой части своего тела. Наконец, если того же рака держать достаточно долгое время без пищи, то смысл, который имела для него актиния, меняется еще раз, и он попросту съедает ее.

Приведем из той же работы еще один яример динамики смысла, на этот раз в связи с изменением субъективных отношений.

97

Если голодную жабу начать кормить червями, а потом положить перед ней обыкновенную спичку, то она немедленно набрасывается на нее, как на пищу. Если, однако, мы будем кормить жабу не червями, а пауками, то в этом случае смысл пищи приобретают для нее предметы, имеющие совсем иную форму; жаба не реагирует на спичку, зато набрасывается, например, на кусочки мха,

В работе Опфингера (Opfinger, 1931) с пчелами мы находим пример экспериментально создаваемых смыслов поверхностей различного цвета: цвета, имеющего смысл места прилета (arrival color), цвета, имеющего смысл пищи (feeding color), и цвета отлета (departure color}8.

Более специальный пример выделения специального смыслово¬го признака, его дифференциации из комплексного воздействия дает исследование, поставленное на бойцовых рыбках М. Всп-ninc’oM (1933). Этот автор в одном случае помещал пинцет с зажатой в нем пищей перед вращающимся диском с секциями, окрашенными в различные цвета (например, синий — желтый, красный — зеленый, черный — белый); в этом случае, когда рыбка приближалась к пинцету, ей наносился пинцетом удар, В другом случае, когда секции диска были окрашены одним и тем же цветом, рыбка получала пищу. В результате для испытуемых животных двуцветность диска сообщала данному комплексу смысл угрозы, а одноцветность его — смысл пищи.

В других опытах того же автора подобная дифференциация была воспитана на первое и последующее предъявления пинцета с пищей. Существенно при этом отметить, что убегание рыбок в этих опытах сохранило характер отступления во время боя, то есть реакции на угрожающего противника 9.

С подобными изменениями инстинктивных смыслов мы встре¬чаемся в мире животных постоянно. Часто их пытаются описывать в терминах, например, образования условных связей и это правильно, когда имеют в виду описать формальную сторону поведения, осуществляющие его физиологические механизмы. Но ведь задача психологического анализа заключается как раз в том, чтобы дать содержательную характеристику фактов, а для этого физиологические объяснения являются недостаточными.

Еще анализ исследований И. В, Павлова показывает, что за физиологической динамикой процессов дифференцировки внешних воздействий и образования условкорефлекторных связей скрыва¬ется то или иное биологическое отношение, отношение данного воздействия к жизни животного, к его потребностям.

7 UexkutL Uniweit und Innenwelt der Tiers. 1909; UexkuLl, Kriszat G, «SLreizuge durch die Umwellen von Tieren und Menschen, 1934, S. 55, 83,

й Maiert Schnerla. Principles of animal psychology, 1935. P- 158,

э~В?гсЯГ/1с AL Bedeutungswechsel der Dinge in der Umwelt der

Kampffischer Betta Splenderis Kogan // Zeitschrift fur vergieichende

Physiologic XVIII. S. 48.

98

И. П. Павлов называет «общим законом» тот факт, что все, сохраняет, обеспечивает целость животного организма, вызывает положительную реакцию, движение по направлению к этому, захватывание этого; всё, что, наоборот, мешает, угрожает жизненному процессу», вызывает к себе отрицательную реакцию, отрицательное движение. Поэтому любой условиорефлекторный процесс поведения получает свою биологически содержательную характеристику только через отношение данного раздражителя к определенному «центру потребностих

Таким образом, например, электрическая лампочка, становясь для собаки условным пищевым раздражителем, начинает играть определенную роль во всем ее поведении; у собаки не только выделяется слюна в ответ на действие лампочки, но она также тянется к лампочке, лижет ее. То же самое в отрицательных и более сложных случаях; например,. «когда к условному кислотному раздражителю присоединяется в качестве условного тормоза сгибание ноги и при этом кислота не вливается, пассивное движение является сигналом устранения вредного агента и вместе

как бы верным средством борьбы с ним и, естественно, постоянно повторяется животным даже при встрече с другими вредностя*

Из приведенных положений ясно, как нам кажется, вытекает, что существует особый процессу в силу которого данный агент как данный условнорефлекторный акт поведения «естественно» отно¬сится к тому или иному содержанию. Пользуясь термином Э. Тор-ндайка, его можно было бы обозначить как процесс установления связи по закону «сопринадлежности, но, желая подчеркнуть то обстоятельство, что речь здесь идет не об особом законе, а об особом процессе, мы говорим здесь о процессе возникновения смысловых связей, смыслов.

Это, действительно, особый процесс, хотя он осуществляется теми же органами и по тем же общим законам нервных связей, как и процесс образования любого условного рефлекса, Однако эти общяе законы проявляются в этом процессе особенным образом.

Для того чтобы показать это, достаточно сравнить между собой изменения поведения, имеющие различный характер. С одной стороны, нужно взять такие случаи, когда наблюдаемое изменение поведения наступает под влиянием изменения самого отношения а:а, т. е. когда меняется инстинктивный смысл предмета, а с другой стороны, когда поведение меняется под влиянием изменения лишь условий протекания данного процесса. Тогда несовпадения деятельности, осуществляющей данное отношение, и ее механизмов выступят перед нами как фактическое несовпадение динамики формально одинаковых процессов.

10 Павлов И. П. Физиологический механизм так называемых произвольных движений // Двадцатилетний опыт, 1936. С.