деменции, шизофрении, поражении передних лобных долей, при идеаторной апраксии навыки, как известно, сохраняются. Характеризуя навыки по неврофизиологическим признакам, Н. А. Бернштейн прямо указывает, что сами они не включают в себя никакую определяющую смысловую компоненту, что в содержащихся в них уровнях построения движений и их ведущих афферентациях нет мотивов, т, е. воздействий, побужда¬ющих деятельность. Таким образом, данные нашего генетического зоопсихологического исследования и в этом отношении полностью согласуются с современными научными физиологическими пред-ставлениями.

Итак, рассматривая навык как специфическое новообразова¬ние второй выбленкой нами стадии развития — стадии перцеп¬тивной психикиГмы как бы возвращаемся к отвергнутой нами попытке видеть в способности образования навыков, в дрессуре

135

(Бголер) признак определенного генетического этапа. В действи¬тельности мы, конечно, полностью сохраняем свои первоначаль¬ные позиции: понятие навыка как формы, или механизма, любого изменения поведения под влиянием индивидуального опыта не имеет с развиваемым нами положением решительно ничего общего; это — одно из тех понятий, традиционное, чрезмерно широкое значение которых должно быть, с нашей точки зрения, вообще отброшено.

В предшествующем изложении мы имели возможность отгра¬ничить истинные процессы образования истинного навыка с двоя* кой стороны: от процесса образования и изменения связей типа а — а и от образования проприомоторных связей типа «patterns. Нам остается выделить еще один род связей, которые отличаются от навыков тем, что они фиксируются не в результате автоматиза¬ции, то есть перехода движения на нижележащий уровень из уровня ведущей афферентации, но с самого начала формируются на этом низшем уровне.

Мы снова воспользуемся для этого данными исследования воспитания двигательных навыков у человека со всеми теми, разумеется, оговорками, которые при этом надлежит сделать.

В опытах В. И, Ленина (1939) испытуемые ставились перед задачей образовать навык последовательных движений на многоклавишном аппарате, для чего первоначально испытуемый должен был руководствоваться последовательно зажигавшимися у каждого из клавишей лампочками; эти «обучающие» сигналы подавались автоматически и всегда в одном и том же порядке; в контрольных опытах сигнализация, конечно, выключалась. Однако с обычной инструкцией эти опыты проводились только с одной группой испытуемых. Другая же группа испытуемых ставилась перед задачей (в тех же объективных условиях) в ответ на вспыхивание лампочки нажимать возможно скорее на соответствующий клавиш. Таким образом, в первом случае последовательность движения входила в стоящую перед испытуе¬мым задачу в качестве условия, во втором же случае она лишь фактически наличествовала в движении, но не составляла условия задачи. Соответственно в первом случае последовательность воспринималась испытуемым, и лишь затем движение начинало подчиняться ей автоматически, в то время как во втором случае последовательность с самого начала служила лишь «фоновым» компонентом движения и не участвовала в ведущей его аффе¬рентации. В результате повторения опытов требуемые двигатель¬ные связи образовались у обеих групп испытуемых, так что движение в целом могло быть воспроизведено ими и при условии выключения лампочек, то есть «наизусть».

Однако даже самый поверхностный анализ показывает полную несхожесть между собой тех процессов, которые сформировались в условиях эксперимента с первой и со второй группой испытуе¬мых. В первом случае, то есть в случае образования собственно навыка, требовалось всего 10—25 повторений, во втором же

136

случае — иногда до 400 и даже до 500 повторений. В первом случае сформировавшийся навык обнаруживал при переучива¬нии (введение новых элементов, устранение некоторых прежних)

обычную лабильность, во втором случае зафиксировавшиеся связи обладали крайней инертностью, ригидностью, они. почти н& поддавались видоизменению; обладающие этими свойствами двигательные связи, очевидно, вообще не могут иметь никакого значения в осуществлении поведения, протекающего в есте¬ственных и, следовательно, всегда изменчивых условиях15.

Таким образом, мы можем дать характеристику навыка, как и самой операции, еще в одной, новой форме, которая была нам подсказана данными только что цитированного исследования: это — процессы, всегда отвечающие задаче, то есть направленные на воспринимаемые условия, в которых дан предмет деятельности и которые определяют ее способ. Наоборот, процессы, не отвечающие никакой задаче, не суть навыки и не могут служить ни их генетическим, ни их функциональным эквивалентом. {.„)

Вместе с изменением строения деятельности животных и со¬ответствующим изменением формы отражения ими действительно¬сти происходит перестройка также и их мнемической функции. Прежде, на стадии элементарной сенсорной психики, она выражалась в моторной сфере животных в форме изменения под влиянием внешних воздействий движений, связанных с побуждаю¬щим животное воздействием, а в сенсорной сфере в закреплении и связи отдельных ощущений. Теперь на этой более высокой стадии развития мнемическая функция выступает в моторной сфере в форме двигательных навыков, а в сенсорной сфере — в форме примитивной образной памяти.

Еще большие изменения претерпевают при переходе к перцеп¬тивной психике процессы дифференциации и обобщения впечатле¬ний воздействующей на животных внешней среды.

Уже на первых ступенях развития психики можно наблюдать лроцессы дифференциации и объединения животными отдельных воздействий. Если, например, животное, прежде одинаково реагировавшее на различные звуки, поставить в такие условия, что только один из них будет связан с тем или иным биологически важным воздействием, то другой постепенно перестанет вызывать у него какую бы то ни было реакцию. Происходит дифференциа¬ция этих звуков между собой; животное реагирует теперь избирательно. Наоборот, если с одним и тем же биологически важным воздействием связать целый ряд разных звуков, то животное будет одинаково отзываться на любой из них; они приобретут для него одинаковый биологический, инстинктивный смысл. Происходит их генерализация, примитивное их обобщение.

‘5 Леши, В. //, «Своэр|дн|сть руховых навнчок залежно В1д умов ix утвореня*. Науч. зап. Харьк> пед. ин-та. Кафедра психологии, 1939, С- 37 (Укр.; на русск.: Ленин В. И. Своеобразие двигательных навыков в зависимости от условий нх образования).

137

Таким образом, в пределах стадии элементарной, сенсорной психики наблюдаются процессы как дифференциации, так и обоб¬щения животными отдельных воздействий, отдельных воздейству¬ющих свойств. При этом можно заметить, что эти процессы определяются не абстрактно взятым соотношением воздействий, но зависят и от самой деятельности животного. Поэтому то, будут ли животные легко дифференцировать между собой данные, объ¬ективно различные воздействия или нет, произойдет и как скоро произойдет их генерализация, зависит не только от степени и характера их абстрактно взятого объективного сходства, но прежде всего от их конкретной биологической роли. Так, например, как известно, пчелы достаточно легко дифференцируют сложные формы, близкие к формам цветка, но гораздо хуже выделяют даже ясно различающиеся отвлеченные формы. Поэто¬му абстрактное изучение так называемой «эквивалентности» стимулов, предложенное Клювером (1933), не представляет, с нашей точки зрения, сколько-нибудь серьезного психологическо¬го интереса; в его теоретической основе лежит ложное представле¬ние о том, что процессы генерализации или дифференциации впечатлений прежде всего зависят от неких имманентных самому восприятию животного особенностей16.

Главное изменение в процессе дифференциации и обобщения при переходе к перцептивной психике, выражается в томР что у животных возникает дифференциация и обобщение образов вещей.

Проблема возникновения и развития обобщенного отражения вещей представляет собой уже гораздо более сложный вопрос, на котором необходимо остановиться специально.

Образ вещи отнюдь не является простой суммой отдельных ощущений, механическим продуктом многих одновременно воздей¬ствующих свойств, принадлежащих объективно разным вещам А и В:

Рис. 9

Для возникновения образа необходимо, чтобы воздействующие свойства а, 6, вл г,„ at et с, d~. выступили именно как образующие два различных единства (Л и В), т. е, необходимо, чтобы про¬изошла дифференциация между ними именно в этом отношении. Это значит также, что при повторении данных воздействий в ряду других прежде выделенное единство их должно быть воспринято как та же самая вещь. Однако при неизбежной изменчивости

Klttver И. Behavior mechanisms in monkeys, 1933. 138

среды и условий самого восприятия это возможно лишь в том случае, если возникающий образ вещи является обобщенным.

Как мы уже видели, собака, действующая по отношению к рычагу, запирающему выход из клетки, при известных условиях выделяет его. Если перенести теперь рычаг в другую обстановку (ситуацию), тоже требующую преодоления преграды, то животное находит рычаг и осуществляет соответствующую операцию» то есть ударяет по нему лапой (Протопопов, опыты Хильченко, Харьков, 1931).

В опытах А. В, Запорожца (1939) с молодым котом на высокой, стоящей посередине комнаты, деревянной подставке помещалась приманка; к одной из ее сторон пододвигался стул. Животное безуспешно пробовало влезть на подставку прямо по ее вертикальной стенке, как бы не замечая стоящего вблизи стула. Этот предмет не выделен для нее. После этого стул пододвигался вплотную к окну и животное приучалось влезать по нему на подоконник/Спустя некоторое время, первый опыт снова повторя¬ется; теперь животное для того чтобы достать с подставки приманку, безошибочно пользуется стоящим рядом с ним стулом17.

В описанных случаях мы наблюдаем двоякие взаимосвязанные процессы: процесс переноса операции из одной конкретной ситуации в другую, объективно сходную с ней, и процесс выделения, формирования обобщенного образа вещи. Возникая вместе с формированием операции по отношению к данной веши и на ее основе (ср, эксперимент с собакой, выделяющей рычаг), обобщенный образ этой вещи позволяет в дальнейшем осуще¬ствиться переносу операции в новую ситуацию; в этом процессе, благодаря изменению объективно-предметных условий деятельно¬сти, прежняя операция вступает в некоторое несоответствие, противоречие с ними и поэтому необходимо видоизменяется, перестраивается. Соответственно перестраивается, уточняется

и вбирает в себя новое содержание также и обобщенный образ данной вещи, что в свою очередь приводит в дальнейшем к возможности переноса операции в новые предметные условия, требующие еще более точного и правильного их отражения в психике животного, и т. д.

Таким образом, восприятие здесь еще полностью включено во внешние двигательные операции животного, в которых оно вступает в непосредственный контакт с вещами. Обобщение и дифференциация, синтез и анализ происходят при этом в одном и том же едином процессе, осуществляющем приспособление животного к сложной и изменчивой вещевой среде.

Развитие двигательных операций и восприятия вещной среды, окружающей животное, характеризующее стадию перцептивной психики, внутренне связано с возникновением на этой стадии

Запорожец А, В, Уч, зап. Харьк. лсд. ин-та. 1040.

Г 39

развития одного весьма своеобразного вида деятельности, а имен¬но — игры.

В чем же заключается значение игры, впервые появляющейся на этой стадии развития психики? При каких условиях она возникает, чем она отличается от неигровой деятельности и почему ее появление связано именно с даннойчстадией развития? Если не ограничиваться рассмотрением домашних животных, но присмотреться к животным, живущим в естественных природных условиях, то нужно отметить прежде всего, что игра имеет место только у молодых животных. Что же представляет собой эта форма деятельности? Эта форма деятельности замечательна тем, что она не приводит к удовлетворению той или другой конкретной биологической потребности. Предмет, на который направлена игра, не является тем, что удовлетворяет потребности животного, например его потребности в пище. В то же