которая вытекает из отношений, которые суще¬ствуют, устанавливаются между деятельностью, процессом, взя¬тым в его целом, в его истоках, развитии, содержании и заверше¬нии, и теми отдельными, частными процессами, которые эту деятельность воспроизводят.
В заключение я бы хотел вернуться к вопросу, с которого я начал, который я как бы отодвинул и к которому, по-видимому, я возвращаюсь в последний раз. Я имею в виду снова вопрос о потребностях и мотивах. Ведь, в сущности то, что я говорил, отвечает на вопрос о том, в какой форме происходит развитие, формирование человеческой потребности. На этот вопрос я бы ответил так: развитие человеческой потребности служит источни¬ком человеческой активности, составляет субъективную основу деятельности, происходит в форме развития мотивации. Я только должен еще раз предупредить, что вместе с тем потребность и ее развитие не тождественны с развитием самого мотива. Здесь нет простого совпадения, но мотивы развиваются и конкретизируются вместе с конкретизацией в смысле осознания конкретных путей, перспектив, в виде конкретного плана.
246
ПРОБЛЕМЫ ПСИХОЛОГИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Я сегодня поставил перед собой задачу резюмировать ряд положений, касающихся деятельности, как она выступает в психо¬логии, не вводя новых положений, и я делаю это, имея в виду следующее. Я до сих пор пользуюсь той системой понятий, которая была мной в свое время предложена в отношении анализа деятельности и, естественно, я бы хотел выработать отношение, прежде всего свое собственное, к этой системе, еще раз ее пересмотреть, А с другой стороны, я бы хотел поставить ряд вопросов такого рода: если эта система понятий представляет известное значение, т. е. способна работать в психологии, то, по-видимому, эту систему нужно разрабатывать — что в последние годы, в сущности, не делается. Эта система понятий оказалась замерзшей, без всякого движения. И я лично оказался очень одиноким в этом отношении. Все движение идет по разным, проблемам, которые более или менее соприкасаются с проблемой деятельности, скорее более, чем менее, но в упор понятие деятельности разрабатывается в высшей степени недостаточно. Вот почему я имел в виду сегодня резюмировать очень коротко то, что мне представляется важным.
Прежде всего я хотел бы зафиксировать некоторое общее понятие о деятельности. Я зафиксировал это общее понятие о деятельности в пяти коротких положениях, которые я просто зачитаю.
Первое положение. Мне представляется, что деятельность должна быть понята как процесс, осуществляющий жизнь субъекта, процесс, направленный на удовлетворение предметных потребностей субъекта. Мне кажется, что здесь важен каждый термин. Прежде всего важно, что эта деятельность есть процесс, осуществляющий жизнь. Важно, что это жизнь субъекта (я не даю определение, оно достаточно интересно); важно и пояснение, которое я только что сделал, что это есть процесс, направленный на удовлетворение предметных потребностей. Я говорю «предмет¬ных потребностей»* разделяя потребности* которые иногда, не вполне точно ограничивая этот термин, называют функциональны¬ми. Потребности, которые определяются состоянием, так сказать, внутреннего хозяйства организма, В связи с этим я хочу отметить, что я довольно много работал над проблемой потребностей, способов их удовлетворения* и это может служить предметом специального рассмотрения, если это понадобится.
Второе положение состоит, в том, что развитие деятельности необходимо приводит к возникновению психического отражения реальности в ходе эволюции, и этот тезис не нуждается в коммен¬тировании. Это совершенно банальное положение, говорящее примерно о том, что цитируется в таком виде: «Жизнь рождает мозг. В мозгу человека отражается природа-..» и т. д., то есть жизнь порождает отражение.
Третье положение заключается в том, что в общем виде
247
деятельность есть процесс, который переводит отражаемое в отражение. Я не комментирую этого тезиса по той простой причине, что этот тезис есть не что иное, как повторение центрального тезиса дискуссии 1947 г, в Институте психологии, которая заняла, как помнят товарищи, пять или шесть заседаний и которая острием своим была направлена против понятия о так называемом третьем звене. Я стою на том, что исключение третьего звена, т. е. рассмотрение непосредственного отношения вещи {отражаемой} и мозга (отражающего) невозможно по соображениям методологическим. Это невозможно в системе диалектических категорий, т, е. это абсурдно с точки зрения методологии диалектической в любом ее варианте. Это не¬возможно по Гегелю, это невозможно по Марксу, Думаю» что это не требует ни комментариев, ни доказательств.
Четвертое положение состоит в том, что то, что мы называем психическим отражением (я нарочно ввожу этот крайне широкий термин), опосредствует деятельность. Можно также сказать, что оно управляет деятельностью. В этой своей функции психическое отражение проявляет себя объективно.
Пятое положение является прибавочным. На уровне человека, а, по-видимому, речь будет только об этом идти дальше, психическое отражение также кристаллизуется в продуктах деятельности. Деятельность в этом смысле не только проявляет в объективной форме отражение, но оно вместе с тем переводит, во всяком случае в условиях продуктивной деятельности способно переводить образ в объективно-предметную форму— веществен¬ную или идеальную} безразлично. Смысл этого тезиса совпадает со смыслом знаменитого тезиса Маркса о промышленности, которая есть открытая книга1. Когда она открытая — это хорошо для психологии. Мне остается только еще раз подчеркнуть, конечно, что я не наивно понимаю это, т. е. думаю, что здесь речь идет о промышленности как материальной, так и идеальной, духовной, т. е. это может быть как вещный продукт, так и идеальный продукт, фиксированный, скажем, в языковой, в речевой форме.
Самым важным мне представляется вопрос о внешней и внутренней деятельности. Это, конечно, центральный вопрос. Речь идет о том, что внешняя и внутренняя деятельность не противостоит друг другу: одна — как принадлежащая миру протяжения, другая — как принадлежащая миру мышления. Объективно развитие научных психологических знаний все более устраняло противоположность » или идею противоположности между ними. Структурно это устранение шло в связи с тем, что представление, аналогичное представлениям о потоке сознания, о связи, о движении представлений в сознании необходимо
*Мы видим, что история промышленности и сложившееся предметное бытие промышленности являются раскрытой книгой человеческих сущностных сил* (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е иэд, Т. 42. С. 123).
248
уступило свое место в системе интроспективной психологии представлению об этих процессах как интенциональных, целе¬направленных, решающих проблемы, задачи, зависящие от мотива, т. е. понимание самих этих процессов от характеристики их как потока двигалось к характеристике содержательной, за которой довольно прозрачно можно было прочитать характеристи¬ку вообще человеческой активности — тоже целенаправленной, тоже интернациональной, тоже решающей задачи, тоже имеющей свои средства. В генетическом аспекте это сближение представле¬ний о внешней,и внутренней деятельности происходило примерно тогда же, Я имею в виду и сближение, которое объективно реализовалось бихевиоризмом в системе его собственных понятий и в зоопсихологических исследованиях других школ. Я имею в виду работу Кёлера о поведении обезьяны2, которое, по точному выражению Кёлера, того же рода, что и мышление, мыслительная деятельность человека. Известно, как сильно это сближение прозвучало в исследованиях онтогенеза, когда появились ходовые понятия о практическом интеллекте, когда появились исследова¬ния типа Липмана и Богена3 и бесчисленных авторов, которые продолжали, варьировали эти исследования практического интел¬лекта детей, в особенности малышей. Не могло быть и речи о том, что за этими процессами лежит какая-то дискуссия, что сначала что-то решается в уме, потом реализуется в действии. Наконец, стал совсем уж ходовым (в более позднее Бремя) тезис о преобра¬зовании энешнедвигательных операций в умственные, с силой выраженный Пиаже в терминах .операций: операциональный внешний интеллект, затем логические структуры,— и в другой форме, более, я бы сказал, тонкой, столь же отчетливо выра¬женный Валлоном4 в филогенетическом, даже историческом, плане. Это было очень ясно выражено Жане. Я могу бесконечно продолжать этот список. Я беру. классические имена первых, бросавших эти идеи и их реализовавших. В общем я мог бы резюмировать это положение таким образом. Возникла и широко сейчас популярна идея интериоризацни в разных истолкованиях этого термина, а в общем все это сводится к очень простому положению о том, что внутренняя деятельность есть дериват деятельности внешней в своей исходной практической форме; Мне представляется, что крупнейшее открытие состояло здесь в том, что была осознанная попытка представить себе общность строения или утверждать общность строения внешней и внутрен¬ней деятельности. Под внешней деятельностью я при этом понимаю прежде всего практическую деятельность, а также внешнюю деятельность, не преследующую практических целей — конкретную деятельность, так сказать, достигающую познаватель-
См,: КёлерВ. Исследование интеллекта человекоподобных обезьян. М.т 1930. 3 Lipmann О„ Bogen И. Naive Physik* Leipzig, 1923. * См.: Валлон А. От действия К мысли. M.t 1956.
249
ного результата/ У Выготского мы находим сознательную реализацию такого подхода. Но известно, что сама идея опосредствованное™ высших психических функций возникла из анализа и по аналогии со строением опосредствованного труда. Орудие, трансформируемое в знак, сохраняет целенаправленность процесса. Я не буду об этом говорить, я напомню только, а может, и расскажу тем, кто этого не знает, о знаменитом листке двадцать седьмого года, написанном у меня за столом Выготским, где этот генезис мысли, метода был экстериоризован, остался в виде внешнего следа очень четко. Надо сказать, что в последующих работах вот эта исходная мысль как-то несколько стиралась. Пафос перешел на проблему значения, на внутреннюю сторону знака, и понятно, надо было говорить о строении сознания. Возникла эта огромная проблема, хотя в самовд учении о сознании сохранился след этого метода, т, е. он просто ушел с поверхности куда-то, в предпосылки. Но небольшой анализ, не составляет труда его сделать, может отчетливо показать, что это основное осталось. В чем я вижу значение этого открытия? Значение открытия общности строения внешней и внутренней деятельности состоит, на мой взгляд, в том, что это открытие дает возможность понять наличие постоянных взаимопереходов одной формы деятельности в другую, понять
