еще рядом исследователей, прежде всего американских, с высшими животными, осталось непоколебленным. Мне кажется,
Выготский Л. С. Генетические корни мышления и речи // Естествознание и марксизм. 3929. № ]. С. 106 -133; см.: Вшотсшй Л. С, Собр. соч.: В б т М 1982, Т. 2. С. 89-
266
что это был второй, оченц важный шаг к понятию деятельности, к его развитию,
Термина «деятельность» еще нет> он еще не выступал, не применялся, а понятие деятельности нашло свое дальнейшее развитие. Здесь я должен сделать остановку, паузу, потому что параллельно, точнее сказать, одновременно, шла работа еще по одному направлению, по несколько другой линии. Эта линия

началась как раз наоборот — прямо с термина «деятельность», не к «деятельности», а я бы сказал, от «деятельности И вы, наверно, сразу узнали, кого я имею в виду. Я имею в виду, конечно, Михаила Яковлевича Басова. Он-то и ввел термин «деятельность» чрезвычайно энергично в 1927—1928 гг. Я нем¬ножко поцитирую, это будет короче.

«Различного рода деятельность организма в окружающей среде, с помощью которой он [организм] устанавливает и выявля¬ет свои взаимоотношения с нею, встает перед нами как предмет особого значения, как особая область познания,,,2 И далее: «Предметом анализа становится вся реальная деятельность изучаемого объекта (точнее;, надо было бы сказать субъекта — А. Л*) весь процесс его поведения» э. Но здесь, вот на этой точке начинается развитие в своеобразном направлении с точки зрения понимания источника и, так сказать, самого движения этой деятельности, этого процесса особого значения,

«Лродесс деятельности, — читаем мы, — является равнодей¬ствующей, определяемой двумя факторами: социально-биологиче¬ской средой и свойствами самого организма»4. Здесь при раскрытии снова выступает та же двухчленная схема: стимул — реакция. Она сохраняется, с ней не происходит никаких метаморфоз. И Михаил Яковлевич пишет: «Наш взгляд на главные пути познания не зависит от того, с каким именно организмом мы имеем дело»5. Здесь может возникнуть разное толкование, поэтому я чуть-чуть расширяю цитирование: «процесс непрерывного развития, усложнения и дифференциации активных функций организма во взаимоотношениях со средой можно представить себе весь от начала до конца, от стадии простейших до стадии человека, оставаясь при этом все время неизменно в плоскости одних и тех же представлений о природе данных явлений»е. Сильнее, прямее высказать мысль, по-моему, не¬возможно. «Деятельность имеет свое строение» — это второй или третий фундаментальный тезис, развивавшийся Басовым. Вот здесь уже к понятию деятельности прибавляется понятие «строениям деятельности, ее структуры; и может быть, здесь произойдет переход к развитию самого понятия деятельности,

* Басов tft> Я. Общие осшшы педологии, М,—Л,, ]928. С. 252.

:i Там же. С, 277*

» Там же, С 353+

*Там же.

6 Там же. С. 261.

2R7

переходящего за границы двучленной схемы, — стимул-реакция. Ведь структура деятельности, по словам самого Михаила Яковлевича, есть исходное начало. Анализ структуры деятельно¬сти, согласно Басову, есть исходное начало в системе научной психологии, Басов продвигает эту идею, но в своем собственном направлении, я бы сказал, скорее уводящем от развития категории деятельности в психологической науке, Я не буду задерживать вашего внимания на тщательном анализе того, как ведется структурный анализ; я только должен отметить, что анализ этот ведется на основе двух основных, по выражению Басова» структурных элементов: стимула и реакции организма и воздействующей срвды. Их связь есть акт поведения. Ответ же на вопрос о механизме этих связей дает физиология. Это ассоцианистическое представление структуры, И вот я здесь приведу некоторые графические изображения структуры, которые дает Басов. Он приводит пять, а я возьму только три: вторую по степени сложности, потом третью и, наконец, предпоследнюю. Вот вторая по сложности7. Это очень интересная схема, очень

Рис. 3, Схема ассоциативно-детерминированного процесса

интересные структурные представления. Здесь прямая ассоциа¬тивная связь* Конечно, эта структура связей отличается от следующей8. Вы видите, здесь связи разнонаправлены, карты

Рис. 4. Смешанная структурная форма

перетасовываются, могут быть перетасованы. Какая разница? Ну это известная вещь, А вот наиболее сложная схема, которую я сокращаю9. Эта такая цепочка; но тут еще включаются дополнительные стимулы, в том числе отвлекающие, мешающие развертыванию цепи по главному направлению, Я повторяю: это

268

7 Там же. С+ 320, рис. 38. в Там же. С. 325, рис. 42. 5Там же* С. 326, рис. 43.

Рис. 5. Промежуточная структурная форма между ассоциативно-детерминированным и ап-перцептивно-детермикированным процессами

скорее движение от понятия деятельности, потому что это возвращение по существу к поведенческим, в широком смысле слова, реактологическим, ассоцианистским по своему духу конструкциям, Конечно, сделанное Басовым гораздо больше того, о чем я говорил в контексте только развития понятия деятельно¬сти. Его вклад в целом остается значительным и важным. Но то, о чем я говорил, касается только судьбы, истории понятия деятельности. Вот там как-то шло к термину деятельности, он не был сразу найден, а здесь от термина деятельности к каким-то совсем иным представлениям, о механизме, о типе связи —

к ассоцианизму.

Я перехожу к следующему моменту в развитии понятия деятельности, я должен вернуться к работам Выготского. К 30-му году внимание Выготского центрировалось, как всем это известно, на открывшейся перед ним перспективе конкретно-психологиче¬ского изучения зкакоиой структуры сознания. Произошел свое¬образный переворот, который тоже был не постепенным движени¬ем, а действительно, движением, включающим в себя события, а не скольжение, медленное и плавное эволюционное изменение. Событие это (вот здесь уже у меня почти мемуар, хотя и хорошо документированный литературными источниками) произошло в ходе развития известной работы Сахарова. А событие, переворот заключался вот в чем. Перед Сахаровым была поставлена Львом Семеновичем (Сахаров уже занимался лонятиями) задача, типичная для того времени, — исследовать опосредствованную структуру обобщения, опосредствованность этого процесса сло¬вом, знаком, а именно искусственным знаком — словом. Для этого была избрана методика Аха. Так стояла задача. И были даже восторги, вот, смотрите, даже в этих тонких процессах нужно опосредствующее звено, психологическое орудие. Бессмыс¬ленный, но все-таки знак, знак без фиксированного значения, и все-таки действует: как карточка для запоминания, так и искусственное слово для этого тонкого интеллектуального, мыслительного процесса. А исследование объективно переверну¬лось: задача-то была не использовать слово для решения

269

поставленных целей; оказалось, что задача, которую решали испытуемые, заключалась в том, чтобы овладеть значением неизвестного им слова, раскрыть значение — все дело оказалось в этом. И уже это исследование было изложено Выготским в «Мышлении и речи# как исследование строения, развития строений значений, понятий 10. Это был переворот, который сделал не субъект исследования, а исследование. Вы ведь хорошо знаете, товарищи, как важны перевороты этого рода, Мне припоминается термин, который бытовал в одной маленькой лаборатории. Говорили так: «Ну это исследование все-таки дохлокошечноеа — как дохлую кошку за веревку тянут, так оно и идет, т. е. вы командуете исследованием и исследование движется. А нужно обязательно стремиться к тому, чтобы исследование шло и вами, исследователем, командовало. Не из головы, а из логики объективного процесса, который вы исследуете, идет следующий шаг, следующий переход. Вот это и произошло на моих глазах. Центр сместился: встала проблема структуры значения, единицы сознания, Определяющей связь психических, познавательных процессов между собой; раскрывшаяся перспектива, которая, по-моему, высшей точки своей достигла у Выготского в положении, которого я что-то не вижу на страницах нашей отечественной литературы. Это представление о характеристике обобщения по двум как бы измерениям; Выготский образно говорил так; по меридианам и параллелям одновременно. Это, пожалуй, даже для логики того времени было серьезное обогащение. Человек видит через призму значений мир, действует в соответствии с этими значениями, воспринимает в системе значений, категоризует предметы, придает инвариантность этому миру, обобщает и уясня¬ет, делает предметом своего сознания внутренние переживания. Надо понять человеку, что человек влюблен, назвать, означить это. Тогда-то и происходит изменение уровня поведения влюблен¬ности и даже самого переживания. Это было очень патетично, но это великолепное поле, которое открылось, как бы отодвинулось на второй план, оставило в тени исходную капитальную проблему человеческого сознания, специфически человеческой формы психи¬ки и практики, специфически человеческой, орудийной, трудовой. Выготского ни на одну минуту не оставляло сознание этого. Возникали вопросы, а не выступает ли значение, понятие как продукт общения с другими людьми, нет ли здесь как бы воспроизведения старых уже тогда идей так называемой француз¬ской социологической школы, которая включала в свои пред¬ставления то обстоятельство, что понятия, преломляющие челове¬ку мир, с помощью которых он общается и т. д., осмысливает действительность, — это продукты общественного сознания, потому что эти понятия, эти значения развиваются исторически, принадлежат обществу и т. д. Не происходит ли таким образом

lq Выготский JJ. С. Мышление и речь. М.—Л., 1934; см. также Выгот¬ский Л. С. Собр. соч.: В 6 т. Т. 2. С 118—184.

270

усвоение понятий, не становится ли оно фактором развития, ведущей силой этого развития? Нет! Выготский неустанно повторял: «За сознанием лежит жизнь». Эта идея постоянно повторялась, но проблема заключалась не в этом, проблема заключалась не в понимании, не в осознании этой истины; .проблема заключалась в том, чтобы повести исследование в этом направлении. Следовательно, не от сознания, вторичным так называемым влиянием по отношению к процессу практическому, а напротив, от процессов практических, внешних, к порождению сознания, а не просто, конечно, интериоризации внешних процессов, вещи, которая тогда была достаточно известна и выдвигалась многими авторами. Надо было решить альтернати¬ву (в ходе развития исследования, я подчеркиваю!): что является движущейся силой развития этих познавательных по преимуще¬ству отношений и что ими движет? Выготский отвечал (не думаю, что это исчерпывающий ответ) так: это эмоции, эмоциональная сфера, это аффект. Проблема номер один, первая по очередности — это проблема аффекта и интеллекта, иначе говоря, сознания, познавательной характеристики сознания и эмоциональных про¬цессов, эмоциональных явлений сознания. Об этом Выготский писал в самой последней написанной и опубликованной известней¬шей работе «Мышление и речья. Последними были написаны предисловие — вводная глава — и я мысль и слово» — заключительная. Порядок был хронологически такой, это были самые поздние его написанные, отделанные, тщательно отредакти¬рованные сочинения. Там н дается эта идея — за интеллектом аффект. В последней главе великолепный образ: мысль соверша¬ется в слове, а не живет просто в слове, Совершается в слове. Она истекает, как облако истекает каплями дождя; а что же движет этим облаком? Каким