их не как внешние по отношению к материальным телам сущности, а как внутренне присущие материальным системам
характеристики, как отношения между элементами систем и между самими
системами, выражающие момент их упорядоченности. В этом смысле он определяет пространство как порядок сосуществования вещей, а время как последовательность сосуществования вещей. С этой точки зрения движение
есть способ существования материи, а пространство и время суть формы существования.
В неклассическом естествознании XX века краеугольными камнями понимания движения, пространства и времени стали теория относительности
Эйнштейна и квантовая механика. В теории относительности длина тела и
длительность событий – величины переменные и зависят они либо от скорости движения (частная теория), либо от силы гравитационного взаимодействия (общая теория). Так, если скорость движения тела стремится к скоростям
света, то по формулам Лоренца, его линейный размер стремится к нулю, а
временные интервалы увеличиваются до бесконечности. Сам Эйнштейн в
одном из интервью так оценил ситуацию: “Раньше считали, что если из Вселенной убрать массы – звезды, тела, планеты, то пространство и время останутся; я же доказал, что сли из Вселенной убрать массы, то вместе с ними
исчезнут и пространство и время”.
Весьма любопытна квантово-механическая интерпретация движения.
Согласно гипотизе трансмутаций в природе не существует пустоты, а пространство заполнено вакуумом, представляющим собой плотную среду виртуальных частиц, которые в спокойном состоянии ненаблюдаемы, а в возбужденном состоянии выглядят как та или иная элементарная частица. Тогда
то, что мы воспринимаем как движение микрообъекта, есть лишь передача
возбуждения от одной виртуальной ячейки вакуума к другой, соседней с ней.
Все ячейки “стоят на месте”, а движение – это чисто макроскопический эффект подобно тому, как мы видим движение буквы по строке световой газеты, хотя на самом деле лишь последовательно загораются и гаснут лампочки,118
которые сами никуда не бегут. Ситуация прямо как у Парменида: движение
есть лишь видимость, иллюзорный эффект чувственного восприятия.
Парадоксы микромира заставляют нас избегать кажущейся простоты и
наглядности в описании процессов, которые мы наблюдаем в макромире, а
для этого требуется учесть те новые аспекты трактовки реальности, которые
открывают нам релятивистская теория и квантовая механика.
Релятивистская модель реальности. Следует сразу оговорить, что модель, которая будет предложена ниже, имеет гипотетический характер и находится в стадии обсуждения. Задача, для решения которой создана эта модель, состоит в том, чтобы избежать трудностей реляционной концепции
объективной реальности, избавиться от антропоцентризма и субъективизма
гносеологического подхода к определениям понятий материи и бытия. Вместе с тем реляционная модель не отвергается вовсе, но включается как частный случай в более общие представления при том условии, что в качестве
системы отсчета выступает человек – наблюдатель и субъект познавательной
деятельности. Однако, и в этом состоит принцип релятивизма, (от латинского
“релятивный”, то есть “относительный, переменный ”) системой отсчёта может быть любой фрагмент реальности, поскольку нет привилегированной,
каким-то образом выделенной точки зрения, а картина реальности в том или
ином варианте имеет смысл лишь относительно всех остальных.
Основная идея релятивистской модели состоит в том, что изменчивость
реальности рассматривается с позиций принципа развития, то есть события,
происходящие в действительности, представляют собой не только движение,
внешним образом проявляющееся перемещение в пространстве, но и качественное изменение, внутреннюю новацию, развертывающуюся во времени.
Этот подход вполне соответствует представлениям теории относительности, в которой линейные величины и интервалы времени связаны в единый
континуум, четырехмерное пространство-время в интерпретации Минковского.
Новый аспект видения реальности состоит в том, что изменчивость имеет относительной характер не только в случае пространственного перемещения, когда в принципе нет большой разницы в том, какое из тел считать движущимся, а какое – покоящимся. Такая же ситуация имеет мести и в описании изменений по координате времени, поскольку процессы протекают с
разными скоростями в различных фрагментах реальности, им присущи разные темпы преобразований и ритмы накопления существенных, задающих ту
или иную определенность новаций.
С учетом этих различий в составе реальности имеют место быстрые и
медленные относительно любого наблюдателя фрагменты. В этом отношении более медленные в своем развитии объекты будут восприниматься наблюдателем как застывшие, определенные четкими границами, с выраженными телесными характеристиками вещи. Тогда как более быстрые в своем
развитии объекты будут восприниматься наблюдателем, как стремительно119
меняющиеся, неопределенных размеров и очертаний, не локализованные в
конкретной точке бестелесные процессы.
Хроноскопический метод. Различия во временной организации разных
фрагментов реальности не позволяют наблюдать непосредственно характерные особенности объектов. Так человек не воспринимает движения часовой
стрелки по циферблату, хотя со временем констатирует, что она переместилась, но точно так же человек не замечает пулю в полете, хотя и знает, что
это вполне телесный кусок свинца, а вот с точки зрения пули даже бегущий
человек выглядит как застывшее изваяние.
Диалектика вещи и процесса. Если разделение реальности на вещи и
процессы оказывается условным и зависит от системы отсчета, если один и
тот же объект выглядит то как вещь, то как процесс с различных точек зрения, то следует сделать радикальный вывод: вещь и процесс – это одно и то
же; всякая вещь есть процесс, но и всякий процесс есть вещь. Переходя на
категориальный уровень, можно сказать так: реальности в целом, как и любому ее фрагменту, присущи как вещные, так и процессуальные характеристики, которые проявляются альтернативно, но и дополняют друг друга, образуя конкретную меру единства в том или ином объекте определенной природы.
Такая констатация напоминает принцип дополнительности в квантовой
механике, что и неудивительно: именно в микромире мы сталкиваемся с короткими временными интервалами и высокими скоростями взаимодействий,
что и приводит к неопределенности описания микрообъекта, которую открыл
Вернер Гейзенберг, и дополнительности корпускулярных и волновых представлений, предложенной Нильсом Бором. Однако и медленные объекты, если их брать в огромных по масштабам человека интервалах времени и расстояний, дадут такую же картину. Так, звезды, события в которых растягиваются на миллиарды лет, тоже эволюционируют, и наблюдения за Метагалактикой, в которой в связи с конечностью скорости света огромную роль
играет фактор времени – чем удаленнее объект, тем более глубокое прошлое
мы наблюдаем – позволили получить в астрономии картину развития звезд,
зафиксированную диаграммой Герцшпрунга – Рессела.
Определения. По отношению к реальности в целом для выражения вещных и процессуальных характеристик объектов логично использовать базовые категории онтологии, дав им в этом случае новые определения.
Материя есть философская категория, выражающая момент устойчивости, определенности, телесности любого фрагмента реальности.
Бытие есть философская категория, выражающая момент изменчивости, неопределенности, бестелесности любого фрагмента реальности.
В контексте релятивистской модели базовые категории онтологии предстают как противоположные, взаимно дополнительные предельные идеализации действительности. При этом с их помощью можно задать отношение
любого объекта природы к любому объекту природы. Это значит также, что
онтологическое отношение “вещь – процесс” в асимптотах “материя – бы-120
тие” оказывается переменным, чем отвергается любая абсолютизация какой
бы то ни было интерпретации объектов действительности, а картина реальности предстает как подлинно диалектическая.121
Познание как отражение действительности. Понятия “сознание”,
“мышление”, “познание”, “дух”, “интеллект”, “идеальное” и др. фиксируют
свойства и признаки явлений и процессов одного класса, но не являются синонимами, поскольку акцентируют разные аспекты и стороны одного и того
же феномена.
Сознание — имманентное, атрибутивное (неотъемлемое) свойство высокоорганизованной материи, позволяющее реалистически, но творчески преобразовывать окружающий мир в соответствии с поставленными целями.
Понятие сознания является родовым по отношению ко всем действиям человека, которые он совершает в сфере идеального. Оно описывает феномен активно-творческого отношения человека к миру в общем виде, фиксируя специальным образом лишь самые общие черты проблемы — историческое происхождение, меру зависимости от материального носителя, основные способы существования и проявления, механизмы и критерии содержания и т.п.
Общепризнанно, что сознание — способ жизнедеятельности человека,
требующий умения путем мыслительной деятельности строить и краткосрочную, и долгосрочную программу целенаправленных действий независимых (или не вполне зависимых) от давления внешней среды. Биологическими
предпосылками этой способности у человека являются развитый мозг, развитые для тонкого манипулирования верхние конечности и гортань, позволяющая модулированное и артикулированное звукопроизношение. Социальными
предпосылками данной способности является необходимость в передаче членам сообщества той части индивидуального опыта, который невозможно передать биологическим путем, т.е. по наследству.
Признание всех вышеперечисленных свойств сознания и его предпосылок в качестве исходных принципов исследования проблемы сознания в целом, позволяет сформулировать и методологические установки, на базе которых возможно логически последовательным образом поставить и исследовать проблему функционирования сознания, т.е. – проблему познания.
Познание, таким образом, можно определить как “сознание в действии”,
как процесс последовательного (т.е. целенаправленного) движения индивидуального и коллективного знания. Общей целью познания при этом является постижение истины, и достижение этой цели является результатом “правильно” направленной деятельности сознания.
Краеугольным камнем понимания познания и, соответственно, основой
его исследования, является положение о сознании как активно-творческом
отражении действительности. Максимальную сложность проблеме придает
необходимость объяснения творческой сущности мышления (под мышлением обычно понимают “сознание в действии” без акцентирования его целенаправленности). Понятие “творчество” подчеркивает неоднозначность ответной реакции сознания на внешние воздействия. Вопрос “где истина?” — не
случайно постоянный вопрос философии во все времена. Если мышление122
“неоднозначно по определению”, можно ли верить в его достоверность даже
при условии наличия цели мышления?
К слову сказать, само умение сознания ставить цель, заслуживает специального осмысления. Еще в Античной Греции это умение сознания было
сформулировано как парадокс: “Как мы можем искать то, чего совсем не знаем, а если знаем, Что нам искать, то зачем тогда искать”? Дело в том, что
мышление начинает работать в режиме познания лишь в том случае, если
оно “определило” наличие проблемной ситуации. Если проблемной ситуации, предполагающей многовариантное решение, в наличии не имеется, сознание попросту бездействует (“спит”), а человек если и действует при бездействующем сознании, то только на основании инстинктов и/или рефлексов,
как животное.
С.Л.Рубинштейн определил проблемную ситуацию как ситуацию, в которой неизвестное дано не прямо, а через личностное отношение к тому, что
содержится в данной ситуации. Иными словами искомое в мышлении дано
не прямо, а опосредованно в виде условий задачи, которую необходимо решить. При этом “условиями” задачи являются известные факты (информация, знание), сопоставление (анализ, синтез и/или обобщение) которых позволяет получить новое знание. Отсюда можно вывести и основной алгоритм
мышления (познания): для решения любой познавательной задачи необходимо заполнить “пробел” в знаниях, который всегда выступает в виде внешнего
противоречия требований задачи и ее условий. Неизвестное обнаруживается
через свою связь с тем, что известно. Область поисков истины, таким образом, в мышлении сведена к логическому навыку формулировки для самого
себя так называемого “недоступного” вопроса, который может быть сведен
мышлением к последовательному ряду доступных для самого себя вопросов.
“Доступными” при этом называются вопросы, ответы на которые мышлению
относительно легко получить с помощью известной для него (или “доступной”) информации.
Вопрос о том, как, каким образом человек познает окружающий мир и
самого себя, как уже отмечалось выше, остается открытым еще со времен
Античности. Это означает, что единого ответа на него не существует. Ряд
философских направлений признают возможность познания истины и, следовательно, возможность познания самих механизмов мышления. Ими создана теория познания — гносеология. Часть философских школ и учений полностью или частично отказывают сознанию в способности проникнуть в
тайны бытия. Мыслителей, полностью или частично отказывающих сознанию в способности познать мир таким, каким он является
