( знаками, символами), которыми в обществе принято оценивать данные ощущения во всем их известном многообразии и глубине. Но различаются не только субъекты познания, вносящие в процессе взаимодействия с

объектом в зависимости от уровня культуры, социальной принадлежности,

сиюминутных и долгосрочных целей и др. в его отображение собственные132

корректировки. Весьма существенно различаются по качеству своего влияния на процесс познания и объекты.

Все объекты доступной мышлению действительности можно разделить

на три большие группы: 1) принадлежащие миру природы , 2) принадлежащие обществу и 3) относящиеся к самому феномену сознания. И природа, и

общество, и сознание — качественно различные объекты познания. При этом

чем совершеннее система, тем более сложным образом реагирует она на

внешние воздействия , тем активнее отражение ею взаимодействий. При этом

высокий уровень отражения, как правило, связан с большой самостоятельностью воспринимающей системы и многовариантностью её поведения.

Природные процессы протекают на основе естественных закономерностей и по своей сути не зависят от человека. Природа была первопричиной

сознания. Природные объекты, вне зависимости от уровня их сложности,

лишь в минимальной степени способны оказывать обратное влияние на результаты познания, хотя могут быть познаны с различной степенью соответствия своей сущности.

В отличие от природы общество, даже становясь объектом познания,

одновременно является и его субъектом, поэтому результаты познания общества гораздо чаще бывают относительными. Общество не просто активнее

природных объектов, оно само способно к творчеству настолько, что развивается быстрее окружающей среды и потому требует иных средств (методов)

познания, нежели природа. (Разумеется, проводимое различение неабсолютно: познавая природу человек может познавать и собственное субъективное

отношение к природе, но подобные случаи находятся пока вне обсуждения.

Хотя следует запомнить, что человек способен познавать не только объект,

но и свое отражение в объекте).

Особо реальностью, выступающей в качестве объекта познания, является духовная жизнь общества в целом и человека в отдельности, т.е. — сознание. В этом случае процесс познания проявляется в основном в виде самопознания (рефлексии). Это — наиболее сложная и наименее исследованная область познания, поскольку мышлению в данном случае приходится прямо

взаимодействовать с творчески непредсказуемыми и неустойчивыми процессами, протекающими к тому же, с очень высокой скоростью (“скоростью

мысли”). Не случайно научное познание к настоящему времени добилось

наибольших успехов в познании природы, а наименьших — в исследовании

сознания и связанных с ним процессов.

Сознание как объект познания выступает прежде всего в знаковой форме. Объекты природы и общества, хотя бы на чувственном уровне, практически всегда могут быть представлены и в знаковой, и в образной форме:

слово “кошка” может быть неизвестно человеку, не владеющему русским

языком, тогда как изображение кошки будет правильно понято не только

иностранцем, но, при определенных условиях, даже животным. “Изобразить”

мышление, мысль — невозможно.133

Образ невозможно мыслить без предмета. Знак от предмета относительно независим. Ввиду независимости формы знака от формы предмета,

который этот знак обозначает, связи между предметом и знаком всегда более

произвольны и многообразны, чем между предметом и образом. Мышление,

произвольно создающее знаки разного уровня абстрагирования, формирующее то новое, что не может быть “изображено” для других в форме, доступной для сопонимания, требует особых познавательных средств для изучения.

Добиться сопонимания относительно легко в познании объектов природы: и грозу, и зиму, и камень, все понимают относительно одинаково. Между

тем, чем “субъектнее” объект познания, тем больше разночтений в его интерпретации: одну и ту же лекцию (книгу) все слушатели и/или читатели

воспринимают с тем большим количеством существенных расхождений, чем

в большей степени мысль автора касается субъектных объектов!

Именно субъект-объектная сторона процессов познания чрезвычайно

обостряет проблему истинности результатов познания, заставляя сомневаться

в достоверности даже очевидных истин, которые на практике далеко не всегда проходят испытание временем.

Определяя источник, пути, способы познания окружающего нас мира,

мыслители постоянно ставили и ставят перед собой вопрос: как отделить истинное от ложного, как определить достоверность наших знаний? Рассматривая познание мира в историческом аспекте, можно отметить неуклонное возрастание роли научного, точного знания. Процесс этот, начавшись в незапамятные времена, убыстряясь, привел к представлениям рационалистов ХY11

— ХY111 веков. Они поставили вопрос о возможности познания мира в рамках строго научных, логически взаимно обусловленных понятий и связей. В

современном мире значение точного знания иногда даже фетишизируется и

достоверным признается лишь такое знание, которое может быть доказано

строго логически.

При этом представители “точных” наук убеждены, что исходя из строго

сформулированных основных положений и в дальнейшем рассуждая в рамках системы законов формальной логики, можно прийти к одномуединственному и потому правильному выводу. Однако любой представитель

точной науки осознает, что сначала нужно выбрать “строго сформулированные основные положения”, например, исходить из системы аксиом и определений Евклида в геометрии. Существует ли действительное соответствие

между аксиомами Евклида и свойствами мира, после выбора Евклидовой

геометрии, обычно не обсуждается. Подобный подход к познанию действительности был четко сформулирован Ньютоном применительно к механике в

виде дедуктивного метода: сначала следует дать четкое определение понятий, которые будут использованы в дальнейшем, определяют правила действий с этими понятиями, а также постулируют законы и аксиомы, связывающие данные понятия. После этого в процессе исследования применяют лишь

логические операции. Предполагается, что исходные принципы выбираются

изначально правильно и в дальнейшем не корректируются.134

Однако возможна ли практически такая идеальная формализация, при

которой в систему знаний в дальнейшем никогда не будут вноситься уточнения и дополнительные гипотезы? Возможно ли создание такой знаковой системы, которая всеми будет восприниматься одинаково? Хотя развитие отдельно взятой “точной” науки по евклидово-ньютоновской схеме возможно

на длительных исторических этапах, ответ будет отрицательным.

Логически безупречная конструкция, исходящая из наудачу взятых посылок, сама по себе бессодержательна. Она может быть интересной головоломкой, умственной гимнастикой, игрой, но какого-либо отношения к конкретным явлениям, к свойствам мира, в котором мы живем, результаты интеллектуальных игр могут не иметь. Наш выдающийся физик Л.И. Мандельштам очень точно говорил: “Всякая физическая теория состоит из двух дополняющих друг друга частей”. Одна часть — “это уравнения теории — уравнения Максвелла, уравнения Ньютона и т.д. Это просто математический аппарат”. Но необходимую часть теории составляет также связь этого математического аппарата “с физическими объектами”. Без установления таких связей, по Мандельштаму, “теория иллюзорна, пуста”. С другой стороны, без

математического аппарата “вообще нет теории” и только “совокупность двух

указанных сторон дает физическую теорию”. Но что дает нам уверенность в

правильности связей теоретического аппарата с реальностью? Как научно установить, верны или нет исходные посылки познания?

С детских лет мы чувствуем, что Евклидова геометрия верна, например,

верна одна из ее исходных аксиом: через точку, лежащую вне данной прямой, можно провести прямую, параллельную данной, и притом только одну.

Но Н. Лобачевский попробовал отказаться от этой аксиомы и предположил,

что через такую точку можно провести не одну-единственную, а сколько

угодно прямых, не пересекающихся с данной. В результате он получил хотя

и противоречащую нашим наглядным представлениям, но последовательную

и стройную систему, в которой выводы отличны от выводов Евклидовой

геометрии. Впоследствии были построены и другие неевклидовы геометрии.

Вопрос о том, насколько неевклидовы геометрии соответствуют реальности, оставался открытым около ста лет, пока не была создана общая теория

относительности Эйнштейна. Справедливость неевклидовой геометрии для

физического мира была установлена не логически, а практически: путем изучения и обобщения опытных фактов. Опытным путем были обнаружены явления тяготения, описываемые законами точно определенного математического вида. Иными словами истинность неевклидовой геометрии была подтверждена в результате испытания критерием практики.

Таким образом, истинность или ложность положений, исходных для логического построения, может быть установлена лишь способами, отличными

от методов формальной логики — сравнением с опытом. Но здесь мы сталкиваемся с тяжелой проблемой: опыт всегда ограничен. Откуда мы знаем, что

на основе ограниченного опыта мы придем к неограниченно верному выводу?135

Такая уверенность может быть взята только из нашей способности оценивать доказательства опыта, из нашей способности к суждению. Суждение

при этом имеет не только логическую, но и внелогическую природу. Только

дополняя формальную логику критерием опытной проверки, критерием

практики, и оценивая в процессе этой проверки с помощью “внелогического”

суждения достаточность оснований для обобщающего вывода, мы можем познавать мир. И эта более полная система умозаключений образует метод более мощный, чем формальная логика и представляет собой теорию познания

или диалектическую логику. Именно диалектическая логика выступает основным способом познания, целью и основой которого является практика.

Гносеологические функции практики. Под практикой при этом понимается целенаправленная человеческая деятельность преобразования действительности по заранее разрабатываемой идеальной модели, составляющей

содержание цели. Основными функциями практики в познании являются:

1. Она является целью познания. Стремление к познанию возникает одновременно со становлением личности человека. Его жизнедеятельность в

возрастающей мере требует познания тех сторон действительности, с которыми человек сталкивается в процессе жизни.

2. Практика — основание человеческого познания. Именно на практике человек осознает свои потребности и интересы, на основании которых он строит программы свой мыслительной деятельности и осуществляет выбор исходных установок познавательной активности.

3. Практика выступает и как критерий истинности полученных знаний.

На вопрос, соответствуют ли знания реальной действительности, способна

дать ответ прежде всего практика. Практика, таким образом, выступает как

своеобразная форма связи между мышлением и всеми видами реальности.

Теория познания, не включающая в качестве существенной составной

части познания практическую деятельность человека, остается созерцательной и не способна объяснить мир в его динамике и неравновесности. Любые

положения, которые были достоверными для своего времени, должны в

дальнейшем подвергаться уточнению, конкретизации или коренной ломке в

соответствии с новейшими достижениями общественной практики и передовой науки.

В этом смысле было бы неправильно абсолютизировать роль практики

как критерия истины, и практика призвана подтверждать относительную истинность полученных знаний, а не устанавливать метафизические абсолюты,

“вечные” и “неизменные” истины. Критерий практики, так же, как и само познание, имеет исторически относительный характер.136

Глава 6. Методы и формы научного познания.

Методология. Метод (гр. method) — это путь познания и преобразования какого-либо объекта, независимо от того, природное это тело, искусственное устройство или же мысль. Метод всегда опирается на некоторую совокупность ранее полученных общих знаний. Методология — это учение о

методах познания и исследования, проектирования и конструирования, преобразования объектов разного рода; это система принципов и способов организации и создания теорий, а также практической деятельности, включая

инженерную.

Методологию можно разделить на содержательную и формальную. Первая занимается проблемами структуры научного знания вообще и, особенно,

научных теорий. Она изучает вопросы возникновения научных теорий, их

функционирование в науке, а также их развитие. Для нее важно описать понятийный базис науки и отдельных теорий, характер объяснения, структуру и

способы операций со знанием (методы). Она должна прояснить вопрос о том,

что же научно, а что ненаучно, какова роль практического и прикладного

знания в его связи с теоретическим, формы и виды деятельности, действий и

операций любого рода. Вторая занимается анализом языка науки, формальной стороной описания, объяснения и анализом формальных и формализованных методов, в том числе вопросов о том, как строить научную теорию,

при каких условиях она истинна, каковы типы систем знания в науке, какова

логика структуры научного знания.

Поскольку метод связан с предварительными знаниями, то методологию

обычно делят на две части: во-первых, учение об основных, исходных понятиях и принципах познания и преобразования, и, во- вторых, учение о способах познания, исследования и преобразования