Противоположности носят всеобщий

характер, они присущи всем явлениям действительности, как материальной,

так и духовной (ложь-правда, истина-заблуждение, добро-зло).

В то же время всякая противоположность означает сторону противоречия. Противоречия – это отношения между противоположными сторонами

внутри явления или между явлениями. Каждая из противоположностей воплощает какую-то тенденцию: плюс или минус, вычитание или сложение,

действие или противодействие. И поскольку эти противоположные тенденции находятся в единстве, совмещаются в одном явлении, то они ведут между собой борьбу. Например, между частицами атома и внутри его ядра действуют силы притяжения и отталкивания; взаимодействие этих противоположных сил обусловливает процессы, протекающие внутри атомов и ядер. Таким

образом, противоречие разрешается путем борьбы противоположностей, что

означает уничтожение старого качества и возникновение нового.

Гегель убедительно показал, что противоречие невозможно законсервировать, каждое противоречие должно быть разрешено диалектическим образом. Однако сам Гегель нередко истолковывал разрешение противоречий как

примирение сторон. В противоречии, писал он, “каждая сторона такова, что

ее можно одинаково брать и как положительную, и как отрицательную”.

Здесь выступает абсолютизация Гегелем принципа симметрии как обоснования примирения противоположностей.

Однако в действительности и в познании принцип симметрии никогда

не реализуется во всей полноте. Не существует полной симметрии между той

ролью, которую играют в строении материи позитроны и электроны, протоны и антипротоны, симметрия вообще отсутствует между веществом и антивеществом в нашем мире. Это было бы опровергнуто, если бы удалось установить наличие во Вселенной, причем в достаточном количестве, наличие

миров, которые бы полностью состояли из антивещества. Но в космосе не

найдено ни отдельных тяжелых антиядер, ни антивещественных галактик.41

Если обратиться к социальному миру, мы также видим отсутствие “симметричности” в функциях и судьбах социальных сил, участвующих в общественно-историческом процессе.

Однако именно Гегель показал, что прогрессивное развитие природы и

общества в целом происходит по “принципу эстафеты”: ранее подготовленный качественно новый, более высокий уровень развития, а значит, и присущие ему движущие противоречия становятся центром и ведущей силой дальнейшего развития, передавая в последующем эту двигательную роль более

высокому уровню и присущим ему противоречиям. Он показал, что движение (изменение) и самопротиворечие неразрывны, ибо противоречивость вещей и процессов есть всеобщая движущая сила.

Выражением гегелевского принципа диалектического тождества бытия

и мышления является идея примирения сознания с действительностью.

“Правда, действительность трактуется Гегелем как в принципе отличное от

просто существующего, как безусловно необходимое в отличие от случайного, которого могло и не быть. Такое разграничение призвано предотвратить

бездумную апологию сложившегося порядка. И тем не менее здесь проявляется консервативная сторона его системы, которая теоретически предопределена его абсолютным идеализмом, согласно которому все, что совершается в

эмпирической истории человечества, уже осуществлено (идеальным образом) во вневременном бытии “абсолютной идеи”.

Однако поскольку действительность рассматривается Гегелем как развивающаяся, то и примирение с действительностью следует понимать как

примирение с развивающейся действительностью. А поскольку развитие понимается Гегелем как переход от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному, то речь идет о примирении с необходимым и спонтанно совершающимся прогрессом. Примириться с действительностью, с

этой точки зрения, значит, не противиться объективному ходу событий, не

препятствовать закономерному процессу развития своими субъективными

пристрастиями и предубеждениями.

Согласно Канту, долженствование специфическим образом характеризует человека как свободное существо и общество как результат взаимодействия человеческих индивидов. К природе, по Канту, понятие долженствования

не применимо. Поэтому, с точки зрения Канта, прогресс человечества немыслим без осознания противоположности должного сущему (тому, что существует в настоящее время), без их противопоставления, без преодоления

противоположности между ними.

Гегель в своем понимании прогресса человечества исходит из представления об имманентном, обусловленном “абсолютной идеей”, развитии, каждая ступень которого логически вытекает из предыдущей ступени. Поэтому

Гегель развивает свое понимание долженствования, смысл которого состоит

в преодолении противоположности между должным и сущим в процессе становления и развития социальной реальности. “Гегель, следовательно, рассматривает должное как обусловленное процессом развития реализацию42

внутренне присущего процессу развития высшего начала, которое становится

результатом развития именно потому, что оно изначально… наличествовало в

этом процессе. С этой точки зрения то, что должно быть, уже есть, правда, не

как завершенное целое, а как его становление. Тем самым как бы преодолевается противоположность между долженствованием и существованием, ибо

о должном уже нельзя сказать, что оно не есть и представляет собой лишь

априорное требование чистого практического разума.

Категорический императив Канта – это определение должного как нравственного идеала, полное осуществление которого не достижимо. Однако,

согласно Канту, любое приближение к этому идеалу возможно. Это значит,

что человек способен руководствоваться в своих поступках нравственным

законом, то есть превращать этот закон в определяющий мотив своего поведения. И если какой-либо человек уклоняется от выполнения категорического императива, то причина этого – его личный произвол, а не обстоятельства,

которые не зависят от его сознания и воли. Без этого была бы невозможна

ответственность человека за свои поступки. Отсюда ясно, что Кант обосновывает реальную возможность и даже необходимость превращения существующего в должное, так как объективные, независимые от сознания людей

механизмы развития создаются самими людьми.

Гегель продолжает обосновывать понимание должного как осуществляющегося путем развития противоречий, независимых от сознания и воли

людей, хотя и созданных их деятельностью. Это понимание должного становится у Гегеля неотъемлемым элементом теории развития человека и общества. Его теория развития носит телеологический характер (телеология –

учение, согласно которому всякое развитие является осуществлением заранее

предопределенной цели). Гегель выступает против упрощенного телеологического истолкования природы, согласно которому виноградная лоза произрастает, чтобы было из чего делать вино, а пробковый дуб – чтобы делать из

него пробки для затыкания бутылок с вином. Согласно его пониманию отношение целесообразности внутренне присуще процессу развития – безотносительно к тому, как этот процесс может быть использован человеком (или не

использован вообще).

Эта имманентная телеология толкует превращение возможности в действительность как осуществление цели, заложенной в начале каждого процесса развития. Но в реальности существует не одна, а несколько возможностей. По Гегелю, действительностью становится определенная возможность –

реальная, благодаря наличию соответствующих условий, а также благодаря

деятельности, реализующей эту возможность. И поскольку речь идет о человеческой – целеполагающей и целесообразной – деятельности, посредством

которой осуществляется развитие, этот процесс характеризуется Гегелем как

становление должного.

Гегель, как и Кант, связывает понятие долженствования не с независимой от человека природой, а именно с природой человека и общества. В этой

сфере, которая в отличие от внешней природы образует специфическую, че-43

ловеческую реальность, “необходимость не существует сама по себе, она

предполагает свою противоположность – свободу как субстанциальное определение духа, необходимость содержится внутри свободы, порождается ею”.

И это не парадокс: ведь обстоятельства лишь в той мере определяют людей, в

какой люди творят эти обстоятельства. Объективные условия, определяющие

развитие общества, создаются самим обществом, людьми. Поэтому философию Гегеля можно охарактеризовать как философию свободы: “Субстанцией, сущностью духа является свобода”; сама всемирная история “есть ни что

иное, как развитие понятия свободы”, а прогресс в истории есть прогресс “в

сознании свободы”.

Для предшественников Гегеля необходимость имеет значение непреложной реальности. Чем больше человек углубляется в познание природы,

тем более реальной и непререкаемой становится для его сознания властвующая над природой необходимость. Свобода ничего не изменяет в необходимости, не нарушает и не может нарушить ее поток. Для Гегеля свобода становится в развитии мира. Мир есть история духа, и в этой истории свободе

предстоит одержать победу над необходимостью. Свобода и необходимость

– это не различные стороны действительности, это скорее ступени ее развития. Один и тот же дух лежит в основе как необходимости, так и свободы.

“Но этот дух в случае необходимости находится на низшей ступени своего

развития. Это – ступень, когда разум не возвышается еще над познанием бытия конечного и единичного … Истинный генезис познания предполагает

возвышение над необходимостью и переход от сферы необходимости в сферу свободы…”

Гегель выдвигает тезис: свобода – это воля. “Индивид есть родовое существо, которое как персонификация (лат. – олицетворение) человечества

является воплощением субстанциального духа, но как конечное, смертное

существо оказывается преходящим его моментом. Так возникает коллизия

субъективной, эмпирической воли и воли всеобщей, субстанциальной. Эта

коллизия составляет существенное содержание истории человечества, в ходе

которой эти противоположности претерпевают изменения и в конечном итоге достигают органического взаимопроникновения, что, однако, не устраняет

первоначального противоречия”. Таким образом, проблема свободы непосредственно связывается у Гегеля с историей человечества, понимаемой как

противоречивый, но вместе с тем неостановимый прогресс, и благодаря этому становится историей прогрессирующего освобождения человека.

Кант, объявив свободу безусловной противоположностью природе, неизбежно должен был прийти к выводу, что человек свободен лишь как

трансцендентальный субъект, то есть свободен в меру своей независимости

от эмпирического существования, полностью подчиненного необходимой

связи событий. Поэтому, по Канту, свобода возможна лишь как независимость от необходимости. Гегель, критикуя Канта, отмечает, что тот считал

природу подчиненной необходимости, а дух свободным. Это воззрение, считает Гегель, фиксирует отношение, существующее в мире явлений, оно оши-44

бочно противопоставляет свободу необходимости. Существует лишь одно

абсолютное – дух, свобода является его субстанцией, сущностью. Следовательно, свобода – это абсолютное, а необходимость – относительное; иначе

говоря, свобода первична, а необходимость вторична, производна. Задача,

следовательно, состоит в том, чтобы вывести из изначальной, абсолютной

свободы существование не свободных, а необходимых реальностей: необходимость должна возникнуть из свободы.

Поскольку тождество бытия и мышления есть отношение, предполагающее наличие в мышлении его собственной противоположности, то есть

того, что не есть мышление, а именно – природа. Природа есть бытие “абсолютной идеи”, но только внешнее, отчужденное, несвободное существование

этой идеи. Природа внутри себя духовна, но присущий ей дух еще не осознал

свою сущность, свободу. Именно поэтому в природе господствует необходимость. Иерархия природных явлений от механических процессов до жизни

рассматривается Гегелем как процесс поэтапного обнаружения духовности

природы, становление свободы.

Высшая ступень развития природных явлений – человек, который есть

возвышение необходимости до своей внутренней сущности – свободы. Свобода, по Гегелю, – это основное определение природы человека. Но поскольку человек поступает соответственно своим чувственным побуждениям, он

не свободен, а подчинен природе, необходимости. Таким образом, человек, с

одной стороны, противостоит природе, как “сверхприродное”, отличное от

всего живого, существо, а с другой, – он все же остается природным существом.

Если у Канта двойственность человеческой природы обусловлена тем,

что человек есть и эмпирический субъект, и “вещь в себе”, неподвластная

времени и пространству, то в учении Гегеля надэмпирическую сущность человека образует его принадлежность к человеческому роду, то есть социальная сущность человеческого. У Канта противоположность между чувственностью и сверхчувственным субъектом выступает как статическое состояние,

фиксируется в своей по существу трагической непреодолимости, вследствие

чего нравственный закон, да и сама свобода фактически остаются лишь долженствованием. У Гегеля противоположность между человеческим индивидом и обществом, человечеством преодолевается в процессе образования и

развития личности, и свобода осуществляется не только посредством действий индивида, но и внутри исторически определенного общественного состояния.

Кант пытается решить проблему свободы путем рассмотрения природы

отдельного человека. Гегель рассматривает проблему свободы прежде всего

как проблему общественного строя и именно поэтому трактует всемирную

историю как поступательное развитие свободы.

Однако Гегель вовсе не утверждает, что человек свободен непосредственно. Свобода – это сущность духа, но человек – не только духовное, но и

телесное существо, подчиненное законам природы. Чтобы стать свободным,45

необходимо преодолеть свою природную ограниченность. Эта задача не разрешима для отдельного человеческого существа хотя