сущность, а затем и физическую сущность информационного механизма ноосферы, необходимо затронуть проблему соотношения субстанции и субстрата. Все дело в том, что каждый материальный объект, помимо явленной субстратной своей части, является носителем единой вселенской субстанции. Глубокое исследование этого сложнейшего вопроса философии предпринял в книге «Философский анализ антиномий науки» доктор философских наук из Института философии АН Белоруссии Д. К. Манеев [39]. Я позволю себе неоднократно цитировать эту работу. Говоря о субстанции, он пишет следующее: «Обладая полнотою всякого отдельного бытия и будучи целостным беспредельным наличным бытием, субстанция, естественно, не может вместиться в рамки любого ограниченного опыта в качестве непосредственного объекта наблюдения, а опосредованно постигается с большим огрублением. В связи с этим она и выступает по отношению к конечным конкретностям как некое совершенно абстрактное, нелокализуемое «ничто», как «пустота», хотя на самом деле, являясь причиной и основой необозримого многообразия возникших систем и их свойств, богаче всего».
Переходя дальше к информационным свойствам субстанции, А. К. -Манеев продолжает: «Любые процессы индуцирования, переработки и преобразования продуктов отображения являются информационными, а информация оказывается упорядоченной структурой. Полагаем, что все это реализуется благодаря наличию непрерывно-полевой компоненты в соответствующих системах, обуславливающей целостность последних, в связи с чем и возможна рефлексия, т. с. ответная реакция (оценка) со стороны системы как целого на возникающие в ней или не подлежащие сообщению информационные образы. Последние, как следствия, на уровне полевых субстратов вызванные всевозможными воздействиями, способными вызвать субмикроэнергетические влияния, соответствующие порогу «чувствительности» полевого субстрата, предстают на фоне остальных, свободных от информации полевых массивов, как своего рода «суперструктура-запись».
И далее: «…полевая формация является своеобразной топологической основой для образования любых информационных структур. Это возможно благодаря примату непрерывности в фундаменте вещей, ибо вообще в природе нет ничего абсолютно прерывного: все противоположности, все границы пространства и времени, а также своеобразия исчезают перед абсолютной непрерывностью, перед бесконечной связью Вселенной».
Удивительное философское проникновение в глубину вопросов, рассматриваемых в данной книге, позволяет сделать вывод, что под информационным образом можно понимать результат индуцированного отображения, т. е. асимметричного взаимовлияния как минимум двух объектов (т. е. причинно-следственной пары).
Приведу один конкретный пример из своей практики. Ко мне обратился однажды И. В. Давыдов, в то время полковник, заместитель командира отряда космонавтов. Суть просьбы была в том, можно ли продиагностировать космонавта на орбите. Отвечаю: «Без проблем». И тут я задумался, что если можно продиагностировать космонавта в точке, где я пишу эти строки или в 3 км отсюда, то невольно напрашивается такой вывод, что каждая точка пространства несет информацию обо всем пространстве. То есть невольно возникает ассоциация с голограммой.
Каким же образом и в виде, какой субстанции накапливается информация в ноосфере? Вспомним одно из следствий в теории профессора Н. А. Козырева: в природе существует вневременной канал передачи причинно-следственной информации. А мы помним, что такая информация представляет собой деформацию пространственно-временного континуума, а точнее, вызывает его вибрации. Эти микрогравитационные вибрации заполняют все пространство Вселенной и в нашем реальном мире носят характер голограммы, причем четырехмерной голограммы. Чтобы понять ее структуру, напомним, как выглядит обычная двухмерная голограмма.
Если обычная фотография представляет собой запись интенсивности света, давая двухмерное изображение предметов, то голографический негатив представляет собой запись волнового фронта, где наряду с интенсивностью хранится и фаза светового сигнала. Если осветить двухмерную голограмму когерентным светом, то за ней в пространстве возникает трехмерное изображение предмета — своеобразное «привидение», ибо самого предмета там нет. Голограмма обладает еще одним необычным свойством. Если ее разделить на несколько частей, то каждая часть будет воспроизводить трехмерное изображение с незначительной потерей качества изображения. Также и в случае четырехмерной голограммы, состоящей из причинно-следственных возмущений пространственно-временного континуума, где любой элементарный объем пространства содержит информацию обо всем пространстве: соответственно, считывание этой информации позволит получать сведения о пятимерном характере происшедшего события. В качестве когерентного источника в данном случае используется интуитивный канал мышления человека. Считывание информации требуемого свойства обеспечивается как бы контуром настройки, его фильтровыми свойствами, чья весовая функция формируется уровнем знаний, внешними условиями и способностью к ассоциативному мышлению, подразумевающему корреляционную расшифровку в условиях помех дискретного мышления, а проще — блуждания разума.
О голографическом характере информационного поля пишет и И.П. Шмелев [76]. Представляя весь мир как глобальную динамическую дуплекс-сферу (ДС), являющуюся стационарным полем, он рассматривает ее в качестве нереализованной мысли, которая воспроизводится в ходе эволюции ДС посредством возбуждения гиперволн. А так как «считывание» космической программы осуществляется в мнимой форме-гиперволне, воплощаемой индуктивно в форму физического процесса (физической волны), обретающего информационные качества, то приходится сделать вывод о том, что временный психический процесс «подстилает» явления физического порядка, формирует их, управляет ими.
Если данный взгляд на энергетическую природу психического процесса состоятелен (а такая концепция позволяет непротиворечиво обосновать многие, до сих пор не получившие убедительного объяснения психические феномены), то необходимо согласиться, что ДС как поле информации пребывает в сингулярном состоянии на всех стадиях эволюции космической системы, т. е. «будущее», «прошлое», «настоящее» существуют всегда — потенциально — «теперь», и ДС представляет собой не что иное, как динамическую фазограмму, статическим аналогом которой является плоская голограмма.
Все вышеизложенное не может не вызывать ощущения, что в области фундаментальных знаний приближается время великой революции, еще более великой, чем создание общей теории относительности (ОТО) и квантовой механики, которые были расценены в начале нашего столетия известным физиком лордом Кельвином как «облака на ясном небосводе физики».
В настоящее время надвигается «третья буря» или «шторм» XX столетия, что должно привести к коренному изменению наших представлений о пространстве и времени. Под этим «штормом» понимают парадокс Эйнштейна — Подольского — Розена (ЭПР-парадокс), суть которого заключается в том, что разлетающиеся в разные стороны осколки сложного ядра мгновенно имеют информацию друг о друге. Анализируя ЭПР-парадокс, доктор философских наук Ю. Б. Молчанов пишет в статье [43]:
«Измерив или определив состояние какой-то материальной системы, мы должны мгновенно получать знания о любой другой материальной системе независимо от того, взаимодействовала она раньше с ней или нет. А, вообще говоря, мы должны в принципе получать знания обо всей остальной Вселенной, наподобие Лейбницевских монад. Это знание обусловлено мгновенной связью рассматриваемой материальной системы со всей остальной Вселенной. Взаимодействуя на эту систему, мы не только взаимодействуем на всю остальную Вселенную, но и получаем ответную реакцию на это взаимодействие…»
Даже столь усложненная модель информационного поля совершенно не отражает громадной роли его в судьбах как отдельных людей, так и целых народов. Так, секретарь секции общей физики и астрономии АН СССР академик М. А. Марков, выступая в президиуме академии в апреле 1982 года, сказал: «…информационное поле Земли слоисто и структурно напоминает «матрешку», причем каждый слой связан иерархически с более высокими слоями, вплоть до Абсолюта, и является, кроме банка информации, еще и регулятивным началом в судьбах людей и человечества» [66].
Если развить эту поразительную мысль, можно сказать, что каждый человек в меру своего интеллектуального и прежде всего духовного развития имеет тесный контакте информационным полем своего уровня, который во многом определяет его мировую линию жизни или, проще сказать, судьбу. К этой мысли мы еще вернемся в заключительной части этой работы. А пока рассмотрим механизм контакта человека с информационным полем мироздания и через него попытаемся объяснить первую группу парапсихических явлений.
2.7. ИНТУИТИВНЫЙ КАНАЛ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ
Противоразумное не может быть содержанием откровения.
Джон Локк
Я отлично понимаю, что рассмотреть комплексно столь сложный вопрос в рамках этой работы не представляется возможным. Поэтому в этом разделе я лишь прикоснусь к пониманию механизма работы интуитивного канала для объяснения таких явлений, как телепатия, лозоискательство и ясновидение: к философскому осмыслению интуиции мы еще вернемся в заключительной главе.
Из всего сказанного выше очевидно, что интуитивный канал не использует чувственный, перцептивный механизм человека. Тогда какой же? Мы очень привыкли к тому, что все проверяем разумом, т. е. логическим мышлением. Нам с детства говорили, что высшее создание природы есть человеческий разум, который заключен в мозгу. Если мы внимательно присмотримся к нашему мышлению, то заметим его дискретный, знаковый характер. Мы мыслим словами, фразами, и в этом смысле наш мозг представляет собой великолепный компьютер. Он перерабатывает обширную перцептивную информацию, и мы воспринимаем работу нашего мышления на языковом, дискретном уровне. Чтобы перейти к непрерывной, континуальной части сознания, необходимо хотя бы вкратце ознакомиться с основными законами языкового общения. В великолепной книге В. В. Налимова «Вероятностная модель языка» [46] разбирается так называемая байесовская модель языка. Основная идея теории Байеса заключается в том, что, принимая какое-либо решение после того или иного эксперимента, мы всегда используем как вновь полученные, так и предыдущие знания об изучаемом явлении. Эти оценки всегда субъективны в том смысле, что они определяются интеллектуальной настроенностью данного субъекта и степенью его информативности; но они в каком-то смысле объективны, или, может быть, лучше, сказать всеобщи, поскольку предполагается, что приходится иметь дело с разумными наблюдателями, настроенными в какой-то степени одинаково.
Как в обыденном языке, так и во многих других языках с каждым знаком (словом) вероятностным образом связано множество значений. Можно говорить об априорной функции распределения смысловых значений знака. Все это может быть представлено функцией распределения так, что по оси абсцисс отложены ранги смысловых значений, установленные по вероятности их появления, по оси ординат отложены сами вероятности.
Примером служат двуязычные словари, где каждому слову, находящемуся на «входе» словаря, дается несколько, иногда даже много, разъяснительных текстов, которые упорядочены по силе их связи со словом на «входе»: т. е. смысловое содержание знака представлено в виде семантического поля, элементы которого упорядочены по линейной шкале. Мы можем это упорядочение усилить, приписав участкам смысловой шкалы вероятности, с которыми они ассоциируются в нашем сознании со знаком, и поэтому соответствующие им функции распределения могут быть названы априорными или, как еще говорят, субъективными или персональными. Другими словами, понимание чужой речи или текста будет осуществляться в пределах априорной вероятности, которая представляет собой фильтр с заданной весовой функцией распределения.
Вот как об этом пишет В. В. Налимов: «Из вероятностной модели языка, записанной с помощью теоремы Байеса, следует, что функция
