начала времен явление болезни связано с религиозным чувством. Боги посылают болезнь, боги одни могут взять ее обратно; эта мысль незыблемо утверждена в преддверии всякой врачебной науки.
Телесному страданию противопоставлялся не технический, а религиозный акт. Врачебная наука в истоках своих неотторжима от науки о Боге; медицина и богословие составляют поначалу одно тело и одну душу.
Это начальное единство вскоре рушится. Вначале врач выступает рядом со жрецом, а вскоре против жреца (трагедия Эмледокла) и, низводя страдание из области сверхчувственной в плоскость обыденно-природного, пытается устранить внутреннее расстройство средствами земными — стихиями внешней природы, ее травами, соками, солями. Жрец замыкается в рамках богослужения и отступается от врачебного искусства, врач отказывается от всякого воздействия на душу, от культа и магии: отныне два эти течения разветвляются и идут каждое своим путем.
С момента нарушения первоначального единства все элементы врачебного искусства приобретают сразу же совершенно новый и нановоокрашивающий смысл. Прежде всего единое душевное явление, болезнь, распадается на бесчисленные, точно обозначенные болезни. И вместе с тем ее сущность теряет в известной степени связь с духовной личностью человека. Исцеление совершается уже не как психическое воздействие, не как событие неизменно чудесное, но как чистейший и почти наперед рассчитанный рассудочный акт со стороны врача: выучка заменяет вдохновение, учебник приходит на смену Логосу, исполненному тайны творческому заклинанию жреца. Там, где древний магический порядок врачевания требовал высшего духовного напряжения, новая клинико-диагностическая система требует от врача противоположного, а именно ясности духа, отрешенного от нервов, при полнейшем душевном спокойствии и деловитости» [73].
Слова эти принадлежат Стефану Цвейгу — великолепному европейскому прозаику. Я прошу извинения за столь большую цитату, но отсылать вас к библиографии, книгам малодоступным или совершенно недоступным, мне представляется еще менее корректным. Да и можно ли сказать лучше и созвучнее всему тону этой книги о таком непростом вопросе, как современная медицина?
Действительно, на сегодняшний день научно-техническая революция, вторгаясь в медицину, доводит процесс ее обездушивания до крайних пределов: формализуя диагностику по набору симптомов и определяя по тем же критериям набор медикаментов, медицина все дальше уходит от духовных корней болезни, откатываясь подчас на лечение следствий, а не причин.
Я не предлагаю возврата к жреческой медицине, но я утверждаю, что корни заболеваний скрываются в ущербности духовной структуры человека, и недооценка медиками этого очевидного факта вызывает инстинктивное недоверие к современной медицинской схоластике. Я преклоняюсь перед трудом людей в белых халатах, и ущербность их видения человека — не вина их, а беда: появление альтернативной экстрасенсной парамедицины предопределено этой ущербностью.
В заключение я снова обращаюсь к С. Цвейгу: «По мере того, как медицина становится все более и более технической, рассудочной, локализирующей, все яростнее отбивается от нее инстинкт широкой массы; все шире и шире, вопреки всякому школьному образованию, разрастается в низах народа, в смутных его глубинах, это течение, направленное против академической медицины.
Разделенные в веках, снова начинают сближаться два течения в науке врачевания — органическое и психическое, — ибо неизбежно (вспомним образ спирали у Гете) всякое развитие возвращается на более высокую ступень к исходной своей точке. Всякая механика приходит в конце концов к изначальному закону движения; всякое дробление вновь тяготеет к единству; все рациональное поглощается, в свою очередь, иррациональным; и после того как века науки строгой и односторонней исследовали материю и форму человеческого тела, вплоть до основных глубин, вновь возникает вопрос о «духе», создающем для себя тело».
3.2. О КРИЗИСЕ ДОВЕРИЯ К ТРАДИЦИОННОЙ МЕДИЦИНЕ
Во всем подслушать жизнь стремлюсь
Спешат явленье обездушить,
Забыв, что если в них нарушить
Одушевляющую связь.
Сейчас почти ни у кого не вызывает сомнения существование кризиса доверия к традиционной медицине. Однако этот кризис есть часть общего кризиса системы, построенной на казарменном принципе, на фальшивых античеловеческих ценностях. Человек, превращенный в частицу, а точнее, в деталь огромной грохочущей, дурно пахнущей социальной машины, понимаемый ею как социальное животное, достоин именно казарменных педагогики и медицины. Все доведено до абсурда. Вся личностная воля человека низведена до исполнения уставов, инструкций и наставлений. Оттого и медицина по своему уставу лечит некоего среднего статистического человека по системе правил и инструкций.
Вся подготовка молодых медиков, начиная от подбора абитуриентов (кто как напишет сочинение) до принятия клятвы советского врача (вместо клятвы Гиппократа), способствует созданию безликого среднестатистического врача. Эволюция от семейного врача до врача в поликлинике — путь, пройденный нашей отечественной медициной.
Техиократизм политического мышления, пронизавший все сферы социальной жизни, в медицине обрел такие извращенные формы, сведя методики лечения людей к набору схем, что не мог не привести к колоссальным диагностическим и целительским ошибкам. Если же учесть, что участковый врач стиснут лимитом времени, отведенного на одного пациента, и необходимостью исписывать огромное количество бумаг, то ни о каком серьезном переживании за каждого без исключения пациента не может быть и речи.
А отсутствие христианского миропонимания природы заболеваний как некоторых испытаний, выпавших на долю человека во имя очищения и спасения, обнаруживает странную для медиков незащищенность самих врачей. Отсюда, как инстинкт самосохранения, возникает отчуждение врача от пациента.
Я ни в чем не обвиняю людей в белых халатах, но я обвиняю систему, сделавшую из врачей быдло и поставившую их в стойло.
Занимаясь избавлением человека от симптомов болезней, медицина лечит следствия, а не причины.
Этим во многом и объясняется неуспех современной отечественной медицины.
Практически философия отечественной медицины до сих пор определяется тем единственным документом, который выдается на руки пациентам и называется «листок нетрудоспособности». Нас не лечат, а доводят до трудоспособности. Вдумайтесь, люди, в жуткий смысл этого «листка». Это же продолжение ГУЛАГа, восприятие нас в качестве «винтиков» огромной государственной машины. Отсюда проистекают и все пороки современной медицины — от подготовки молодых врачей до доведенного до абсурда поликлинического приема в наших страшных районных больницах.
Отдельно хочется поговорить о педиатрии.
Я уже неоднократно ссылался на русскую философскую литературу от Соловьева до Толстого, которая утверждает принцип богочеловечности. Глядя на современного человека как у нас, так и за пределами России, трудно узреть боголюдей. Может поэтому и оправдана была система советского ГУЛАГа?
Но дети! Они же изначально боголюди. Позже я разовью это понятие и, может быть, мне удастся доказать прежде всего родителям, а затем врачам и учителям, что это действительно так. Но если принять хотя бы на веру эту простую мысль, то изменилась бы в корне вся система педиатрии и педагогики.
Так вот о педиатрии. Главное, с чем чаще всего приходится сталкиваться родителям и врачам, это проблема респираторных заболеваний у детей. Посмотрите, как посещают малыши ясли и детские садики: день ходят, а неделю-две сидят дома, лечатся. Очень часто приходится слышать расхожее объяснение — вирусы (ОРВИ). Но, извините, болеют не все, хотя вирусное окружение касается всех.
Я понимаю, что современный педиатр не владеет методом топологической диагностики, не видит пространственную форму поля, но уж коли вы раздеваете и прослушиваете ребенка, то попробуйте пропальпировать его позвоночник. Вы неминуемо обнаружите бугорки выступающих позвонков и в шейном, и в грудном, и в поясничном отделах позвоночника.
Что же это такое? А это не что иное, как следы энергетических пробоев, полученных детьми в процессе родительской воспитательной ругани.
Самое удивительное в том, что, когда начинаешь смотреть родителей, и даже дедушек и бабушек, у них точно такая же картина грудного отдела позвоночника. Остается только задать вопрос: «В детстве болели?». Ответ: «Регулярно». — «Родители ругали вас?». — «Неоднократно, и даже били».
Оказывается, энергетические пробои, полученные в детстве, сопровождают человека всю жизнь и серьезнейшим образом оказывают влияние на здоровье человека.
Я просто заклинаю родителей, бабушек, дедушек, воспитателей, учителей никогда эмоционально не ругать детей, иначе никакая педиатрия, никакие экстрасенсы не справятся с проблемой детских болезней.
Если вернуться к детям и посмотреть, чем занимается педиатрия, то лишний раз убеждаешься в том, что она лечит не причины, а следствия. Чрезмерная же атака антибиотиками при повышенных температурах очень часто приводит к резким аллергическим реакциям, дисбактериозу кишечника, а подчас и к глухоте. Повышенная температура нужна организму, чтобы справиться с болезнью. Если она чрезмерна, то помочь ребенку можно снятием избытка тепла, обтерев его, или, еще лучше, облив холодной водой.
Кардинальная помощь заключается в снятии энергетических пробоев с последующей мануальной терапией, начиная с 5-6-летнего возраста. Весьма полезны и физические упражнения, связанные с растяжкой позвоночника: перекладина, кольца, шведская стенка и т. п.
Хорошие результаты дают разъяснительные беседы с родителями, после чего совершенно меняется психологический климат в семье. Но для того чтобы наша педиатрия начала понимать, что она лечит боголюдей, педиатры сами должны отвечать этому высокому званию. А для этого в медицину вообще, а в педиатрию в частности, должны идти врачи «от Бога».
Это прежде всего касается их энергетического потенциала и степени гармоничного развития. Для выявления таких абитуриентов я в свое время предложил ректору Ленинградского педиатрического института провести тестирование абитуриентов по этим параметрам. Причем это может быть анонимный тест. Достаточно по списку провести информационное считывание энергетических параметров и дальше корректно побеседовать с теми, у кого этот параметр невысок и мало надежды, что он разовьется в ближайшие годы.
На мое предложение ректор заявил, что на это необходима инструкция Минздрава. Живя по инструкциям, мы уже загубили страну, а теперь продолжаем губить детей и только констатируем рост детской смертности.
Еще раз хочу подчеркнуть, что это скорее беда, чем вина нашей медицины. Тем не менее, в чем ее можно упрекнуть, так это в непозволительной уверенности в том, что она знает о здоровье человека все или почти все, и еще в том, что врачом может быть любой человек с медицинским образованием, а
