отделит пшеницу от плевел, плевелы отбросит, а каждое пшеничное зерно соберет, в житницу. Это Христос. Вот грядет он. Он будет ходить с вами, и вы не узнаете его. Он — царь, я недостоин развязать ремень обуви его» [40].

«И тогда он оставил двор Храма, чтобы больше туда не возвращаться, и многие люди шли за ним до самой Вифании, где он остановился в доме родственника своего Лазаря. Встревоженный народ собрался вокруг дома и не хотел уходить, тогда вышел Иоанн и сказал: «Преобразись, о Израиль, преобразись, готовься встретить своего царя. Не все грехи Израиля лежат у дверей священников и книжников. Не думайте, что все грешники Иудеи — правители и богатые люди.

Если человек живет в нужде, это не значит еще, что он добр и чист. Равнодушные, беспомощные бездельники по большей части бедны и вынуждены просить подаяния. Я видел, как те самые люди, которые радовались, когда я говорил священникам и книжникам об их несправедливости к человеку, эти же люди бросали камни и били Справедливость на улицах. Я видел, как они топтали мертвую птицу Праведности, и вы, простые люди, идущие за мною, ни на йоту не отстали в преступлениях от священников и книжников. Преобразитесь, люди Израиля, царь грядет, готовьтесь встретить своего царя» [ЛВ. 13.62.14–23].

Весть достигла Галилеи и Иисус со множеством народа сошел к броду, где проповедовал Предтеча. Когда Иисус увидел Предтечу, он сказал: «Вот божий человек. Вот величайший из провидцев! Вот Илия вернулся! Вот вестник, которого Бог послал явить путь! Царствие приблизилось!».

Когда Иоанн увидел Иисуса, стоящего с народом, он сказал: «Вот царь, грядущий во имя Бога!».

И сказал Иисус Иоанну: «Я хочу омыться водою в знак очищения души». И ответил Иоанн: «Тебе нет нужды омываться, ибо ты чист в мыслях, словах и делах. А если ты и хочешь омыться, я недостоин выполнить обряд».

И сказал Иисус: «Я пришел явить пример сынам человеческим, и то, что я наказываю им делать, это должен делать и я сам, и все люди должны омыться в знак очищения души. Это омовение мы утверждаем как обряд — обрядом крещения мы назовем его, и впредь он будет так называться. Твой долг пророка и Предтечи подготовить путь и явить сокрытое. Многие готовы воспринять слова жизни, и я пришел, чтобы весь мир узнал через тебя обо мне, как о пророке Триединого Бога и о избранном явить Христа людям».

И когда они вышли из реки, Святой Дух в виде голубя снизошел и опустился на голову Иисуса. Глас с неба произнес: «Это возлюбленный сын Бога, Христос, явленная любовь Божия. Иоанн слышал глас и понял о чем возвестил он.

Иисус же отправился своим путем, а Иоанн проповедовал народу. Многих, исповедовавшихся в грехах своих, отвратившихся от путей зла и вставших на пути праведности, крестил Предтеча в знак омовения от грехов праведностью» [ЛВ. 13.64.1-16].

Когда я брался за попытку представить биографию Иисуса, я в основном старался заполнить те белые пятна в канонических евангелиах, которые, естественно, вызывали у меня вопросы. Но я думаю, что не только у меня. Вторым таким белым пятном является факт исчезновения тела Христа из раки. Мы обязательно вернемся ко всей страстной неделе. Что же касается трех лет служения Иисуса в Иудее, то, ни в коем случае не подвергая сомнению все свидетельства евангелистов, я все-таки, может быть, дополню их и поделюсь своими размышлениями и отчасти размышлениями Дмитрия Мережковского из его книги «Иисус неизвестный».

Мережковский в своем религиозном чувстве исключительно честен, как, впрочем, и Лев Толстой в своей нашумевшей книге «В чем моя вера?». Мережковский мучительно хочет разрешить парадокс утерянных лет Иисуса. Именно поэтому первый же день служения господня в Назаретской синагоге вызвал эффект разорвавшейся бомбы.

«Тридцать лет молчал Иисус, таясь от назаретян, так что никому не приходило в голову, с кем они имеют дело, когда же наконец заговорил, то сначала удивились: «Не Иосифа ли это сын?», даже восхитились, едва ли, впрочем, смыслом речи, слишком для них темным, а скорее тем, как Он ее говорил, но потом от одного намека, что Мессия может быть послан не только к народу Божию Израиля, но и к язычникам — «псам», пришли в такую ярость, что повели Его на вершину горы, где построен был город их, чтобы свергнуть вниз (Лук. 4, 16–30), убить. Чудом только спасся Иисус; в толпе оказались, должно быть, разумные люди, которые защитили Его, и помогли Ему бежать» [40].

Вспомните путешествие Иисуса на Восток. Сколько раз приходилось Ему спасаться от ортодоксов очередной религии. Сколько раз после этого Иисус горестно повторял: «Истинно говорю вам, никакой пророк не принимается в своем Отечестве» (Лук. 4, 24).

«Бежав из Назарета, понял, вероятно, Иисус, как легко эта колыбель Его могла сделаться гробом, первый к людям шаг Его мог быть и последним, в первый же день Свой понял, что дни Его сочтены».

«Прибыл в свой город (Капернаум), скажет Матфей об одном из многих скитаний Господних (Мат. 9, 1). Но и этот город — не Его, чужой, второе отечество не лучше первого. Сын человеческий будет вечным изгнанником, бродягой на больших дорогах, «не имеющим, где приложить голову».

Город Капернаум стоял у моря Галилейского, и там был дом Петра. Дома Андрея, Иоанна и Иакова были неподалеку.

Люди эти были рыбаками. «Идучи же у моря Галилейского (Иисус) увидел Симона и Андрея, брата его, закидывавших сети в море. И сказал Иисус: «Идите за Мною, и я сделаю вас ловцами человеков. И тот час, бросив свои сети, они пошли за ним. И пройдя оттуда немного, увидел он Иакова Заведеева и Иоанна, брата его, тоже в лодке, чинящих сети. И тотчас позвал их. И оставив отца своего Заведея в лодке с наемниками, пошли за ним» (Map. 1, 16–20).

«По городу и вдоль берега разнеслась весть, что пришел царь иудейский, и множество народа собралось поблизости, чтобы приветствовать его».

И сказал Иисус: «Я не могу показать вам царя, покуда вы не видите глазами души, потому что царствие того царя в душе. И каждая душа есть царство. Есть царь для каждого человека.

Царь этот — любовь, и когда любовь становится величайшей силой в жизни, она и есть Христос, значит Христос есть царь. И в душе каждого может пребывать Христос, как он пребывает в моей душе.

Тело есть храм царя, и люди могут называть святого человека царем.

Тот, кто очистит свое бренное тело и сделает его таким чистым, что любовь и праведность смогут пребывать в его стенах незапятнанным, тот есть царь.

Земные цари облачаются в царские мантии и восседают в великолепии, чтобы люди стояли перед ними в благоговейном страхе.

Царь небесный может носить одежду рыбака, может сидеть на рынке, возделывать землю, собирать колосья в поле или быть рабом в цепях; он может быть осужден людьми, как преступник, может томиться в темнице, может умереть на кресте.

Люди редко видят других такими, каковы они есть. Чувства человеческие воспринимают то, что кажется, а то, что есть, и то, что, кажется, может во всем разнится.

Мирской человек видит внешность человека, храм царя и поклоняется его святыне.

Божий человек чист сердцем, он видит царя, он видит глазами души.

И когда он возвышается до плана Христова сознания, то познает, что он сам царь, любовь, Христос и потому свет Божий.

Люди Галилеи, готовьтесь встретить вашего царя.

И Иисус ходил с людьми по берегу моря и много учил». Как учит Иисус, мы, может быть, узнаем из свидетельства Луки о Назаретской проповеди.

«Встал (взошел на арону) читать. Подали те ему книгу (свиток) пророка Исаии; и, раскрыв (развив свиток), нашел Он то место, где было написано: «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, возвещать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу: проповедовать лето Господне, блаженное».

И, закрыв книгу (свивши свиток) и отдав ее слушателю, сел и глаза всех в синагоге были устремлены на Него» (Лук. 4,16–20).

Только повторив Исаиино пророчество, умолк; но, должно быть, так повторил, что все поняли, что оно действительно исполнилось в Нем, поняли, или только казалось им, что поняли, и те первые, на земле услышанные, слова Господнии:

«Ныне время исполнилось, приблизилось царство Божие, обратите же и веруйте в Блаженную весть». Или как скажет потом, уже в последние дни служения: все готово: приходите на брачный пир (Мат. 22, 4)» [40].

Чем больше я пытаюсь разобраться в Христовом служении в Иудее, тем больше меня не оставляет мысль о том, что Он жестоко исполнял программу пророчества Исаии, до мелочей, до деталей. По всей вероятности, это и был зарок, завещанный Иисусу Отцом небесным.

И тотчас (вдруг) появился в синагоге их человек в духе нечистом и завопил, говоря: «Что Тебе до нас, Иисус Назаретянин? Знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий!».

Духи, существа из того же нездешнего мира, откуда и Он, раньше людей и лучше их знают, кто он такой. Но, слыша, как впервые на земле исповедуется Сын Божий устами бесов, что должен был чувствовать сын человеческий?

«И запретил Иисус ему грозно: «Молчи и выйди из него». И, забив его в судорогах и закричав криком великим, вышел из него дух нечистый. И все ужаснулись» (Map. 1, 23–27).

«В сумерки те, когда солнце зашло, начали приносить к Нему всех больных и (приводить) бесноватых. И собрался к дверям весь город. И исцелил Он многих, страдавших разными болезнями и многих бесов изгнал, и не позволял бесам говорить, что знают Его. (Map. 1, 32–34). Так было в первый день, так