мне потребуется рассказать о своем опыте медитирования. Описать это состояние словами не представляется возможным. Но я полностью согласен, что во время медитации происходит колоссальная подкачка энергии. Ощущение тела отсутствует, зато зрение, слух, ориентация в пространстве проявлены отчетливо, при этом можно путешествовать по всему мирозданию, подобно серебристым чайкам из прекрасной притчи Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» [3].
Это путешествие со скоростью мысли доставляет огромную радость. Однако практика медитации требует соблюдения целого кодекса правил относительно времени, места и прежде всего руководителя. В условиях нашей обыденной жизни заниматься регулярной медитацией невозможно, да и не нужно. Кроме того, тот конечный пункт, к которому стремится индус, исповедующий йогу, так называемая нирвана, требует полного ухода из этой жизни, что для нашего социального континуума вообще неприемлемо.
В Индии действительно приемлем следующий вариант. Мужчина, которому стукнуло 40 лет, у которого уже есть взрослый сын, может себе позволить подумать о необходимости духовного восхождения. Он может оставить свой дом на сына и выпасть из социума, но в Индии есть куда впасть: ашрамы, монастыри, гуру, Тибет, Гималаи. Через 20–30 лет состоявшимся йогином он спускается в долину, садится в позу Лотоса, и все несут ему миски с рисом.
У нас можно выпасть из социума, но впасть у нас некуда. У нас, если даже вы дома смогли помедитировать и прийти в гармоничное состояние духа, а затем вышли и сели в общественный транспорт и пришли на работу в наш «почтовый ящик» и обратно на транспорте домой, то от ваших результатов медитации останутся рожки да ножки.
Групповое же приобщение к йоге в нашей стране фактически к настоящей духовности не ведет, а лишь приводит к гипертрофированному развитию людей, их сверхвитального, сверхментального и сверхастрального сознания.
Человек может идти к духовности только через индивидуальную внутреннюю работу, внутренний подвиг, при котором наблюдается гармоническое развитие всех его составляющих; а освоение окультных способностей должно идти не через тренинг и практику, а должно нисходить на человека свыше, как сопутствующее его духовному росту явление.
Практика йоги, как и всякая практика, являющаяся волевым аспектом, подчас лишь препятствует росту. Я верю в йогу как в сугубо индивидуальный путь духовного спасения, но возможно это только при глубинном освоении всей индийской культуры. Этот путь сродни христианской схиме, отшельничеству. Будучи благодарными индийской культуре за раскрытие эзотерических знаний о человеке, мы, русские, православные в своих истоках люди, не должны отрываться от национальных корней, но, вбирая в себя все знания и йоги, и христианства как областей духовной сферы, должны оставаться свободными от любых систем установок. Только в состоянии духовной свободы можно постичь вершины. Именно поэтому я не считаю йогу приемлемым для нас путем духовного совершенствования. И лишь ИНТЕГРАЛЬНАЯ ЙОГА, созданная великим философом Новой Индии Шри Ауробиндо Гхошем, есть третий, прямой и чистый путь наверх, минуя белую и черную магию, спиритизм и прочую мистику, путь через развитие своего интуитивного мышления, устранение эгоцентризма и обретение духовной свободы.
Этот путь был моим путем в течение всей жизни, и лишь десять лет назад я встретил его подтверждение в йоге Ауробиндо. Идеи Ауробиндо, наряду с экзистенциальной диалектикой Николая Бердяева, стоят для меня в настоящее время над всем фоном современной философской мысли.
Главное в них то, что они дают четкий ответ на изначальный вопрос человечества — где путь наверх? Рассказу об Ауробиндо и его интегральной йоге посвящены следующие разделы этой книги.
4.4. ШРИ АУРОБИНДО И ЕГО ИНТЕГРАЛЬНАЯ ЙОГА
Бог, не способный улыбаться, не мог бы создать такой забавной Вселенной.
Шри Ауробиндо
Как человек, Шри Ауробиндо нам близок. Все наше преклонение перед мудростью Азии и эксцентричным аскетизмом традиционной йоги оказывается при близком рассмотрении весьма поверхностным и удовлетворяет лишь наше любопытство, но не жизнь, которая все так же нуждается в практической истине, способной выдержать в наших сложных социальных и природных условиях.
А Шри Ауробиндо прекрасно знал их, так как он прожил от семи до двадцати лет в Европе, т. е. в пору формирования личности, среди меблированных комнат, квартирных хозяек, довольствуясь одной трапезой в день, не имея даже пальто, но жадно читая книги французских символистов Малларме, Рембо задолго до того, как он прочел Бхагавад-Гиту в переводе. Шри Ауробиндо представляет собой уникальный синтез.
Он родился в Калькутте 15 августа 1872 года. Его отец, д-р Кришнахарна Гхош, изучавший медицину в Англии, вернулся домой полностью англизированным. Он не хотел, чтобы его сыновья (у него их было трое, Шри Ауробиндо был младшим) находились под пагубным влиянием «законченного и отсталого» мистицизма, который вел его страну к погибели. В семь лет Ауробиндо вместе с братьями отправился в Англию, а вернувшись на родину в 20 лет, фактически не застал родителей в живых. Он вырос независимым от какого-либо влияния семьи, нации и традиций. Первый урок, который дает нам Шри Ауробиндо, — это урок духовной свободы. Он, будучи пророком, никогда не был религиозным ни в Индии, ни на Западе, и он часто предостерегал, что религия и духовность необязательно синонимы. Но моя цель не пересказывать здесь всю биографию Ауробиндо: о нем есть масса литературы и прежде всего книга Сатпрема [58], из которой я и черпаю материал этой главы. Важно лишь то, что будучи индийцем по крови, а европейцем по воспитанию и обладая уникальной способностью комплексного интегрального мышления, он сумел открыть давно забытую тайну эзотеризма.
В чем же суть интегральной йоги Шри Ауробиндо? В глубочайшем переосмыслении самого понятия «сознание». Первая стадия ауробиндовской йоги и основное задание, дающее ключ ко многим достижениям, — это покой разума. Фактически все открытия делаются тогда, когда ментальная машина остановлена. Ауробиндо любил повторять: «Способность думать — это замечательный дар, но способность не думать — дар еще больший». Каждый должен найти свой путь, и чем меньше человека учить, тем быстрее он достигнет успеха. Заблуждаются те, кто думает, что традиционные йоговские переживания прекрасны и способны вывести нас за пределы обычных человеческих качеств. Мы не знаем, что мы есть, и еще меньше знаем, на что мы способны.
Медитация полезна, но это также не настоящее разрешение проблемы. Если мы и достигнем относительного покоя, то, поставив ногу за порог нашего убежища, мы снова попадаем в обычную суету, а это означает вечное разделение внутреннего и внешнего — внутренней нашей жизни и внешней жизни в миру. А нам необходима полная жизнь, жизнь истиной нашего существа каждый день, каждый момент, а не только по праздникам и в уединении, и потому благословенные идиллические медитации — не выход из положения. Единственный выход — успокаивать разум, хотя это и кажется очень трудным, успокаивать разум везде: на улице, в метро, за работой…
Самое тяжелое испытание этого периода — внутренняя пустота. Это не деградация сознания, а переход его к новому виду. Единственно, что мы можем сделать в этих обстоятельствах, — это быть верными нашему стремлению, давать ему расти и вести нас прямо через ужасающую пустоту. И наша вера не бессмысленна: это не глупость доверчивости, а предзнание, предчувствие, что есть что-то в нас, знающее прежде нас, видящее прежде нас и посылающее свои видения на поверхность в форме потребности искания необъяснимой веры.
«Вера, — говорит Шри Ауробиндо, — это интуиция, не только ожидающая опыта, чтобы подтвердить себя, но ведущая к опыту. Со временем мы поймем раз и навсегда, что разум — это не орудие познания, а лишь организатор его: знание приходит откуда-то из другого места. Также приходят слова, действия и прочее, автоматически, с поражающей точностью и быстротой. Нужен только иной способ жить — светло, свободно, радостно» [78].
Невозможно в рамках небольшой главы изложить всеобъемлющее учение Шри Ауробиндо. Я постараюсь изложить в своей транскрипции суть этого учения, оказавшегося очень близким тому, к чему я сам пришел путем интуитивного сознания.
4.5. ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ СОЗНАНИЯ И ВЫБОР ПУТИ
Пусть люди расхищают твое сердце, но берегись сделать хоть одного из людей пленником красоты твоей души.
Свами Вивекананда
Шри Ауробиндо различает четыре основных состояния сознания: обычный разум, просветленный разум, интуитивный разум и сверхразум. Обычный разум и связанная с ним жизнь характеризуются полным подчинением как стереотипу мышления, так и процессу мышления, который Шри Ауробиндо назвал «блужданием разума». И действительно, если мы проанализируем состояние своего разума, то обнаружим бесконечное мелькание мыслей, как в калейдоскопе. Когда же жизнь ставит перед нами проблему, то мы, не поверив первому побуждению, буквально гибнем от бесконечного перебора вариантов. Еще более существенной является реакция основной массы людей на ситуации, которые невозможно изменить. Человек постоянно находится в состоянии рабства у своих желаний и страстей, иначе-внутренних установок, которым окружающий суетный мир не очень-то соответствует. Отсюда все стрессы, неврозы и прочие расстройства. Человек как бы зарывается в глубь ситуации, цепляясь за все заусеницы жизни, и естественное в таком положении чувство тупика и безысходности приводит его в конечном итоге к невропатологу.
Давайте попробуем разобраться в причинах стрессов. Ведь стресс наступает, когда что-нибудь или все сразу «НЕ ТАК». А это лишь означает, что внутри вас существует знание «КАК». Так вот, губит нас всех это знание «КАК», эта сидящая в каждом некая «правда-матка». Это она заставляет нас зарываться в жизненные ситуации. Наличие «правды-матки» есть, может быть, самая главная из причин, приводящих ко всем видам войн, от семейного фронта до глобальных мировых войн, где «правда-матка» овладевает нациями, странами, блоками. На наших глазах происходят локальные конфликты, так в Югославии не могут договориться сразу три «правды-матки»: православная, католическая и мусульманская.
А мир есть данность, и надо уметь его принимать.
Это можно сравнить с впечатлением человека, уткнувшегося носом в пляж. Он видит каждую песчинку, но это детерминированное видение не позволяет ему видеть ничего дальше собственного носа. И в то же время человеку достаточно немного приподняться, чтобы увидеть и понять топологию окружающих песчаных образований. Это состояние соответствует второй фазе сознания — просветленному разуму. К просветленному
