пока оно не уничтожено. Там,
где нет сродства, она неощутимо проходит дальше. Здесь мы имели
в виду изобразить лишь основные свойства мира душ и представить
в общих чертах характер жизни души в этом мире. То же самое и
относительно последующего описания страны духов.
Распространяться о дальнейших свойствах этих высших миров
значило бы перейти границы, которые должны быть положены этой
книгой. Потому что говорить понятно о пространственных
соотношениях и ходе времени, которые здесь совершенно иные, чем
в физическом мире, можно было бы лишь при условии весьма
подробного изложения. Некоторые важные указания на этот счет
можно найти в моем «Тайноведении».
СТРАНА ДУХОВ
Прежде чем мы последуем за духом в его дальнейшем
странствии, должна сперва быть рассмотрена та область, в
которую он вступает. Это есть «мир духа». Этот мир так не похож
на физический, что все то, что может быть о нем сказано, должно
показаться фантастическим тому, кто хочет доверять лишь, своим
физическим чувствам. И здесь в еще большей мере справедливо то,
что уже было сказано при рассмотрении «мира души», а именно:
чтобы описывать, нужно пользоваться сравнениями. Ибо наш язык,
который по большей части служит лишь для чувственной
действительности, недостаточно богат выражениями для «страны
духов». И теперь в особенности необходима просьба: многое из
того, что будет сказано сейчас, понимать лишь как намек. Все
то, что здесь будет описано, настолько не похоже на физический
мир, что его возможно изобразить лишь таким образом. Автор
этого изложения все время сознает, как благодаря несовершенству
нашего языка, приспособленного лишь к физическому миру,
действительно его указания мало соответствуют опыту в этой
области.
Прежде всего, необходимо указать, что этот мир соткан из
того вещества (конечно, и слово «вещество» употреблено здесь в
очень неточном смысле), из которого состоит человеческая мысль.
Но мысль так, как она живет в человеке, есть лишь тень, лишь
призрак своей действительной сущности. Как тень предмета на
стене относится к действительному предмету, отбросившему эту
тень, так же мысль, которая возникает в человеческой голове,
относится к той сущности в «стране духов», которая
соответствует этой мысли. Когда в человеке пробудилось духовное
чувство, тогда он в действительности воспринимает эту
мыслесушность, так же, как чувственный глаз воспринимает стол
или стул. Он находится в окружении мысле-существ. Чувственное
око воспринимает льва, и чувственное мышление мыслит лишь мысль
о льве, как призрак, как теневой образ. Духовное око видит в
«стране духов» мысль о льве так же реально, как чувственное око
видит физического льва. Здесь опять можно отослать к сравнению,
уже употребленному нами относительно «страны душ». Как для
оперированного слепорожденного его окружение является вдруг, с
новыми свойствами красок и света, так и для того, кто научился
пользоваться духовным оком, все его окружение является
наполненным новым миром, миром живых мыслей или духа —
существ.
В этом мире прежде всего видны духовные прообразы всех
вещей и существ, находящихся в физическом мире и в душевном
мире. Представим себе картину, заключенную в духе художника
прежде, чем он написал ее. Тогда мы имеем подобие того, что
подразумевается под словом прообраз. Здесь безразлично, имел ли
художник этот прообраз в голове детого, как начал писать, или
же прообраз лишь постепенно возникает, по мере практической
работы. В истинном «мире духа» подобные прообразы имеются для
всех вещей, и физические предметы и существа суть лишь
отображения этих прообразов.
Вполне естественно, если тот, кто доверяет лишь своим
внешним чувствам, отрицает этот мир прообразов и утверждает,
что прообразы суть лишь абстракции, которые сравнивающий разум
получает от чувственных вещей, ибо он не может воспринимать в
этом высшем мире; он знает мир мысли лишь в его призрачной
абстракции. Он не знает, что видящий духовно так же точно
близко знаком с духовными существами, как он сам со своей
собакой или кошкой, и что мир прообразов имеет бесконечно
большую интенсивность реальности, чем чувственно физический.
Правда, первый взгляд в эту «страну духов» действует еще
более смущающе, чем взгляд в душевный мир. Ибо прообразы в
своем истинном облике совершенно не похожи на свои чувственные
отображения. Но так же несходны они и со своими тенями, с
абстрактными мыслями.
В духовном мире все находится в постоянной подвижной
деятельности, в непрестанном творчестве. Там нет покоя,
остановки на одном месте, как они бывают в физическом мире. Ибо
прообразы суть творческие существа. Они — творцы всего того,
что возникает в физическом и душевном мирах. Их формы быстро
сменяются, и в каждом прообразе таится возможность принимать
бесчисленные особые облики. Они как бы порождают из себя
отдельные облики, и едва порожден один, как прообраз вновь
стремится к тому, чтобы излить из себя следующий. И прообразы
имеют между собой большее или меньшее родственное соотношение.
Они не действуют обособленно. Для своего творчества один
требует помощи другого. Часто неисчислимые прообразы действуют
сообща для того, чтобы возникло то или иное существо в душевном
или физическом мире.
Кроме того, что в этой «стране духов» может быть
воспринято «духовным зрением», там находится еще нечто иное,
что можно рассматривать как переживание «духовного слуха». А
именно, как только «ясновидящий» поднимется из страны душ в
страну духов, воспринимаемые им прообразы становятся также и
звучащими. Это «звучание» — есть чисто духовное явление. Оно
должно быть представлено без всякой примеси мысли о физическом
звуке. Наблюдатель чувствует себя как бы в море звуков. И в
этих звуках, в этом духовном звучании находят себе выражение
существа духовного мира. В их созвучии, в их гармониях, ритмах
и мелодиях запечатлены первозаконы их бытия, их взаимные
соотношения и сродство. То, что в физическом мире рассудок
воспринимает как закон, как идею, то для «духовного уха»
является духовно-музыкальным. (Поэтому пифагорейцы называли
такое восприятие духовною мира «музыкой сфер». Для обладающего
«духовным ухом» эта «музыка сфер» не есть только нечто
образное, аллегорическое, но хорошо знакомая духовная
реальность.) Но только для того, чтобы получить понятие об этой
«духовной музыке», нужно отбросить все представления о
чувственной музыке, в том виде, как она воспринимается
«материальным ухом». Ведь здесь дело идет о «духовном
восприятии», следовательно, о таком, которое для «чувственного
уха» должно оставаться немым. В последующих описаниях «страны
духов» указания на эту «духовную музыку» выпущены ради простоты
изложения. Надо лишь представить себе, что все, что будет
описываться, как «образ», как нечто «светящееся», в то же время
является и звучащими. Каждому цвету, каждому световому
восприятию соответствует духовный звук, и каждому
взаимодействию цветов соответствует гармония, мелодия и т.д.
Необходимо вполне усвоить себе, что там, где царит
звучание, не прекращается и восприятие «духовного ока». Звук
только присоединяется к свечению. Там, где в последующем
говорится о «прообразах», надо мыслить также и «первозвуки». К
этому присоединяются и иные восприятия, которые можно ради
подобия обозначить как «духовный вкус» и т.д. Но здесь мы не
станем вдаваться в обсуждение этих явлений, так как тут дело
касается того, чтобы разбудить представление о «стране духов»
посредством некоторых имеющихся в нас родов восприятия,
извлеченных из целого.
Теперь прежде всего необходимо установить различие между
разнообразными родами прообразов. И в «стране духов» для того,
чтобы ориентироваться, также необходимо различать известное
количество ступеней или областей. Как и в «стране душ», здесь
не надо представлять себе отдельные области в виде пластов,
лежащих один над другим, но как взаимно проникающие и
пронизывающие друг друга. Первая область содержит в себе
прообразы физического мира, поскольку он не одарен жизнью.
Здесь мы находим прообразы минералов; далее прообразы растений,
но лишь поскольку они являются исключительно физическими, т.е.
поскольку мы оставляем в стороне находящуюся в них жизнь. Здесь
мы встречаемся также
